Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души
Кто был вожаком, сколько лет назад из одиночек стали формироваться банды — все это меня не касалось. Блад заменил мне заботливую мать. Он знал, чем стоит заниматься.
— Она повернула здесь, — сказал носюра.
Я едва поспевал за ним. Вдали по-прежнему светились радиационные холмы. Теперь я не сомневался/что Блад прав. Наш таинственный незнакомец мог направляться только к шахте в подземный город, в подниз. Нет, точно девчонка.
При этой мысли мои ягодицы сжались. Кажется, удастся трахнуться. Прошел почти месяц с тех пор, как Блад унюхал мне телку, одиночку с Маркет-Баскет. Несло от нее, как от помойки, и я подцепил лобковых вшей, но это была женщина, а после того, как я ее связал и пару раз двинул по роже, она стала как шелковая. Правда, плевалась и кричала, что убьет меня, как только вырвется. Чтобы не рисковать, я не стал ее потом развязывать. Недельки две назад я заходил на то место, но ее там уже не было.
— Осторожнее, — проворчал Блад, почти невидимый в сплошной тьме, окружающей кратер.
На дне кратера что-то шевелилось. Пробираясь сквозь ничейную землю, я понял, почему большинство банд и одиночек составляли парни. На Войне поубивало почти всех девчонок, как и всегда бывает на войнах. Так говорил мне Блад. А те, что рождались, чаще всего не были ни мальчиками ни девочками. Их били о стену, как только вытягивали из матерей.
Те немногие телки, которые не ушли в подниз с добропорядочными, были крутыми одинокими суками, наподобие той из Маркет-Баскет, сильными и жилистыми. Такая глазом не моргнет, отхватит бритвой твое мясо, как только ты наладишься его использовать. Так что с годами найти себе подходящую задницу становится труднее и труднее.
Но время от времени какой-нибудь телке надоедает быть собственностью банды, или роверы проводят рейд, в который попадается случайная девчонка из поднизу, или вот как сейчас: добропорядочная телочка решила посмотреть, что же такое крутая порнушка.
Неужели удастся потрахаться? Скорей бы.
3Впереди не было ничего, кроме разрушенных останков домов. Один из кварталов буквально размазали по земле, словно гигантская плита ухнула с небес — шлеп! — и все, что оказалось под ней, обратилось в мелкую крошку.
Телка была встревожена и испугана, я это видел.
Она металась среди развалин, постоянно оглядывалась по сторонам и через плечо. Понимала, что здесь опасно… Если бы только она знала, насколько опасно!
В уничтоженном квартале сохранилось только одно здание. Оно сиротливо торчало в самом дальнем его конце, словно провидение позволило ему сохраниться. Телка нырнула внутрь, и спустя мгновение я увидел мигающий свет. Фонарик? Возможно.
Мы с Бладом пересекли улицу и оказались перед черным строением — все, что осталось от МХО, то есть от Молодежной христианской организации. Блад научил меня читать. А что, черт побери, означает Молодежная христианская организация? Иногда умение читать порождает больше вопросов, чем неумение, и поневоле думаешь: лучше бы ты оставался тупым.
Я не хотел ее выпускать — там, в доме, как раз все условия, чтобы ее потрахать, — и выставил Блада на страже у главного входа, а сам побежал вокруг. Разумеется, все двери и окна были выбиты, так что попасть внутрь не составляло особого труда. Я подтянулся и перевалил через подоконник.
Темно. Ни звука, за исключением ее шагов, доносящихся с другой стороны МХО. Есть при ней приправа или нет, рисковать я не собирался. Я передернул браунинг и вытащил свой «сорок пятый».
С этого даже не надо снимать предохранитель, он всегда на взводе.
Я осторожно пошел по комнате. Похоже, какая-то раздевалка. Весь пол был усеян битым стеклом и мусором, краска на стоящих рядами ящиках сгорела, очевидно, от тепловой волны, ударившей в окно много лет назад.
Дверь висела на одной петле; я осторожно пролез в проем и оказался в бассейне. Огромное, пустое помещение, кое-где на полу кафельные плитки поотскакивали. Воняло — что неудивительно, поскольку вдоль стены лежали мертвецы или то, что от них осталось. Какой-то нерадивый уборщик сгреб их в одну кучу, а закопать поленился. Я натянул шейный платок на нос и рот и пошел дальше.
Добрался до другой стороны бассейна, зашагал по Коридору с разбитыми лампочками на потолке. Видно было хорошо: в выбитые окна струился лунный свет, к тому же в стенах были провалы.
Теперь я ее слышал — телка возилась совсем рядом, за дверью. Я подобрался к двери поближе. Она была приоткрыта, сквозь щель было видно, что пол с другой стороны завален штукатуркой и мусором. Если я попытаюсь ее открыть, будет много шума. Так что надо выждать момент.
Прижавшись к стене, я старался разглядеть, чем занимается моя крошка. Она была в огромном спортзале, большой фонарь поставила на гимнастического коня. С потолка зала свисали канаты; были еще брусья, турник высотой в восемь футов, уже покрытый ржавчиной, висели кольца, в углу валялся трамплин, рядом — шест для балансировки. У дальней стены — шведская стенка, наклонные скамейки для качания пресса, еще пара трамплинов. Надо будет запомнить это место, здесь гораздо лучше тренироваться, чем в развалюхе, которую я оборудовал на старой автосвалке. Надо держать себя в форме, если ты одиночка.
Телка скинула одежду. Стояла, раздевшись догола, и дрожала. Было и вправду прохладно; я видел, что тело ее покрылось гусиной кожей. Она была немаленькой — примерно пять футов и шесть или семь дюймов, с хорошей грудью и, пожалуй, худоватыми ногами.
Она расчесывалась. Волосы спадали ей на спину. При свете фонаря я не видел, рыжая она или шатенка, но не блондинка, точно. Это хорошо — я тащусь с рыжих. Кроме того, у нее отличные груди. Лица я не видел, волосы были такие пышные и пушистые, что закрывали все.
Снятое барахло она бросила на пол, а надеть собиралась что-то разложенное на гимнастическом коне. На ногах у нее были забавные туфельки, как мне показалось, с длинными каблучками.
Я не мог пошевелиться. Неожиданно до меня дошло, что я не могу пошевелиться. Она была хороша. По-настоящему хороша. Я ловил дикий кайф просто от того, что стоял и смотрел, как вогнута ее талия и выпуклы ее бедра, как шевелятся мышцы возле грудей, когда она поднимает руки вверх и причесывается. Черт побери, действительно странно: я получал кайф от того, как телка причесывается! Как это говорят… женственно, что ли… Красивая картинка.
Я никогда еще так не смотрел на телку. Раньше мне попадались одни прошмондовки, которых вынюхивал Блад. Их я хватал, сгребал — и дело с концом. Телки в порнушках тоже не такие, как эта, мягкая и гладенькая, несмотря на гусиную кожу. Так бы всю ночь и пялился.
