Урсула Ле Гуин - Город иллюзий
Когда эти логические умозаключения были закончены, по коже его пробежал мороз. Раньше это как-то не приходило ему в голову. Как Фальк, он был для Сингов бесполезен и безвреден. Как Ромаррен, он был полезен и тоже безвреден. Но как Фальк-Ромаррен, он представлял угрозу, и они не потерпят этого.
Они не могут допустить существования такой угрозы.
Кроме того, необходимо было ответить еще на один вопрос — зачем им так нужно узнать, где находится Верель?
Какое им дело до Вереля?
Снова память Фалька старалась рассказывать разуму Ромаррена, на этот раз о спокойном, жизнерадостном, ироничном голосе. Старый Слухач в дремучем лесу, человек на Земле, еще более одинокий, чем даже Фальк. Так вот этот человек когда-то сказал: «Сингов совсем не так уж много».
В памяти Фалька было много сведений, мудрости и советов. Многие из них были истинны в буквальном смысле. Согласно старинным преданиям, с которыми Фальк познакомился в Доме Зоува, Синги были пришельцами из очень отдаленного района Вселенной, расположенного за скоплением Риалы, на расстоянии нескольких тысяч световых лет. Если это было так, то, вероятно, не очень большое их число пересекло столь невообразимую бездну пространства и времени. А отсюда следует вывод, что их число было все же достаточным, чтобы внедриться в Лигу и уничтожить ее то ли посредством телепатической лжи и других скрытых способов, то ли с помощью какого-то оружия, которым они располагали.
Но было ли их достаточно много, чтобы править всеми теми планетами, которые они разъединили и завоевали? Планеты были обширны по любой мерке, исключая только протяженность космического пространства между ними. Сингам, должно быть, пришлось рассеяться и много внимания уделять тому, чтобы покоренные планеты не воссоединились. Орри сказал как-то Фальку, что похоже на то, что Синги слишком много путешествуют или торгуют, используя для этого корабли с околосветовой скоростью.
Еще он сказал Фальку, что за все время его пребывания на Земле он ни разу не видел такого корабля Было ли это следствием того, что они боялись своих собственных соплеменников на других планетах, которые могли во многом превзойти их за прошедшие столетия?
Или, возможно, Земля была единственной планетой, которой они еще не правили, защищая от исследований со стороны других планет? Об этом нельзя было сказать точно, но, скорее всего, на Земле их, действительно, было не очень много.
Они отказывались верить рассказу Орри о том, что земляне на Вереле видоизменились и таким образом смешались с туземными гуманоидами.
Они говорили, что это невозможно.
Это означало лишь то, что с ними этого не произошло. Смешение их с землянами оказалось невозможным. Они до сих пор оставались чужаками, все эти двадцать веков продолжали оставаться на Земле в изоляции. На самом ли деле они правили человечеством из этого единственного города?
Еще раз Ромаррен обратился за советом к Фальку и получил отрицательный ответ.
Они управляли с помощью обычаев, хитрости, страха и оружия. Они были в состоянии, пользуясь этим, предотвратить возникновение какого-либо сильного племени или накопление знаний, которые могли бы им угрожать. Они не давали человечеству возможности что-либо сделать.
Но и сами ничего не делали. Они не правили, а наносили вред.
Теперь было ясно, почему Верель представлял для них смертельную опасность.
Им до сих пор удавалось сохранить свою тонкую, но разрушительную власть над человеческой культурой, которую они давным-давно сломали и переориентировали. Но сильная, многочисленная, технологически передовая раса, сохранившая легенды о своем кровном родстве с землянами, располагающая развитой наукой о мозге и оснащенная оружием, не уступавшим их собственному, могла сокрушить их одним ударом и освободить людей от их власти.
Если они узнают от него, где находится Верель, вышлют ли они туда корабль-бомбу, подобно длинному бикфордову шнуру, протянувшемуся через световые годы, чтобы уничтожить опасную планету прежде, чем на ней узнают о их существовании.
Да, такая опасность существовала.
Но против говорили два факта: во-первых, их тщательная подготовка юного Орри, как будто они хотят, чтобы он был их послом, а во-вторых, их Закон.
Фальк-Ромаррен был не в состоянии решить, было правило уважения к жизни единственной подлинной верой Сингов, их единственным мостом над пропастью самоуничтожения, которая таилась под их поведением, подобно черному каньону, над которым был выстроен их город? Или же это было самой огромной ложью из всего того количества лжи, которое они пронесли на эту планету? Они, казалось, избегали убирать разумные существа. Они оставляли их в живых, как и другие живые существа. Их тщательно скрываемая пища была растительной. Для того, чтобы сдерживать рост населения, они натравливали одно племя на другое, начинали войны, но оставляли людям возможность самим уничтожать друг друга. Согласно легендам, в первые годы их господства они прибегали к евгенике в перенаселенных местах, а не к геноциду, для того, чтобы укрепить свое главенствующее положение. Это могло быть правдой, и тогда значит, что они в самом деле повиновались этому Закону, но на свой лад.
В этом случае их забота об Орри служила доказательством того, что он должен быть их послом. Единственному спасшемуся участнику полета предстояло вернуться через бездну космического пространства на Верель и рассказать соотечественникам, что Синги внушили ему на Земле — чирик, чирик, подобно птицам, чирикающим: «Нельзя отнимать жизнь» — подобно высокоморальному борову или попискивающим мышам в подвалах Дома Страха.
Будучи лишенным разума, честным, но одурманенным, Орри принесет ложь и на Верель.
Почитание и память о Колонии были очень сильными на Вереле, и зов помощи с Земли мог получить на нем отклик. Но если обитателям Вереля расскажут, что нет и никогда не было Врага, что Земля всего лишь древний счастливый рай, вряд ли им захочется проделывать такое длительное путешествие, чтобы взглянуть на это. Если же они все-таки решатся проделать это, то отправятся невооруженными, так же, как и Ромаррен со своими товарищами.
Еще один голос всплыл в его памяти, услышанный очень давно в глубинах Леса: «Мы не можем так жить вечно. Должна быть какая-нибудь надежда, знак».
Он не был отправлен с посланием человечеству, как говорил Зоув. Надежда была гораздо более непрочной, знак более неясным. Он должен был переправить послание человечества, по существу, его вопль о помощи, об избавлении.
«Я должен отправиться домой. Я должен рассказать им всю правду», — подумал он, зная, что Синги не допустят этого, что будет послан только Орри, а его задержат здесь или убьют.
