Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
– Ты родился на Гее?
– Разумеется.
– Тогда можешь и не знать, что такое лошадь.
– Если лошадь можно «гнать», то это какой-то зверь.
– Логично.
Ванесса засмеялась.
– Содержательный разговор двух бывших паранормов. У вас ещё есть вопросы к нашему гостю?
– Фрейм должен был содержать информацию об изменении параметров пространства. Я имею в виду мерность.
Ясен удивился словам Алонсо, так как учёному его уровня должны были быть известны данные о трансформации континуума до Падения. Но вслух говорить об этом не стоило, и он сказал:
– До Падения мерность пространства Метагалактики падала и была нецелочисленной, причём чуть ниже трёх, какова она сейчас, я не знаю. А разве у вас нет соответствующих измерителей?
– По нашим данным, она сейчас намного ниже трёх, примерно две целых восемьдесят восемь сотых, и продолжает скатываться к пределу объёмности, то есть к двум с половиной. Но у нас, к великому сожалению, не сохранились данные о мерности непосредственно перед Падением.
Взгляд Ясена выразил его недоумение.
– Зачем это нам? – слегка улыбнулся Горан. – Дело в том, что Великая Равнина является ещё и Великой Иллюзией, матрицей в какой-то сложной игровой программе Бывших Игроков. Говоря простым языком, либо мы выберемся из неё, либо застрянем и сами превратимся в иллюзию. Вот почему твоя миссия так важна для всех нас, и геян, и землян. Успеем ли мы?
Ясен скривил губы.
– Успею ли я выйти на режим, так?
Миличи и Алонсо-разидей переглянулись.
– Наш человек, – откинулся на спинку стула учёный.
– Надо обязательно достучаться до небес, – проговорил Горан серьёзно. – Вызвать твоего деда, стариков-хомозавров. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Потому что неизвестно, сколько времени отпущено резервации на процесс схлопывания в двумерность.
– Я понимаю.
– Вот и славно. У меня всё, судари мои.
– Ещё вопрос, – поднял руку Алонсо. – последний: вы не знаете, сохранились ли порталы метро на Земле?
– На Зем-Горе, – уточнил Горан.
– Не знаю, – смутился Ясен. – Разведчики общины и искатели кладов много раз поднимались на Гору, но не нашли ничего, что было бы связано с метро. Я тоже лет семь ходил на Гору с отцом, мы дошли до Пояса Снежной Королевы, но выше подняться не смогли, там нет воздуха. А отец уверен, что за Поясом есть выходы гиперборейских тоннелей и закладки деда.
– Какие закладки?
– Дед Ставр оставил закладки, по мысли отца – какие-то базы.
– И вы их не нашли?
– Наверху нечем дышать, поэтому…
– Понятно. Что ж, по крайней мере мы теперь знаем, что они есть. – Горан посмотрел на жену. – Может быть, он и на Гее оставил пару закладок?
– Я пошлю экспедицию в Недоступную Высь, – сказала Ванесса. – Как только будет готова первая партия скафандров, позволяющих дышать в вакууме.
– Тогда веди гостя в ресторан, пусть расслабится. Мы с Алонсо обсудим пару наших проблем.
Ванесса встала, направилась к выходу из помещения. Ясен двинулся за ней, ощущая себя лёгким воздушным шариком.
– У нас есть ещё пара фреймов, – сказал ему в спину Горан. – Захочешь получить дополнительную информацию, скажи Истоме.
– Хорошо.
Ванесса привела его в комнату с бумажными документами.
– Поухаживай за ним.
Истома, в нетерпении прохаживающаяся по библиотеке, подбежала к Величу.
– Ну как, живой?
– Всё в порядке, – усмехнулась комиссар ОКО. – Сильный индивидуум. Девочки, за мной. Ись, покажи ему столицу, своди в клуб, в общем, пофантазируй. Завтра он понадобится нам в полной боевой форме.
Комиссар и её сопровождающие исчезли за дверью.
– Рассказывай! – потребовала Истома. – Как это выглядит?
– Разве ты не пользовалась фреймами? – удивился Ясен.
– Конечно, нет. Это был первый удачный опыт развёртки фрейма. Даже отец не смог развернуть интенсионал, вообще никто. Теряем сознание, и всё. Ты не терял?
– Вот оно что, – вспомнил поведение Алонсо Ясен. – Они не верили, что мне удастся прочитать фрейм! Вопросы задавали странные.
– Информации у нас много, мы сохранили целую фрейм-библиотеку, но ни один человек ещё не смог ею воспользоваться. Расскажешь?
Ясен вдруг почувствовал на себе взгляд. Свело лопатки.
Он и раньше чувствовал пси-давление на мозг, воспринимаемое как топоток по коже головы невидимых насекомых: его сенсинг-сфера ощущала гигантское скопление народа вокруг, образующее «коллективное бессознательное» Геи. Теперь же он начинал понимать, что на него действует не «бессознательное», а самое настоящее «коллективное сознательное» бывшей планеты, представляющее собой «зародыш» Игрока. Этот «зародыш» искал выход из создавшегося положения, и появление сына Предтечи – как носителя иных сил и возможностей – было ему выгодно.
– У тебя такое лицо, – засмеялась Истома, – будто ты проглотил живую змею.
– Я чую…
– Разумеется, ты чувствуешь, иначе был бы деревом.
– Нет, меня всё время кто-то слушает.
Истома стала серьёзной.
– Ты и в самом деле обладаешь развитой пси-сферой. Гея – это клубок излучений, и твоя психика их читает.
– А твоя нет?
На лице девушки отразился сложный букет чувств: смущение, недовольство, гордая независимость, зависть, вызов и раздражение.
– Не твоё дело!
Ясен опустил голову: в сознании всё ещё мелькали «снежинки» информационной метели, мешающие воспринимать реалии жизни.
Истома поняла это по-своему.
– Извини, я хотела сказать – я тоже чую коллективное менто Геи, хотя и не так остро.
– А она нас не подслушивает?
– Даже если подслушивает, мы же сами и реализуем её решения, понимаешь? Другого инструмента нет. К тому же мы настроены позитивно к нашей «Зауми». А почему ты спросил?
– Вспомнил противостояние интраморфов и Геи перед Падением. Тогда была создана специальная организация «контрас-2» для спасения паранормов.
– Да, их отстреливали как кроликов. – Истома направилась к двери. – Но ведь сейчас другие времена. «Заумь» Геи нуждается в нас, а мы в ней.
– Вдруг всё снова изменится?
– Вот когда изменится, тогда и будем действовать иначе, – беспечно махнула рукой девушка. – Едем домой, переоденемся, и я покажу тебе столицу. Не возражаешь?
Ясен не возражал.
Конец дня для него превратился в череду встреч со знакомыми Истомы, чего он не любил, но вынужден был терпеть и подчиняться деятельной натуре геянки, отказавшейся взять с собой остальных дебрян. Всё-таки они были для неё существами иного уровня, потому что воспитывала её другая среда и другие общественно-социальные условия.
