Михаил Михеев - Рассказы
Какие неучтенные процессы вызвали вспышку материи — теперь никто уже не ответит на этот вопрос.
В тот день все шло как обычно в окружающем мире. Звезды, планеты, галактики мчались по своим предначертанным путям. Люди на Планете тоже занимались своими делами. Но истекало время, отпущенное им на жизнь. Те, кто находился на освещенной стороне Планеты, первыми увидели начало конца.
Сияние солнца вдруг сделалось ослепительно ярким.
Поверхность его вспучилась. Из кипящих недр вырвался гигантский протуберанец — сгусток раскаленной материи. Бело-розовым факелом он ринулся в пространство, Планета попала под его удар. Потоки жестокого излучения обрушились на нее, сжигая и убивая все живое.
Погибли растения, погибли животные, погибли люди. На ночной стороне планеты успели принять тревожный сигнал. В последнюю минуту в заброшенную шахту старого свинцового рудника спустили несколько сот человек, преимущественно женщин и детей. Пятидесятикилометровая толща гранита и свинцовых руд защитила их от непосредственного удара космического излучения.
Все остальное перестало жить.
И только то, что создали люди, продолжало существовать.
КВОМы
Глава первая
Главный Город Планеты был огромен.
Он раскинул кварталы ажурных многоэтажных строений на многие сотни километров. Бесконечные ленты его бульваров, лучами разбегаясь от центральной площади, уходили далеко за горизонт.
Толстый слой пыли лежал на улицах, на площадях, на пустырях выжженных парков, на крышах домов.
Пыль заполняла высохшие русла каналов, серой бахромой свисала с оконных карнизов. Дома слепо таращились в улицы оконными провалами, черными и огромными.
Гигантский город был мертв.
…Председатель Совета КВОМов медленно брел по пустому бульвару.
При каждом шаге под пенолитовыми подошвами вспыхивали и гасли облачка пыли. По бульвару тянулась цепочка больших овальных следов.
Председатель Совета шел тихо, еле-еле переставляя ноги. Не потому, что не мог двигаться быстрее. Спешить было некуда, а экономить энергию сигма-аккумуляторов, которые приводили в движение весь его механизм, было необходимо. Катализаторы погибли при Катастрофе, восстановить их КВОМы не смогли, и зарядить аккумуляторы было уже нельзя.
Косматое, ослепительно-сиреневое, поднималось солнце. Фиолетовые изломанные тени ложились на пролеты бульваров.
Председатель Совета шел, повернувшись к свирепому светилу спиной. Жгучее сияние плохо действовало на светочувствительную мозаику его видеоанализаторов.
Он сильно диафрагмировал объективы, чтобы потоки яркого света не сожгли старые ослабевшие видеоэкраны, которые уже давно требовалось заменить новыми.
Председатель Совета слегка прихрамывал — разработавшийся коленный шарнир заедало на ходу, и реле координации приходилось посылать в правую ногу более сильный импульс движения.
Вчера даже запнулся на гладком пенолите.
Он давно пропустил все сроки профилактики и выключил автомат, который то и дело трескучим сигналом напоминал об этом. Председатель Совета был не серийного выпуска, а экспериментальной конструкцией, запасных частей для него не оказалось на складах завода. Конечно, можно подогнать стандартный коленный сустав, но на это уйдет несколько десятков часов у ремонтного КВОМа. У них энергии тоже немного, и она более нужна на обслуживание машин там, в Убежище свинцового рудника, где живут люди, последние из оставшихся в живых. Последние люди. Больные и беспомощные, отравленные ядом космического излучения. На поверхности Планеты этим ядом заражено все, а людям нужны воздух, свет, пища и вода. Для очистки воздуха, для приготовления пищи и воды в Убежище свинцового рудника работают сотни сложнейших аппаратов и машин.
Их установили КВОМы и наблюдают за ними тоже КВОМы.
Люди уже ничем не могут себе помочь. КВОМы сами занимаются решением трудных технических задач.
Ежедневно на несколько минут собирается Совет КВОМов — двенадцать представителей, по одному от каждого отдела Убежища: пища, вода, воздух, вентиляция… Председатель Совета суммирует их информации и принимает решение.
Никогда еще киберлогика Председателя Совета не работала так напряженно и ответственно. Он не имел права ошибаться. Любая его ошибка может стоить последним людям жизни, Планета опустеет на миллиарды лет. Природе придется начинать все сначала.
Глава вторая
Когда техник монтажного цеха выбил на его метапластиковой груди серийный номер, он еще ничего не видел, не слышал и не ощущал. Ничего не было записано на решетках микрокристаллов памяти текущих событий.
Захваченный поперек туловища клещами монтажного станка, он висел, не касаясь подошвами пола.
Первый толчок тока… Несколько секунд тьмы и тишины, наполненной чуть слышными шумами наводок, затем еще толчок. Хаос звуков хлынул в киберлогику, и расшифровался там на слова.
Он стал слышать.
— Как у него дела?
— Не контачит видеоцепь.
— Опять. Вот уж эти мне программисты!.. Включи пульсатор.
Щелчок… еще щелчок…
— Прибавь пару киловольт.
И внезапно диафрагмы видеоанализаторов прикрылись — так ярки оказались лучи дневного света. Потоки импульсов разложились на мелькающие полосы, на точки, и он увидел перед собой лицо человека. Это было лицо молодого человека (на лице не было морщин), глаза были серые, волосы светлые…на правой щеке черное пятнышко (понятие «родинка» в программу заложено не было). Человек смотрел прямо в объективы, вот глаза его прищурились, уголки губ чуть заметно поднялись вверх — киберлогика определяла: «улыбка».
Человек улыбнулся и сказал: — Вот теперь видит!
— Ставь координатор.
И он вдруг почувствовал, что у него есть руки и ноги. Подошвы его коснулись пола. Держатели разжались. Он переступил с ноги на ногу, удерживая равновесие.
Человек внезапно толкнул его в плечо, он упруго качнулся и выпрямился.
— Хорошо стоишь, малыш, молодец! Можно записать в журнал: номер пять дробь двести восемьдесят пошел в стажировку…
Он проходил стажировку в Институте Общей Техники, где начал учиться, начал работать и, главное, осваивать окружающий мир.
В Институте Общей Техники ему было легко познакомиться со многими науками. Почти со всеми, с которыми имели дело люди Планеты. В институте работали ученые всех профилей. Он много слышал, видел и все запоминал. Запоминал молниеносно и навечно. Познания его были велики и универсальны.
