Сборник - Фантастика 1972
– Ну силен!… - сказал Стась.
– Кто - Ньютон?
– Нет, Борь, в данном случае ты. Наизусть шпаришь.
– Ну, дорогой, ты ведь тоже назубок знаешь уголовный кодекс или там процессуальный. А у нас это тот же кодекс, тот же талмуд… Ты не поверишь, но чем дальше я вникаю в свою родимую науку, тем более она кажется мне похожей… ну, на Пантеон физических верований, что ли, на полное собрание религий. Неспроста ведь слово “теория” у древних греков означало не только исследование, но и мистическое видение. Вот смотри: механика - это вроде христианства с богом Ньютоном во главе и с его первым пророком, заместителем по большим скоростям Эйнштейном. Электродинамика - это, так сказать, полевой ислам, возглавляемый аллахом Максвеллом. Квантовая физика - она уже больше смахивает на индуизм со многими богами, где каждый перед другими шапку не ломает: уравнение Шредингера - бог, принцип Паули - бог, соотношение Гейзенберга - бог, постулаты Бора - все боги… дельта-функция Дирака - ну, это вообще символ веры вроде троеперстного креста. А ядерная физика и физика элементарных частиц - это совсем темное дикарское язычество, где каждое свойство новой или даже старой частицы, каждый определенный факт - это божок, дьявол, дух, леший в подполье и прочие домовые. Ведь все это не выводится одно из другого, а взялось неизвестно откуда! Вот ты смеешься…
– Да не смеюсь я, - сказал Стась. Он не все понимал из гневной филиппики Бориса, но видел, что тот, как всегда, бодр, бурлит чувствами, жизненными силами - словом, жив-здоров, ничего плохого с ним не делается и не сделается. Это было приятно, и Коломиец улыбался.
– Вот ты смеешься, - продолжал Чекан, отхлебнув из бокала, - а не понимаешь, что все это очень серьезно. Ведь главное даже не то, что много непонятного, без этого в науке не обходится, а то, что непонятное возводится в ранг объективной реальности, которую понять не дано. Так, мол, есть - и все. Привыкли к этим фактам и не хотят отвечать. Достаточно-де того, что мы можем описать это непонятное уравнениями. Но ведь уравнения, если они сами необъяснимы, не выведены, а угаданы - это нынче такая мода в физике: угадать математический закон для нового явления - угадай-ка, угадай-ка, интересная игра! - то они и сами физические боги… Ты вот думаешь: “Нашел из-за чего нервничать!” - Да не думаю я!
– Думаешь, думаешь, я лучше знаю!… Но ведь, понимаешь ли, вопрос признания или непризнания бога - он не физический, не академический, а касается самого смысла человеческого существования. Да-да! Мы от него уходим в суету дел, в текучку, а надо всетаки договориться до полной ясности. Если мы признаем априорность, несводимость к более общему наблюдаемых фактов и законов природы, то тем мы явно или неявно, то есть не в первой, так во второй или третьей главе, признаем существование бога. Того самого ньютоновского богамастера, который создал Частицы, собрал из них приборчики-атомы и молекулы, а из них - тела, распределил это все в пространстве, запрограммировал в них по своему усмотрению определенные “мировые законы” - и делает то, что ему для его Целей с большой буквы надо, а что не надо, не делает. Этим самым мы признаем: все предопределено богом, Сцеплениями Ньютона и прочими штуковинами!… Это все не мы делаем, а с нами делается, вот ведь как!
“Ты смотри, - подумал Коломиец, почувствовавший в этих словах приятеля что-то близкое к последним размышлениям Тураева, - к тому же пришел с другого конца. Действительно, выходит, злая проблема”.
Официантка принесла им два полборща и тем прервала беседу.
Но ненадолго.
– Вот и у меня сейчас из-за этих богопоклонников дело рушится, - быстро очистив тарелку, вел дальше Борис. - Понимаешь, тема, идея, поворот - и стабильность количества микрочастиц можно объяснить, и даже уравнение Шредингера можно вывести. Э, ты небось и не слышал о таком уравнении!
– Нет, отчего же, читал както в “Технике - молодежи”. Но, Борь, раз оно есть - значит, уже выведено этим… Шредингером?
– Ха, santa simplicita! [Святая простота (л а т и н.).] В том-то и дело, что нет. Оно найдено им, постулировано, изобретено, если хочешь, подобрано под факты, попросту говоря. Отлично подобрано, многое объяснено, секешь? И можно объяснить, из общих представлений о единой материи с наименьшей порцией в квант действия… Впрочем, для тебя это уже совсем темный лес. Но куда там! На это уравнение вот уже полвека молятся, оно-святыня… Я предложил своему шефу - профессор, доктор физико-математических наук, заслуженный деятель республиканской науки и техники, завкафедрой КМ, член ученого совета университета Парфентий Петрович Басюк-Басистов, прошу любить и жаловать, - изменить мне тему диссертации на эту идею… Хорошая была бы диссертация, с шумом, треском, научным мордобоем! Да где там, милейший Парфентий Петрович, сделавший свою докторскую на двенадцатой поправке этого уравнения в применении к щелочным металлам, ужаснулся, замахал ручками: “Что вы, Борис Викентьич, как можно, это ведь спорно, рискованно, это не для вас!” Словом, не умничайте, делайте, что говорят старшие, будьте паинькой - ив награду вас признают ученым… точнее, узким… таким, знаешь, узким-узким, как лоб кретина, специалистом. Э, о чем говорить!…
Борис пригорюнился, разлил остатки вина по бокалам. Допили.
– Слушай, Борь, - жалостливо глядя на него, сказал Коломиец, - а зачем вообще ты делаешь эту диссертацию?
– Ну? - поднял голову тот.
– Что - ну?
– Ну дальше, в чем соль? Ты же рассказываешь анекдот?
– Да нет, какой анекдот! Я всерьез спрашиваю: зачем ты в это дело ввязался?
– Ха, привет! А что я - хуже других?!. - Борис замолчал, покрутил головой и расхохотался. - А вообще действительно… Со стороны я, наверно, кажусь дурак дураком: здоровый мужик, а черт те из-за чего переживает, занимается сомнительной с точки зрения общественной пользы деятельностью, хочет снискать… Бросил бы! Не брошу, что ты, не смогу. Нет уж, простите… И вот так все мы: толчемся на маленьком пятачке своего знания, своих проблем, тесним друг друга, ненавидим, каждый пустяк в своем деле принимаем близко к сердцу, а обойтись друг без друга не можем, бросить - тоже. Утвердить себя - это основное в человеческой природе. Зачем, почему - не знаю… Так что, дорогой Стась, это только со стороны наука кажется храмом, в коем все строго, чинно, а вникни поглубже, так такие страсти обнаружишь, что ой-ой!… Чтобы далеко не ходить, вот я ведь уже предательство замышлял.
– Иди ты!…
– Точно. Хотел идти к Александру Александровичу Тураеву, предлагать идею, искать поддержки. Он мужик был головастый, в теориях масштабный, его это могло увлечь. Если бы согласился руководить, предал бы я своего Басюка-Басистова со всеми его степенями, званиями и прочими аксельбантами. Понимаю, что этим отнял бы у него годы жизни, но ради такой идеи предал бы за милую душу и переметнулся. Как вдруг - бац! - “…с прискорбием сообщают…” Нет Тураева.
