Гарри Веда - Мозголомка. Сборник рассказов
Шансов закончить работу практически не было. Сократили бюджет очень сильно. Не только людей, но и объемы лабораторных исследований. А именно лабораторные опыты сейчас и требовались. Неделю назад начали тесты с варьированием угловой скорости вращения, чтобы установить новые закономерности в частоте проявления левитации. И успели только прогнать несколько линейных зависимостей. А до самого интересного, экспоненциального прироста частот добраться не успели. А собака зарыта именно там, Илья был уверен какой-то подростковой уверенностью, безосновательной, но непреклонной и задорной. И как теперь это делать, если исходя из нового бюджетирования, чаще чем раз в неделю гонять образец не получится. Почему вообще проект не закрыли? Трусы бюрократические. Только бы ни за что не отвечать. Исследования идут, вопрос сложный, понизили приоритетность, но нашим циолковским все равно по плечу. Они из пальца высосут, не проблема. А не высосут — значит когда-нибудь получится, главное стараться. Суки.
Илья махал руками, как эпилептик, ведя диалог сам с собой, жестами придавая весу собственным словам. Сигаретку бы… Киоск был через дорогу, скудный огонек внутри, как маяк притягивал и манил. Два шага ступить… Но шаг Илья успел сделать только один. Утреннюю безмятежность разрезал визг тормозов и истошный вопль клаксона, которые закончились глухим ударом. Тело парня подбросило в воздух, как сухой мешок с костями, перекатило по капоту и дальше по крыше автомобиля, молотя конечностями, как мельницей, по крашеной жести машины. Все произошло настолько быстро, что сознание не успело почувствовать боль, его наполнило удивление от дезориентации и испуг.
Звягильцев лежал на спине, смотрел в серое небо, почему-то вращавшееся на невидимой оси, проходящей исключительно через переносицу, но боли по-прежнему не было. Он заворожено следил за этим странным вращением, с каждым оборотом расширяя зрачки все больше. Он вдруг совсем перестал ощущать себя человеком, да вообще чем-то отдельным, мир поглотил разум и тело, и все-все остальное, и увлек в мистическом танце. Илья смотрел на него, являясь частью этого движения, танцуя вместе и начиная понимать то, чего не понимал ранее. Осознание включилось, как тумблер, вот, мгновенье назад ты был бараном, а сейчас, миллисекунды спустя, все стало понятным.
Молодой ученый лежал навзничь, раскинув картинно руки, как в кино, выпучив глаза и зевая ртом, подобно рыбе на берегу. Шевелиться он боялся, чтобы не спугнуть это свое, внезапно открывшееся, понимание. Как же словами-то сформулировать… Словами сложно… Невозможно, наверное, одними словами. Нужна еще математика. Много математики. Но это — пофиг. Главное — осознине, важно видеть это самому. А он видел. Видел шестым чувством или зоной мозга, не чувствуемой обычно, но которой веришь гораздо больше, чем банальному уму. Так вот почему он летает. Это антигравитация. Без ошибки. И частота вращения здесь ни при чем. Не в этом фокус. Мы два года копали не туда. Все проще и сложнее одновременно.
Илья поднялся, как сомнамбула, качаясь во всех направлениях сразу, махнул рукой испуганному мужичонке, стоявшему с белым лицом возле растрескавшегося паутиной лобового стекла старенького такси, и побрел по улице, бормоча формулы и странные непонятные слова. Шоферюга, обессилев враз, сел на капот, схватился за голову руками, качаясь, как шаманствующая бабка, а потом принялся судорожно креститься, размазывая по щекам счастливые слезы.
В голове созрел план. Или он просто выплыл наружу, будучи зрелым задолго до. Просто раньше Илья, может, про него не подозревал. И ведь верно все, никому ничего не объяснишь. И раньше бы посмотрели на молодого со скепсисом, а теперь, когда всем уже насрать — и слушать не будут.
Да и с каких радостей делиться. Даже если новая теория окажется правдой, Звягильцев сознательно употребил слово " даже " и повторил его несколько раз, смакуя, ведь лично он не сомневался, так вот — ДАЖЕ в этом случае идею банально украдут. А фамилия ЗВЯГИЛЬЦЕВ будет в лучшем случае — в соавторах. Не то, чтобы тщеславие было болезненным, не в этом суть. Иерархичность в науке — дело нужное, признание необходимо заслужить многими делами, а не неожиданной эврикой. Но ладно, если люди были бы достойные, а не эта шантрапа. Дудки. Все в сад.
В лабораторию его пустили без проблем. Этот подорвыш имел особенность появляться на рабочем месте и среди ночи тоже, и охрана давно привыкла к полуночному полоумному, жаждущему науки. Илья махнул рукой и прошел, не расписавшись в журнале.
Рабочее место дохнуло своим уютом, который неизменно почему-то ассоциируется с безопасностью, а потому успокаивает мятущуюся душу. Звягильцев сидел, закинув на стол обе грабли, обутые в армейские ботинки, курил в потолок и просто медлил. Продумал уже все, что мог. Про то, чего не мог продумать — нафантазировал. Осталось только встать и начать. Илья сознательно смаковал последние мгновения, спрашивая себя снова и снова — слабо? — и с усмешкой наблюдал юношескую решимость, клокотавшую чуть выше пупа.
Теперь есть ради чего. А и нужно ли сомневаться в действиях, их способах и последствиях, если судьба дает единственный шанс сделать что-то особенное. Она дает цель, а не цель ли — лучшая мотивация для мужчины… Илья вытянул губы трубочкой и громко чпокнул губами. Вот вам всем. Потом резко поднялся.
Включить ноутбук начальника — минутное дело. Физики — люд безалаберный. Пока разработка не представляет явный военный интерес — вся секретность носит легкий оттенок одесского юмора. Вчера данные, полученные за весь период работы, благополучно перекочевали на ноутбук главного. Делов-то, быстро залогиниться, и перекатать на дивидюк все тайные секреты.
Так, логин, пароль, ввод… Илья с замершим лицом смотрел на выброшенное циничной системой окошко с предложением указать в следующий раз ПРАВИЛЬНЫЙ пароль. Как же так… Его должны были сменить, следуя инструкции, поскольку регламент работ изменился. Но такой прыти молодой бунтарь не ожидал. Неужели такая мелочь способна все остановить… Это все?
Через пятнадцать минут Илья быстро прыгал по улице на своих длинных ходулях, удаляясь от здания института, навстречу чему-то неизвестному, но манящему, обещающему изменить жизнь. А уж в какую сторону — куда функция выведет… Плоский винчестер из раскуроченного начальничьего ноутбука приятно холодил бедро сквозь тонкую ткань кармана. Еще посмотрим, кто кого.
Сегодня пробный запуск системы. Казалось, что программа не напишется никогда. Но, любые старания, выдержанные в солидных временных рамках, при наличии неувядающего напора, всегда приводят к хоть какому-нибудь результату. Вот сегодня и предстояло опробовать результат соединения воедино нескольких составляющих, каждая из которых сама по себе с высокой вероятностью не функционировала, а будучи сложенными воедино — оставляли вообще мизерный шанс того, что все завращается. Но пробовать-то нужно, в этом гниль поиска, хотя многие считают, что в этом же и прелесть.
