Федор Кандыба - Горячая земля
— Я не могу говорить тихо. О таких вещах надо кричать, мириться с ними невозможно, — заявила Вера.
Прядь вьющихся каштановых волос выбилась из прически и лезла Вере в глаза и рот. Это придавало Вере слегка комический вид. Она смахивала ее рукой, но упрямая прядь возвращалась обратно.
Дружинин едва сдержал улыбку.
— Но что, собственно, произошло? Чем вам не угодил этот негодный Ключников?
— Мало сказать негодный, — охотно подхватила Вера. — Вы только подумайте, Алексей Алексеевич: проходим шахту, натыкаемся на рудные жилы. Хромовые, никелевые, ванадиевые, танталовые, чорт еще знает какие, никому не известные. Находим драгоценные камни: алмазы, бериллы, рубины, сапфиры. Каждый алмаз — это сотни и тысячи метров проходки на буровых работах, вы это знаете лучше, чем я. Иная пещера — целый алмазный фонд… Все страшно нужное и интересное — понятно, ведь мы на глубине, где еще никогда не были люди… А он даже посмотреть ни на что не дает, гонит дальше и дальше, как одержимый! Спешит, кричит, не подпускает никого близко, обрушивает пещеры, норовит одним махом проскочить мимо. По-моему, его одолевает какой-то непонятный страх. Я подозреваю, что он трус, но не понимаю, отчего он боится сокровищ…
— Нет, Ключников не трус. Шахту надо проходить поскорей, отвлекаться некогда. Вы это и сами знаете, — твердо сказал Дружинин.
— Не спорю, — согласилась Вера, — но проходить мимо таких сокровищ я несогласна. Вот смотрите.
Вера перевернула свой портфель и высыпала перед Дружининым груду крупных драгоценных камней, среди которых ярко сверкали найденные Щупаком огромные алмазы.
— Миллионы рублей золотом каждый! — вдохновенно сказала Вера, взяв в руки самый крупный алмаз, напоминавший по форме яблоко. — Подумайте, сколько можно получить за эти миллионы машин, сырья, приборов, книжек, чего угодно, — повторила она, держа алмаз в руках. — Разве этого мало?
— Да, камни отличные. Благодарю вас, Вера, они сослужат нам неплохую службу, — так же спокойно сказал Дружинин и, приоткрыв ящик письменного стола, ссыпал туда камни.
Удивительное дело: они произвели на него ничуть не большее впечатление, чем на Ключникова. Он даже не спросил, откуда они у Веры.
— Позвольте! — воскликнула она. — Эти камни нам дал случай, а нужно, чтобы их давала система. Каждую пещеру надо обследовать и выбирать все интересные породы отдельно, а для алмазов есть смысл проходить специальные штольни…
— Не надо. Подземный котел дороже всяких алмазов, — отрезал Дружинин. — Есть вещи более ценные, чем алмазы, и то мы сейчас за ними не гонимся, — глухо сказал он. — Самое дорогое на свете — человек, сейчас нам приходится заботиться только о нем. А всякие ископаемые сокровища от нас не уйдут.
— То есть как это не уйдут? — вспылила Вера. — Как это не уйдут, когда транспортер сваливает в море все подряд, в том числе, быть может, и алмазы? Как можно надеяться на сортировочную станцию, когда алмазы сами идут здесь в руки! Я убеждена, что на сортировке неизбежно прозевают лучшие из них. Ведь мы даже не знаем, что выбрасываем.
— Знаем, Вера. Отлично знаем, геологическая служба у нас поставлена хорошо. Вы незнакомы с нашей сортировочной станцией, она у нас не совсем обыкновенная. А недавно она была расширена вдвое. Все нужное и интересное мы выбираем. Как-нибудь я вам сам ее покажу.
— А знаете ли вы, что порода из нашей шахты радиоактивна? Мои анализы установили это с несомненностью, — бросила последний козырь Вера.
— К счастью, радиоактивность пока не очень сильна, — сказал Дружинин. — Из-за нее-то и торопится так Ключников. Радиоактивные излучения и выбросы радиоактивных газов могут оказаться опасней, чем динамит. Мы должны беречь людей и шахту. Так-то, Вера Никифоровна!
— Отговорки, товарищ начальник строительства! — упрямо сказала Вера, не думая, что Дружинин говорит с ней серьезно. — Разговоры о человеке и о расширении сортировочной здесь ни при чем. Я не имею права вас учить, делайте, как хотите, на шахте я не останусь. Я требую ответа на мое заявление о переводе с шахты!
— Извольте, я это сейчас же улажу, — сказал Дружинин с улыбкой в глазах и, не слушая протестов Веры, вызвал по телефону Ключникова.
Ключников пришел такой же сердитый и расстроенный, как и его непокорная сотрудница.
— Она не понимает, что это не п-партизанский отряд, а самая глубокая шахта на земле. Мне некогда сп-порить и гоняться за этой отчаянной девицей на глубине пяти с лишним тысяч метров, — заговорил он, заикаясь от возмущения. — Она лезет щупать каждую встречную жилу, совершенно не думая, чем рискует. Это кавалерийские набеги, а не геология. Что же, я не знаю, какие мы п-породы проходим, что ли?
— Не знаете, — зло вставила Вера.
— Ha днях очередной взрыв задержался на десять минут только потому, что эта лихая разведчица залезла на самое опасное место и не пожелала уйти, пока не возьмет образцов…
— Вера Никифоровна хочет уходить с работы в шахте, — прервал Ключникова Дружинин.
— Не возражаю. Я рад, — ответил Ключников.
— Зато я возражаю. Извольте мириться, товарищи. Счеты сведете после окончания шахты, — заявил решительно Дружинин.
— Пусть этот комнатный инженер мне не мешает…
Я велю и близко не подпускать к шахте эту отчаянную девицу…
— Приказываю мириться! — рявкнул Дружинин и при этом так стукнул кулаком по столу, что оба противника замерли на полуслове. — Нашли время ссориться… Ключников, сейчас же протяни руку Вере. Вера, извольте улыбнуться Ключникову. Да улыбайтесь же, когда вас просят!.. Нет, нет, не так кисло, а как следует — приветливо, дружелюбно!
Спорщики невольно подчинились. Ключников протянул руку Вере.
— Ну вот, наконец-то! — удовлетворенно проговорил Дружинин. — Теперь садитесь и спокойно рассказывайте, что делается в шахте. Как выбросы горячих газов? — Он перешел на обычный суховатый тон делового инженера.
— Тот же горячий слой, и чем дальше, тем хуже… — начал было Ключников, но его прервали мелодичные гудки, раздавшиеся из громкоговорителя радиоустановки.
— Москва!.. Вадим, будь любезен, попроси сюда Медведева. Должен быть серьезный разговор, — быстро сказал Дружинин.
Ключников поднял трубку телефона, чтобы позвонить Медведеву, но в этот самый момент дверь открылась и в комнату вошел парторг.
Дружинин повернул переключатель. Экран замигал, и на нем возникло взволнованное лицо Марины. Она работала теперь у заместителя Дружинина — Рашкова.
Дружинин указал Медведеву на кресло и дал понять жестом Вере и Ключникову, чтобы они не уходили.
