Василий Головачев - Реквием машине времени
До вечера возились с разбитым вертолетом, потом и его утащили в безопасное место, подальше от Башни.
Поздно вечером усталый Ивашура провел обычную перекличку и поплелся в свой вагончик, мечтая о горячем чае и отдыхе.
В вагончике его ждала целая компания: комментатор радио и телевидения Гибелев, ведущая программы «Время» Вероника Ткаченко, журналисты из Москвы, корреспонденты ТАСС и АПН — две девушки и худенький парень в очках, одетый в костюм из коричневого вельвета.
— Здравствуйте, — поклонился Ивашура. — Чем обязан? — Мы по поводу вчерашних событий, — поднялся навстречу Гибелев, худой, с короткой стрижкой, в мешковатом пуловере. Видимо, он был главным визитером. — Несколько организационных и технических вопросов. Разрешите? Днем найти вас практически невозможно.
— Что с вами поделаешь? — Ивашура усмехнулся и прошел к столу. — Задавайте свои вопросы.
— Первый: разрешат ли завтра вести прямую телепередачу с близкого расстояния? Если да, то мы хотели бы, чтобы вы в ней участвовали.
— Не ближе двух километров. Но предупреждаю: помощи от нас не ждите.
— О, конечно, мы сами справимся, не беспокойтесь. Вести передачу будет Вероника, она у нас главный специалист по интервью с учеными.
Вероника Ткаченко, красивая брюнетка, одетая ярко и броско, оценивающе посмотрела на Ивашуру, улыбнулась крупными, умело подкрашенными губами и проговорила, как говорят все москвичи, растягивая слова:
— Вячеслав, как всегда, преувеличивает. Просто мне везет на технических специалистов и ученых.
Голос у нее был хрипловатый, мягкий, выразительный.
— Простите, я не представился. — Ивашура встретил взгляд женщины и подумал, что она умеет держаться, что у нее красивый голос и красивые глаза. — Игорь Васильевич, начальник экспедиции. В неофициозе просто Игорь. Итак, следующий вопрос.
— Что случилось с экспертом вашего Центра, Рузаевым? — спросил «вельветовый» корреспондент агентства печати «Новости». — Он пропал и снова появился…
— На этот вопрос я вам не отвечу, — спокойно сказал Ивашура. — Рузаев действительно исчез неизвестно куда во время выхода «призраков» из Башни, а потом так же неожиданно объявился на том же месте четырнадцать часов спустя. Где он был, в каком «измерении», сказать не могу. Не может объяснить этого и сам Рузаев.
— Расскажите, пожалуйста, что такое «призраки», — попросила соседка парня, пухлая блондинка в желтом свитере и джинсах.
— А заодно и об остальных ваших чудесах, — добавил парень, державшийся с подчеркнутой серьезностью.
Ивашура, прищурясь, оглядел компанию.
— Неужели вам еще никто ничего не рассказывал? Ну хорошо. А ваш вопрос? — обратился он к последнему члену компании, женщине среднего возраста с лицом строгим, почти мужским, обладающей тяжелым властным взглядом.
— Курить можно? — спросила та.
Все засмеялись. Улыбнулся и Ивашура, хотя женщина ему не понравилась.
— Конечно, можно. Что же, отвечаю на вопрос о «чудесах»…
Он сжато рассказал обо всех эффектах, связанных с Башней, показал несколько фотографий, которые оказались под рукой, и в это время пришли Рузаев, Гаспарян и эксперт Валера, возбужденные спором с молодыми представителями Госкомгидромета.
В вагончике сразу стало шумно, журналисты «насели» на экспертов, разговор стал общим. Ивашура, махнув рукой на отдых, приказал готовить стол.
Поставили чай, достали консервы, Валера сбегал на кухню за стаканами и хлебом, у Гибелева «случайно» оказалась бутылка «Киндзмараули» («Вез товаришу в качестве сувенира», — как он объяснил), и первоначальный официальный тон разговора уступил место легкому застольному, дружескому, с шутками и анекдотами, которыми отличался Гаспарян.
Ивашура больше молчал, говорил скупо, постоянно чувствуя оценивающий взгляд Вероники. Ведущая программ Центрального телевидения тоже говорила мало, но за ее словами незримо присутствовала тактичная сдержанность умной женщины. Ивашура оценил это очень скоро.
Гибелев сначала разговаривал с Рузаевым, потом снова обратился к начальнику экспедиции:
— Ну а по-вашему, что здесь происходит? Что такое Башня? Вот мы все говорим, говорим, а никто прямо не скажет. Мы встречались с учеными разных направлений науки, у каждого есть своя точка зрения, и только эксперты вашего Центра уходят от прямого ответа.
— Наверное, потому, что мы привыкли опираться на здравый смысл и логику. — Ивашура иронически прищурился. — Мы скованы цепью фактов, не соединенных между собой. Но и у нас есть кое-какие предположения. Я знаю, в стане ученых преобладает мнение, что с нами начинает контакт иная цивилизация, и многие факты как будто подтверждают это мнение. Вы их тоже знаете: пауки, не похожие на пауков и живых существ вообще, «мертвые выбросы», «призраки», сама Башня, наконец! Башня в этой гипотезе представляется космическим кораблем-автоматом, опустившимся на Землю и пробуждающимся от долговременного «анабиоза». Есть и другие мнения, что Башня — станция передачи информации из «соседнего измерения», или антимира, вложенного в наш материальный континуум.
Журналисты заговорили все разом, но Гибелев погрозил пальцем, и они умолкли.
Ивашура задумался на несколько секунд, решая, выносить ли на суд гостей то, в чем сам сомневался.
— Я не отношусь к числу оригиналов, отстаивающих заведомо обреченные на успех мысли. По-моему, Башня не связана с пришельцами из космоса или иных измерений, несмотря на нечеловеческие масштабы и всякого рода чудеса. Но вот со временем она каким-то образом связана. Начну с того, что мы уже не раз обнаруживали вокруг Башни скелеты и даже свежие останки доисторических животных, двое из наших специалистов «видели» пейзажи палеозоя, трижды отмечены случаи с несовпадением отсчета времени механическими и электронными часами вблизи Башни, физики зафиксировали на микроуровне нарушение причинно-следственных связей и главное — случай с Михаилом. По его мнению, он пробыл в «тумане» около двух часов, а на самом деле отсутствовал четырнадцать часов с минутами и вышел в том же месте, где исчез.
— Что же, по-вашему, Башня — машина времени? — спросила блондинка, не сводящая круглых глаз с начальника экспедиции.
— Определять не рискую, — покачал головой Ивашура. — Машина не машина, однако время вблизи нее течет не так плавно, как в других районах Земли. Наш молодой коллега Валера назвал Башню «преобразователем времени». Якобы Земля вмещает огромное количество цивилизаций, неощутимых друг для друга потому, что каждая из них существует во времени, «повернутом» относительно другого времени на какой-то «угол». Вот с нами и хочет познакомиться одна из соседних цивилизаций, создавшая нечто вроде хрономоста из своего «угла времени» в наш.
