Филип Дик - Распалась звязь времен...
— Понятно, — сказал Рэгл.
— Когда ему предложили заняться этим… когда он принял предложение переехать в Денвер и начать прогнозировать возможные места ракетных атак, они сразу его раскусили и увидели, что все это блеф. И чтобы не быть опозоренным на весь мир, он…
— Нам надо идти, — прервал ее Вик.
— Да-да, — подтвердил Рэгл. — Спокойной ночи.
Они быстро пошли к дверям.
— А как насчет комнат? — спросила миссис Макфи, идя за ними следом. — Я так и не успела вам ничего показать.
— Спокойной ночи, — повторил Рэгл.
Они вышли на крыльцо, спустились по лестнице и почти побежали по дорожке.
— Вы еще вернетесь? — крикнула им вслед миссис Макфи.
— Да, попозже, — отозвался Вик.
Они быстро удалялись от дома.
— Я забыл, — сказал Рэгл. — Я все забыл.
«Но так или иначе, я продолжал делать прогнозы, — думал он. — Так что, в сущности, ничего не менялось. Я постоянно занимался своим делом».
— Я всегда считал, — сказал Вик, — что эстрадные песенки ничему не могут научить. Я был не прав.
«Сегодня новая головоломка останется нерешенной, — понял вдруг Рэгл. — И чьи-то жизни оборвутся. Неудивительно, что Тэд заклинал меня вернуться. Теперь я понимаю, почему „Тайм“ назвал меня Человеком Года и напечатал на обложке мою фотографию».
— Вспомнил! — сказал он, останавливаясь. — В ту ночь, у Кессельманов, я видел фотографию моего завода!
«Что же еще надо вспомнить? — думал Рэгл, — или это все?»
— Вернемся? — спросил Вик. — Мы просто обязаны вернуться. По крайней мере, ты… Конечно, они должны были окружить тебя людьми, чтобы все было естественно. Марго, Билл Блэк, я сам… Когда я искал в ванной шнур от электровыключателя — это был условный рефлекс. Здесь, в этом городе, наверное, есть такие шнуры. Во всяком случае, у меня он когда-то был. И когда кассирши в магазине побежали все в одну сторону… Раньше они работали в одном и том же магазине. Может бьггь, даже в бакалейном отделе, и тоже кассиршами. Все то же самое. Кроме того, что все происходило на сорок лет позже.
Впереди показался огонек.
— Идем туда, — сказал Рэгл, ускоряя шаг.
Он так еще и не воспользовался листком с телефоном, который дал ему Тэд. По этому номеру можно было, наверное, соединиться с военными или с какой-то организацией, следящей за порядком в городе. И с их помощью вернуться… Только зачем?
— Почему так уж необходимо возвращаться? — вырвалось у Рэгла. — Почему нельзя заниматься тем же самым здесь? Почему я обязательно должен жить там и представлять себе, что на дворе тысяча девятьсот пятьдесят девятый год? Почему я должен участвовать в каком-то газетном конкурсе?
— Вопрос не ко мне, — сказал Вик. — Не знаю.
Огонек превратился в разноцветную неоновую вывеску:
ЛЕКАРСТВЕННЫЕ И АПТЕКАРСКИЕ ПРЕПАРАТЫ
— Аптека, — сказал Вик. — У них, наверное, есть телефон.
Они вошли. Это было удивительно маленькое, узенькое, залитое ярким светом помещение с высокими, до потолка, полками и стеклянными витринами. Ни покупателей, ни служащих не было видно. Рэгл подошел к прилавку и огляделся в поисках телефона-автомата. «А они еще вообще существуют?» — подумал он.
— Что вам угодно? — раздался женский голос.
— Нам надо срочно позвонить, — сказал Рэгл.
— Вы просто объясните нам, как пользоваться телефоном, — добавил Вик. — А еще лучше, если бы вы сами набрали номер.
— С удовольствием, — сказала непонятно откуда появившаяся женщина. Улыбаясь, она вышла из-за прилавка. На ней был белый халат и туфли без каблуков.
— Добрый вечер, мистер Гамм, — приветствовала она Рэгла.
Он тоже узнал ее.
Это была миссис Кейтельбейн.
Приветливо кивая Рэглу, она прошла к дверям, заперла их, плотно задернула шторы и только после этого спросила:
— Какой вам нужен номер?
Рэгл протянул ей листок.
— Ясно, — сказала она. — Это коммутатор военного штаба в Денвере. Добавочный шестьдесят два. Это… — она сосредоточенно нахмурилась, — это, должно быть, кто-то из отдела противоракетной обороны. Но раз по этому номеру можно звонить так поздно, значит, аппарат установлен в квартире. Мы просто поднимем людей с постели.
Вернув Рэглу листок, она неожиданно спросила:
— Вам много удалось вспомнить?
— Много, — сказал Рэгл.
— То, что я показала вам макет вашего завода, помогло как-то?
— Да, — уверенно сказал Рэгл.
Ведь именно после этого он сел в автобус и поехал в центр города. В супермаркет.
— Я очень рада, — сказала миссис Кейтельбейн.
— Вы все время оказываетесь рядом со мной, — сказал Рэгл, — систематически подбрасываете мне информацию, которую я знал, но забыл. Вы связаны с военным ведомством?
— В каком-то смысле, — загадочно улыбнулась миссис Кейтельбейн.
— Почему я ничего не помнил?
— Вас заставили все забыть. Точно так же, как вас заставили забыть все, что происходило в доме на холме, когда вы ночью пришли к Кессельманам.
— Но там были машины аварийной службы, рабочие городского самоуправления. Они меня схватили и положили в грузовик. А на следующее утро стали ремонтировать улицу возле нашего дома. Они следили за мной.
Все это могло означать только одно: судьбой Рэгла занимались люди, руководившие жизнью города, построившие его.
— Это они заставили меня забыть прошлое? — Да.
— Но вы делаете все, чтобы я вспомнил!
— Потому что я — лунатик… Нет, не такой, как вы. Я из тех лунатиков, за которыми охотится военная полиция. Однажды вы уже решились перейти на нашу сторону, мистер Гамм. Вы даже собрали чемодан. Но из этого ничего тогда не получилось, и вы к нам не попали… Они не хотели убивать вас: вы были им нужны. И они приспособили вас к решению газетных головоломок… Таким образом, они использовали ваш талант, а вы не чувствовали угрызений совести.
Говоря это, миссис Кейтельбейн улыбалась своей обычной спокойной улыбкой. В белом халате она походила на нянечку или сестру милосердия в каком-нибудь зубоврачебном кабинете. Знающую, любящую свое дело.
— А почему я хотел перейти на вашу сторону? — спросил Рэгл.
— Вы не помните?
— Нет.
— Тогда я дам вам кое-что почитать. В качестве лечебного средства для восстановления памяти.
Она перегнулась через прилавок, достала большой бумажный конверт и вытряхнула на прилавок его содержимое.
— Сначала вот это, — сказала она. — Журнал «Тайм» за четырнадцатое января тысяча девятьсот девяносто шестого года. На обложке — ваша фотография. А дальше — биография Рэгла Гамма. Самая полная из всех, которые были представлены публике.
