Гарри Гаррисон - Стальная крыса идет в армию
– Люди и раньше умирали за убеждения.
– Чудесно. А вот я не считаю, что это правильно. И кое-что предприму, в отличие от тебя.
– Что ты предпримешь?
– Еще не знаю. Посоветуй что-нибудь.
– Что?
– Как спасти людей. Как сорвать экзекуцию и уничтожить Зеннора…
И тут меня осенило. Дискутировать с Марком не имело смысла – надо было попросту воспользоваться его разумом. Если в его ячейках хранится информация, накопленная за тысячи лет, то наверняка там имеются сведения, которые мне нужны. Ведь у меня есть птица-шпион!
– Ладно, Марк. Ты все равно поможешь мне, дружище. Мне нужна кое-какая информация.
– Ну, о чем разговор.
– Тебе известны координаты этой звездной системы и этой планеты?
– Конечно.
– Ага! Дай-ка мне распечаточку, да побыстрее! Я пошлю сигнал на ССВ, позову на помощь флот Лиги.
– Не вижу в этом смысла.
Я взорвался.
– Не видишь смысла?! Ах ты, идиотская машина! Я тебя прошу поделиться информацией, а ты не видишь смысла в том, чтобы спасти людям жизнь…
– Джим, друг ты мой инопланетный! Не выходи из себя, от этого повышается кровяное давление. Дослушай до конца. Я хотел добавить, что координаты нашей планеты тебе ни к чему. Ты уже послал сигнал на ССВ, когда включил замаскированный под птицу передатчик.
Глава 29
– Я послал сигнал на ССВ? – обалдело переспросил я.
– Да.
– Но… Но… – Я умолк и, мысленно схватив себя за шиворот, хорошенько встряхнул. «Логика, Джим! Сейчас нужна логика!» – Но в своей речи, записанной на пленку, капитан Варод утверждал, что для этого необходимо знать координаты планеты.
– Это была откровенная ложь.
– Как и утверждение, что птица отправила радиопрограмму на обычных волнах?
– Конечно.
Я нервно расхаживал по комнате. Телекамера поворачивалась следом за мной. «Что происходит? Почему Варод обманул меня? А если он получил сигнал – почему молчит? Ведь если он получил сигнал и не выслал флот мне на помощь, то ответственность за гибель людей ляжет на его совесть. Но офицеры Лиги дорожат своей репутацией, не могут они пойти на такое! И все же Марк, наверное, не лжет». Я резко обернулся к нему.
– А ну-ка, старая мыслящая жестянка, ответь, где сейчас флот Лиги? Уже прибыл или еще в пути?
– Извини, Джим, но чего не знаю, того не знаю. На последнем нашем орбитальном телескопе батареи сели лет двести тому назад. Понятия не имею, где этот флот, о котором ты говоришь. Но подозреваю, что очень и очень не близко.
Внезапно на меня накатила усталость, и я остановился. Да, денек нынче выдался еще тот. Я окинул комнату взглядом.
– Тут есть старый ящик или что-нибудь в этом роде? Мне бы сесть.
– О, прошу прощения, наверное, хозяин из меня не слишком гостеприимный. Не было практики.
В комнату въехал диван на колесиках и остановился возле меня. Я с удовольствием на него плюхнулся.
– Очень мягко. Премного благодарен. – Я облизал губы, и Марк понял намек.
– Располагайся поудобнее. Выпьешь что-нибудь?
– Почему бы и нет? Хорошая выпивка разговору не повредит.
– К сожалению, бар у меня сейчас не самый изысканный… Есть вино, но ему уже лет четыреста. Как бы в голову не ударило.
Ко мне подъехал столик. Сдув пыль с бутылки, я включил электронный откупориватель, и тот снял древнюю пробку целой и невредимой. Я наполнил бокал и понюхал.
– О-о! Божественный запах!
Вкус оказался и того лучше. А вдвоем они – запах и вкус – живо прочистили мне мозги. Я почувствовал, что смогу, пожалуй, справиться со своими проблемами.
– Который час? – поинтересовался я.
– До обещанной генералом Зеннором экзекуции более шестнадцати часов.
Потягивая вино, я перебирал всевозможные варианты.
– Я послал сигнал, значит, флот идет на помощь. Но рассчитывать на его своевременное прибытие не приходится. Все-таки один плюс в этом есть – мне теперь не надо волноваться, что на этой планете я обречен жить до конца своих дней. Ладно, перейдем к делу. Что я могу предпринять для спасения людей, учитывая, что ты и твои мютюэлисты палец о палец для этого не ударите?
– Это не совсем так, Джим. Сейчас в городе проходят совещания, на которых обсуждается этот вопрос. К тому же многие жители вернулись.
– Что, решили смириться? Согласились работать на оккупантов?
– Отнюдь. Они намерены протестовать, но в какой форме выразить свой протест, еще не придумали.
– Откуда ты все это знаешь? Через шпионов?
– Не совсем. Я подключился к каналам связи и прослушиваю все видеофонные переговоры.
– А к армейским каналам ты тоже подключился?
– Да. Очень интересно.
– Ты понимаешь язык пришельцев?
– Я понимаю все языки на свете. Четырнадцать тысяч шестьсот двенадцать языков.
– Jamen, enting er I hvert falf siker. Du taller ikke dansk.
– Og hvorfor sa ikke det? Dansk er da et smukt, melodisk sprog.
Прекрасно. Я-то думал, что кроме меня, никто на свете не владеет датским. Но я был уверен, что знаю язык, о котором Марк и слыхом не слыхивал. Древний язык под названием «латынь». На нем говорит только тайное общество – настолько тайное, что я больше ничего не стану о нем рассказывать.
– Nonne cognoscis linguam Latinan?
– Loquarne linguam Latinan? – голос Марка вдруг стал отрывистым, раздражительным. Он разразился длинной тирадой на латыни.
– Ну, как, Джим, все тонкости уловил? – спросил Марк, закончив тираду. – Понял, как я люблю Цицерона? Заметил, насколько грамотно составлены фразы?
Слушая его краем уха, я подумал, что поневоле отношусь к нему (или к ней?) как к человеку. А этого делать не следует. Марк – это не человек, а мыслящая машина с непревзойденными умственными способностями. Как бы найти им полезное применение, вот вопрос.
– Марк, скажи, ты мне поможешь?
– Всем, чем могу.
Попивая вино, я чувствовал, как его живительные токи разбегаются по телу. А главное – они здорово стимулировали мозга, пробуждали память. Мне вспомнилось одно пустяковое, казалось бы, событие, свидетелем которого я стал по пути сюда.
– Марк, сегодня я видел, как дезертировали двое солдат. А кроме них в городе сейчас есть дезертиры?
– Да, и преизрядно. Сто двадцать один… прости, сто двадцать два. Только что прибыл еще один.
– Они все вооружены?
– То есть имеют орудия убийства? Да, все. Они сбежали из патрулей, разгуливающих по городу.
Но согласятся ли они воспользоваться своим оружием? А если согласятся, что мы сможем сделать? Мысль помаленьку обретала форму. Клин клином вышибают. Ничего другого не остается.
Налив себе еще вина, я повернулся к гостеприимному электронному хозяину.
– Я хотел бы встретиться и поговорить с дезертирами. И чтобы у них было с собой оружие. Ты мог бы это организовать?
Он долго молчал – видимо, рассчитывал последствия. Но я его не торопил.
