Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
Схватившись за голову, я повернулся, разбитый и охваченный горем, к тропе, что уводила от пещеры.
Надо мной, в сорока восьми миллионах миль отсюда, светился красный глаз Марса, скрывая свои ужасные тайны.
Добрались ли марсиане до зала с насосами? Достиг ли живительный воздух тех, кто нуждался в нем на далекой планете, спаслись ли они? Жива ли моя Дея Торис, или ее прекрасное тело остыло рядом с крошечным золотым инкубатором там, в маленьком внутреннем садике дворца Тардоса Морса, джеддака Гелиума?
Десять лет я ждал и молился о том, чтобы получить ответы на свои вопросы. Десять лет я ждал и молился о том, чтобы снова вернуться в мир моей потерянной любви. Было бы лучше умереть рядом с любимой, чем жить на Земле в миллионах проклятых миль от нее.
Старый рудник, который я нашел нетронутым, сделал меня невероятно богатым, но что мне теперь богатство!
И вот я сижу в своем маленьком кабинете, выходящем окнами на Гудзон, и уже двадцать лет минуло с тех пор, как я очнулся на Марсе.
Я вижу в маленьком окне эту сияющую в небе планету; она будто снова зовет меня, впервые после той долгой горькой ночи, и мне кажется, что сквозь необозримое пространство я различаю прекрасную черноволосую женщину: она стоит в дворцовом саду, а рядом с ней – маленький мальчик, который обнимает ее обеими ручонками. Она показывает ему на плывущую в небесах Землю, а возле ног ее лежит огромное чудовище с золотым сердцем.
Я верю – они ждут меня, и что-то мне подсказывает, что я очень скоро их увижу.
Боги Марса
Предисловие
Прошло двенадцать лет с тех пор, как я спрятал от посторонних взглядов тело моего двоюродного деда, капитана Джона Картера из Виргинии, в странном мавзолее на старом кладбище в Ричмонде.
Я частенько размышлял над дополнительными инструкциями, которые он мне оставил относительно устройства его мощной гробницы, и в особенности над теми пунктами, где говорилось, что тело необходимо поместить в ОТКРЫТЫЙ гроб, а увесистый механизм, контролирующий запоры склепа, должен открываться ТОЛЬКО ИЗНУТРИ.
Двенадцать лет минуло с того дня, как я прочел удивительную рукопись этого выдающегося человека, – он не помнил своего детства, и было невозможно хотя бы приблизительно угадать его возраст; он всегда выглядел молодо, но некогда качал на колене прадеда моего деда; он десять лет провел на Марсе, сражаясь то за зеленый народ Барсума, то против него, то за красных барсумиан, то против них; он завоевал вечно прекрасную Дею Торис, принцессу Гелиума, и женился на ней, а потом почти десять лет был принцем дома Тардоса Морса, джеддака Гелиума.
Двенадцать лет тому назад тело моего двоюродного деда нашли над отвесным береговым обрывом перед его коттеджем, смотревшим окнами на Гудзон, и за эти долгие годы я не раз гадал, действительно ли умер Джон Картер, или он снова блуждает по дну высохших морей умирающей планеты; не вернулся ли он на Барсум, чтобы узнать, вовремя ли открылись ворота гигантской атмосферной фабрики, успел ли он спасти миллионы марсиан, уже умиравших от удушья в тот давно минувший день, когда его вновь безжалостно швырнуло через сорок восемь миллионов миль пустого пространства на Землю. Встретил ли наконец Джон Картер черноволосую принцессу и своего сына, о которых думал постоянно, представляя, как они ждут его возвращения в королевских садах Тардоса Морса?
Или же он обнаружил, что опоздал, и очутился в мертвом мире? А если Картер действительно умер и не вернется уже ни на родную Землю, ни на любимый Марс?
Вот таким бесполезным гаданиям я предавался и в тот душный августовский вечер, когда старый Бен, мой слуга, принес мне телеграмму. Открыв конверт, я прочитал:
Встретимся завтра утром в отеле «Роли Ричмонд».
Джон КартерНа следующий день ранним утром я сел на первый поезд до Ричмонда, и через два часа меня уже проводили в номер, который занимал Джон Картер.
Когда я вошел, он встал мне навстречу, и прежняя сердечная улыбка осветила его красивое лицо. Он не постарел ни на йоту и выглядел все таким же стройным, подтянутым военным лет тридцати. Внимательные серые глаза смотрели так же остро, и если на его лице и были морщинки, то они свидетельствовали о железном характере и решимости, и я помнил их с тех пор, как помнил самого Джона Картера, то есть уже почти тридцать пять лет.
– Ну, племянник, – заговорил он, – у тебя нет ощущения, что перед тобой призрак или ты перепил виски «Анкл Бен»?
– Я бы скорее подумал о виски, – ответил я, – потому что отлично себя чувствую, но, может быть, на меня просто подействовал твой вид. Ты что, возвращался на Марс? Расскажи! Как там Дея Торис? Ты ее нашел в добром здравии, она ждала тебя?
– Да, я снова был на Барсуме и… но это длинная история, слишком длинная, чтобы ее рассказать за то время, что осталось у меня до возвращения. Я узнал некую тайну, племянник, и теперь могу пересекать бесконечное пространство по собственному желанию, путешествуя между бесчисленными планетами, но мое сердце навсегда принадлежит Барсуму, и, пока там находится моя марсианская принцесса, сомневаюсь, что еще раз покину тот умирающий мир, ведь в нем вся моя жизнь. Сюда же я явился, чтобы напоследок повидаться с любимым племянником. Наступит срок, когда ты перейдешь в другую жизнь, тайну которой мне не суждено постичь, и хотя я умирал трижды и снова умру сегодня вечером – то есть со мной произойдет то, что называется смертью, – мне столь же недоступно понимание этого, как и тебе. Даже мудрые и загадочные ферны Барсума, хранители древнего культа, которые многие века таят секреты жизни и смерти, скрываясь в недоступных убежищах на самых высоких склонах гор Оц, точно так же в неведении относительно сего таинства. Я же испытал это на собственном опыте, рискуя жизнью. Впрочем, ты все прочтешь в заметках, сделанных мной за последние три месяца, что я провел на Земле.
Он похлопал по объемистому портфелю, лежавшему на столе у его локтя:
– Знаю, тебе это интересно, ты веришь мне, да и весь мир проявит любопытство к моим записям, хотя в их правдивости будут сомневаться еще долго, многие годы и века, поскольку люди не смогут многого понять. Земляне еще не продвинулись настолько, чтобы постичь вещи, которые я описал. Можешь издать из моих заметок то, что пожелаешь, если, по твоему мнению, это никому не причинит вреда, но не огорчайся, если над тобой посмеются.
В ту ночь я отправился вместе с Джоном Картером на кладбище. У двери своего склепа он обернулся и пожал мне руку.
– Прощай, племянник, – сказал он. – Может быть, я больше тебя не увижу, потому что вряд ли смогу оставить жену и сына, пока они живы, а протяженность жизни на Барсуме частенько превышает тысячу лет.
