Гарри Гаррисон - Пришельцы, дары приносящие (сборник)
– Да, меня это устраивает. – Он шагнул к выходу и вдруг остановился, уперев ладонь в дверь. – Только прошу больше не употреблять слово «шантаж». Ну не нравится оно мне.
– Как вы это называете, мне наплевать, главное, чтобы заплатили.
Он дотронулся до шляпы и вышел в коридор, а Элис тщательно заперла дверь. После чего с колотящимся сердцем бросилась в спальню и посмотрела на магнитофон. У него светились лампы, ровно вращались катушки. Она выключила запись, чуть отмотала пленку назад и включила воспроизведение.
Динамик зашуршал, и комнату заполнил голос Отто: «…Если ваш шеф достаточно богат, чтобы заплатить по моим расценкам…»
Элис рассмеялась и перемотала пленку. Когда хотела снять катушку, ее кисти накрыла тяжелая мужская рука.
– А ты и впрямь неумна, Элис, – прошипел ей в ухо Отто Диффенбахер.
Онемев от ужаса, она смотрела, как шантажист прячет катушку в карман.
– Только круглая дура может возомнить, что переиграет такого человека, как я, на его поле. Знала бы ты, какие деньжищи я зарабатываю на бабьей глупости. Почему ты не учла, что я насторожусь, поговорив с тобой по телефону? Почему ты не учла, что я в два счета выясню настоящую фамилию проживающей в этом номере женщины и вспомню, что такую же фамилию носит попавший вчера под машину болван из налогового управления? Почему ты не учла, что в большой гостинице ничего не стоит заполучить ключ от любого номера? Мне оставалось только проникнуть сюда и по достоинству оценить твои детские ухищрения. – Говоря, он указывал на магнитофон, а потом вдруг сбросил его со стола.
– Не надо! – пискнула Элис. – Вы же его сломали!
– Дилетантка. – На его лице не осталось ни следа доброты и снисходительности. Он со всей силы обрушил на аппарат ногу в тяжелом ботинке, давя лампы и разрывая тонкие провода. – Что, дорогая игрушка? Надеюсь, это тебя научит не лезть в чужие дела.
– Скотина! – вскричала она. – Зверь! Ты пытался убить моего мужа!
– Ага, пытался и теперь жалею, что не получилось. Ну-ка, заткнись и подумай лучше о себе. Мы тут одни, без свидетелей. Могу я тебя прикончить?
– Нет… – дрожащим голосом ответила Элис, пятясь к стене. – Ты этого не сделаешь…
– Не сделаю, потому что не вижу смысла. Такая круглая дура мне не опасна. – И Диффенбахер наотмашь ударил ее по лицу, оставив красный отпечаток.
Идя к выходу, он хохотал.
– Пожалуйста, не обращайся в полицию, это бессмысленно, – сказал шантажист на прощание. – Сегодня я завтракал с очень известным человеком, он очень боялся, как бы его жена не узнала, почему он так поздно приходит домой по средам. Если попрошу, этот джентльмен подтвердит в суде, что я весь день провел в его обществе. Ты снова выставишь себя на посмешище, а я вдобавок отсужу у тебя кучу денег за попытку очернить мое доброе имя.
Он хлопнул дверью, и через некоторое время хохот в коридоре стих.
Элис посмотрелась в зеркало, дотронулась до красного следа от мужской ладони и рассмеялась. Боль – пустяки. Главное, дело сделано.
Машинальным движением вспушив волосы, она подошла к телефону.
– Соедините с полицией, пожалуйста, – обратилась Элис к оператору, а пока ждала ответа, достала из кармана пальто проволочный диктофон и осторожно отцепила от него микрофон, который выглядел обыкновенной большой пуговицей.
До чего же удивительные вещи продаются сейчас в магазинах! И диктофоны, и микрофоны к ним, замаскированные под пуговицы, заколки для галстуков, часы и тому подобное. Едва Элис увидела эти товары на прилавке, как поняла, что́ она будет делать.
Интересно, подумала она, если красивая женщина глупа на вид, почему все готовы считать ее на самом деле глупой?
Порой это очень усложняет жизнь.
А порой очень упрощает.
Смерть в Мексике
От семейного вояжа Джил не получал ни малейшего удовольствия – но лишь до того момента, когда он решился на убийство. В этот день он словно помолодел на десять лет: в глазах появился азартный блеск, походка обрела упругость. Веселые мысли о чужой смерти пробудили в нем интерес к собственной жизни.
Любой, кто знавал Пэмми, с легкостью догадался бы, какие чувства ее муж испытывает к ней и из каких душевных недр черпает свои черные мысли. Но знать причину убийства не то же самое, что оправдывать его, – если все будут рассуждать иначе, мир тотчас окажется во власти беззакония. Прекрасно отдавая себе в этом отчет, Джил никого не посвящал в свою затею, но мало-помалу план убийства созревал и обрастал деталями. Будучи человеком дотошным, имея привычку тщательнейшим образом организовывать все, за что ни брался, Джил не торопился. Есть вещи, которые надо делать хорошо или не делать вовсе, и убийство из их числа. Малейшая возможность нежелательного развития событий должна быть исключена. Нужна надежная «защита от дурака», тем более что речь идет о Пэмми, а вторую такую идиотку поди поищи. Надо все проделать артистически, с величайшей тщательностью, чтобы потом комар носу не подточил. Это будет не просто убийство, а настоящее произведение искусства. Пэмми примет смерть, но не от мужниной руки. Джил лишь обставит все так, что у жены не останется иного выхода, кроме самоубийства, и при этом она будет совершенно одна.
В тот роковой день они сидели на террасе клуба «Камаронес», и на Джила накатывали волны препустейшей болтовни. Он не слушал, но всем своим видом демонстрировал самое чуткое внимание и готовность ответить на любой вопрос. Но как обычно, Пэм ни о чем не спрашивала. За годы супружеской жизни он привык внимать жене с застывшей на лице любезной улыбочкой. Посмотришь издали – еще одна пара американцев, сбежавших на юг от холодных манхэттенских дождей. Но вблизи картина не покажется столь типичной, больно уж визглива и бессмысленна речь женщины, слишком много фальши на физиономии у мужчины. А если совсем вплотную подойти, станет понятно, как эта особа глупа и до чего же ей скучно. И предположив, что она безмозглая наследница огромного состояния, а он циничный и расчетливый охотник за чужими деньгами, вы нисколько не ошибетесь.
Подцепить Пэмми на крючок было легче легкого, Джил даже не смел надеяться на такой быстрый успех. А вот жить с ней в браке – эта задачка оказалась потруднее. За два года ему до того осточертел голос жены, что хотелось все бросить и уйти. Но слишком уж привык Джил к роскоши, и мысль о расставании с миллионами благоверной причиняла острую боль. А Пэмми была слишком глупа, чтобы дать повод для развода с претензией на часть ее имущества, пусть даже самую малую. Только если она умрет, Джил получит в наследство причитающуюся долю.
Едва возникнув, мысль о преступлении пустила корни в плодородную почву. У Пэмми крепкое здоровье; пусть она и растолстела к средним годам, но помирать в ближайшие годы явно не собирается – чего доброго, мужа переживет. Чтобы кончина случилась как можно скорее и принесла ему максимальную выгоду, надо ее организовать собственноручно. Благо алчности, цинизма и эгоизма у Джила достаточно, чтобы потом не испытывать ни малейших угрызений совести.
Пока жена чесала языком, он улыбался и в который раз обдумывал план, искал в нем изъяны. Вроде все безупречно. Завтра утром они уезжают из Куэрнаваки, предстоит долгая поездка на автомобиле в Штаты. Когда окажутся в пустыне севернее Мехико-Сити, Джил осуществит задуманное.
Проведя весь день в дороге, они заночевали в мотеле, в номере с кондиционером. Жена, по своему обыкновению, проглотила таблетку; как только снотворное подействовало, Джил вышел на парковку. Похоже, завтра будет даже жарче, чем сегодня, – корпус автомобиля еще горячий. Убедившись, что все на месте, Джил вернулся в номер и моментально заснул как убитый. Вернее, как человек, вполне довольный собой.
– Все молчишь и молчишь, – упрекнула поутру Пэмми, когда массивный семейный автомобиль катил по прямой как стрела автостраде.
Джил в напряженной позе сидел за баранкой, через большие темные очки вглядывался в иссушенный солнцем ландшафт. Его лицо было усеяно крупными каплями пота, хотя в салоне гудел кондиционер.
– Устал, – пробормотал он. – Спал неважно.
Это была ложь, но Пэмми ответ удовлетворил. Она поудобнее устроилась на мягком сиденье и зажгла сигарету, качая туфлей под музыку из магнитолы. Джил почти не смотрел на нее, приходилось делить внимание между медленно крутящимся колесиком одометра и дышащей жаром пустыней. Вот прибор показал 593 – пора сбрасывать скорость и высматривать справа грунтовку. Как ни старался Джил, поворот он заметил, когда тот уже был совсем рядом. Медленно вздохнув, убийца приступил к реализации своего замысла.
– Ого! Температура-то! Нет, ты только глянь на датчик! – изобразил он страх. – Еще минута, и вода в радиаторе совсем выкипит.
Джил плавно затормозил на обочине и подождал, пока осядет белая пыль. В обе стороны дорога была совершенно пуста, и это как нельзя лучше соответствовало плану.
