Аластер Рейнольдс - Обреченный мир
Рано или поздно Девятая Радиальная падет. И передавать сигналы клиношных станций станет некому. До наступления этого момента оставался единственный рациональный выход, хотя, может, и бессмысленный. Крик в равнодушную тишину, отречение от многовековой независимости, – как ни назови этот шаг, сделать его стоило.
Итак, впервые за время своего существования Клинок звал на помощь.
В тот же день, когда откачка топлива еще не закончилась, Кильона вызвали в зал к Рикассо. Кильон уже справлялся о Мероке и обрадовался, услышав, что ей лучше, но огорчился, когда сказали, что она по-прежнему не желает его видеть. Обычно они с Рикассо встречались позднее, и он гадал, что хочет обсудить лидер Роя. Вариантов было много, Кильон с волнением обдумывал вопросы, которые ожидал от Рикассо. Атмосфера, царившая в зале, восстановлению спокойствия явно не благоприятствовала. Лидер Роя стоял у своего любимого окна, но его дородная фигура выглядела непривычно напряженной. Видимо, «Крушинница» привезла и другие новости, настолько удручающие и беспросветные, что делиться ими можно лишь на таком уровне – с людьми, одним секретом уже связанными. Потом Кильон увидел в зале Куртану, Аграфа, доктора Гамбезона, коммандера Спату и Мероку, которой явно не улыбалось сидеть ближе чем в десяти пядях от него, и подумал, что «Крушинница» тут ни при чем.
– Садись, доктор, – не обернувшись, велел Рикассо.
За окном сгущались сумерки, корабли все собирались у «кормушек», только теперь это стало опаснее, чем днем. К тому же с северо-запада наползал густой туман, протягивая к окрестным холмам молочно-белые щупальцы. Скоро плотное марево накроет хранилище. Впрочем, если настроение Рикассо и объяснялось этим, то лишь отчасти.
– В чем дело? – спросил Кильон, устраиваясь в привычном кресле.
Оно показалось ему неудобнее прежнего, хотя мебель не переставили.
– Нам известно про девочку, – объявил доктор Гамбезон. – Про отметину у нее на затылке. А также про то, что эта отметина означает.
– Девочка – тектомант, – медленно, по слогам произнес Рикассо.
– Следует ли понимать так, что именно эту тайну вы стремились сохранить? – продолжал Гамбезон. – Так старались, что рискнули жизнью – вызвали огонь на себя, раскрыв нам свою сущность?
– Про девочку я ничего не знаю, – ответил Кильон.
Спата встал и подошел к Кильону так близко, что тот почувствовал тепло его дыхания.
– Опустим эту часть, ладно? Давай закончим игру в наивное незнание, пока жареным не запахло. Ты осматривал мать и дочь, Кильон. И не мог не увидеть отметину или не понять ее значение.
– Видел он отметину, – вмешалась Мерока, заговорив впервые с тех пор, как вошел Кильон. – Он просто не всполошился из-за нее, в отличие от вас, тупые идиоты.
На лице Спаты мелькнуло подобие улыбки.
– Зачем же он скрыл ее от нас?
– Потому что знал, как вы отреагируете. – Невзирая на повязки, Мерока сжала кулаки и заняла боевую стойку, будто собралась драться и одолеть любого, кому хватит глупости заглянуть ей в глаза. – Из-за вас, уроды, я на пулю нарвалась. Ваш поганый аэростатик защищала. Но я по-прежнему считаю вас суеверными, двуличными тупицами. И пушки у вас, и умные гироскопы, а вы при виде родимого пятнышка готовы со страху обделаться. Я с Мясником сейчас почти не разговариваю, считаю лживым предателем, но хочу отдать ему должное: вас он знает лучше, чем вы сами себя знаете. Девчонку он защищал, потому что не верит в колдовскую белиберду. Он чувствовал, что вы не сдержитесь, и ужаснулся, представив, что вы с ней сотворите.
– Ну, не такие уж мы невежды, – отозвалась Куртана. – И, на секундочку, у нас не аэростаты, а дирижабли.
– Как угодно, мисс Небесная Принцесса. Но я вижу только уйму перепуганных суетливых ройщиков.
С царственной неспешностью Рикассо наконец отвернулся от окна.
– Так ты, Мерока, в тектомантов не веришь?
– А ты?
– Я не верю. – Рикассо выдержал эффектную паузу. – Ни во что не верю. Я задаю вопросы. И сомневаюсь. Сомневаюсь периодически и постоянно. Это называется научным мышлением.
– Надеюсь, сам-то ты понимаешь, что за чушь несешь, – потому что я не понимаю.
– Я и не жду понимания, дорогуша. Мир не благоприятствует научному мышлению. Однако он меняется, значит нужно и нам меняться. По крайней мере, тем, кто в состоянии.
– Это не ответ на мой вопрос о тектомантах, – заявила Мерока.
– Тектомант девочка или нет, в Рое она остаться не может, – заявил Спата. – Она станет дестабилизирующим элементом.
– Разве не я дестабилизирующий элемент? – удивился Кильон. – Или теперь вы нас троих планируете за борт выбросить?
– Скажи им, Мясник, – потребовала Мерока. – Объясни, что девчонка безобидна и бояться им нечего.
– Дело не в том, безобидна она или нет, – проговорил Спата.
Кильон посмотрел на Рикассо, пытаясь связать воедино все, что успел о нем узнать. В голове крутились обрывки бесед, впечатления о его подлинной сути, проглядывающей из-под бахвальства и политической бравады. Рикассо опасался влияния Нимчи на Рой, но ведь человек он любопытный, не склонный отказываться от интересной загадки. По крайней мере, Кильон надеялся на это. В руки Рикассо он отдавал не только свою судьбу.
– Нимча не безобидна, – проговорил Кильон. – Отнюдь не безобидна.
– Мясник! – прошипела Мерока. – Подумай хорошенько, чем это чревато.
– Это правда. Извини, Мерока, но иначе нельзя. Они должны понимать, в чем тут дело. Нимча – источник перемен. Из этого не следует, что она зло или даже разрушительная сила. Но она и не обычное дитя, каким кажется. Она нечто больше, чем любой из нас, больше, чем Рой или Клинок. По-моему, сейчас в мире нет никого важнее Нимчи, и они должны это узнать.
Рикассо набрал в грудь побольше воздуха:
– Ну, доктор, по-моему, ты в кои веки ничего не скрываешь.
– Нет, не скрываю.
– Вопрос в том, почему ты не выложил все это, прежде чем подняться на борт?
Кильон оглядел всех присутствующих. Во взгляде Куртаны читалась то ли враждебность, то ли восхищение. Аграфа происходящее забавляло: казалось, он с трудом сдерживает смех. Неумолимый Спата застыл с непроницаемым лицом. В глазах Мероки по-прежнему горела ненависть. Кильон чувствовал, что, останься они наедине, она постаралась бы вцепиться ему в глотку.
– Вам лучше было не знать, кто такая Нимча. На это я и уповал. Вместе с Мерокой и Калис я надеялся скрыть от вас ее сущность, но шансов у нас не было. Калис очень отважная… Мы просто не могли ее подвести. Не могли, пока существовала альтернатива. Теперь ее, увы, больше нет. Если внушить вам, что Нимча – просто девочка с интересной отметиной, что она похожа на тектоманта, а на самом деле им не является, у вас появится веская причина от нее избавиться.
– Не понимаю, почему бы Нимче не остаться на «Переливнице»? – сказала Куртана. – Кто она такая, за пределами этого зала никто не знает. И не узнает в будущем.
– Получится так же, как со мной, – проговорил Кильон. – Мою сущность в секрете сохранить не удалось. Вопреки вашим стараниям слухи разнеслись по «Репейнице» сразу после стыковки. Сейчас, наверное, тысячи ройщиков знают, кто я такой. Если не удалось сохранить этот секрет, есть ли шансы у Нимчи?
Куртана покачала головой:
– Мы бы что-нибудь придумали. Тем более – разве ты не уговариваешь нас оставить Нимчу в Рое?
– Да, но на других условиях. Не как пленницу, а как объект защиты. Пленных бросают на съедение волкам, когда провизия кончается, или на самосуд толпы, чтобы ее умиротворить.
– Мы действуем немного иначе, – ухмыльнулась Куртана.
– У каждого свои рамки. Но если я сумею убедить вас, что Нимча важнее любых предрассудков, может, удастся ее защитить. – Кильон посмотрел на Рикассо, гадая, верно ли его оценил. – Мы защитим ее?
– Признаюсь, доктор, ты меня заинтриговал. Но не хватает одной мелочи.
– Какой же? – спросил Кильон.
– Объективного доказательства. Веского подтверждения того, что это впрямь не родимое пятно. Пусть девочка сдвинет зоны, тогда я ею заинтересуюсь. – Рикассо устало пожал плечами, словно тектоманты встречались ему на каждом шагу. – Без доказательств она для меня лишь пассажирка, так что извини.
Кильон повернулся к Мероке:
– Ты была там. И знаешь, что случилось.
Мерока зло посмотрела на него. Ее взгляд обжигал ненавистью – и не за то, что он сделал, а за то, кого он олицетворял.
– Кильон прав, – ядовито процедила она. – В девчонке что-то есть.
– Они были сообщниками, когда попались нам, – напомнил Спата. – То, что Мерока с ним сейчас согласна, ничего не доказывает.
– Я представлю вам доказательства, – пообещал Кильон лидеру Роя. – Позвольте мне поговорить с Калис и Нимчей. Не уверен, что девочка в силах вызвать полноценный зональный сдвиг, но, если всколыхнет зоны, как в момент, когда нас едва не убили борги, вы это почувствуете. Мы все почувствуем.
