Урсула Ле Гуин - Город иллюзий
Одновременно со словами Абендабота Ромаррен уловил обрывок телепатического разговора между Краджи и Кен Кениеком, но не понял смысла. Он был слишком поглощен поддержанием своей собственной защиты, чтобы быть в состоянии подслушивать мысленную речь или даже просто ощущать ее присутствие.
— Корабль, на котором вы возвратитесь на Верель, — сказал Кен Кениек, — будет, конечно, оснащен ретемполяризатором, и вы не испытаете расстройства психики при выходе в околопланетное пространство родной планеты.
Ромаррен поднялся, причем весьма неуклюже, в отличие от Фалька, который привык к стульям и не ощущал неудобства от сидения как бы на насесте, но теперь стоял уверенно и спустя мгновение спросил:
— Корабль, на котором мы вернемся?
В затуманенном взоре Орри промелькнула искра. Краджи кивнул, показав при этом свои большие желтые зубы.
— Когда вы увидите все, что хотели бы увидеть на Земле, — сказал он через мгновение, — и узнаете все, что вы хотели бы узнать, мы приготовим для вас околосветовой корабль, на котором вы, Лорд Агад и, конечно же, Хар Орри сможете вернуться домой. Сами мы путешествуем среди звезд очень мало. У нас нет больше войн. Нет и необходимости торговать с другими планетами. Мы не хотим снова разбить нашу бедную Землю гигантскими расходами на постройку кораблей только для того, чтобы еще раз утолить свое любопытство. Мы, люди Земли, теперь относимся к старым расам. Мы остаемся дома, присматриваем за своим садом и не лезем в чужие дела. Но ваша миссия, Лорд, должна быть завершена. Для ее завершения необходимо совершить обратный полет. В нашем космопорту вас будет дожидаться корабль, который мы с гордостью назвали «Новая Альтерра». Мы надеемся, что Верель будет рад вашему возвращению. Очень жаль, что вашей цивилизации не удалось заново открыть принцип связи с помощью ансибла, и мы поэтому не можем прямо сейчас послать на Верель дружественное послание. Но сейчас, возможно, после стольких лет вашего отсутствия, на Вереле все же появились установки мгновенной связи. Но мы не можем наладить контакт с вашими соотечественниками, так как не располагаем координатами Вереля…
— В самом деле? — удивленно перебил Синга Ромаррен.
Возникла небольшая напряженная пауза.
— Не думаю, что я понял… — первым начал Ромаррен.
— Ансибл — это…
— Я понимаю, что такое ансибл-передача, — Лорд Агад поднял руку ладонью вперед, — хотя я не знаю, как она осуществляется. Как вы уже сказали, к тому времени, когда я покинул Верель, мы повторно не открыли принципы мгновенной связи. Но я не понимаю, что мешало вам попытаться отправить сигналы на Верель?
Он встал на скользкий путь.
Теперь он был весь внимание, полностью владея собой.
Он чувствовал себя игроком в игре, где играют совсем не языками. Поэтому в собеседниках он чувствовал прямо-таки электрическое напряжение.
— Врач Ромаррен, — сказал Абендабот, — поскольку Хар Орри был слишком молод, чтобы знать точное расстояние до вашей планеты, мы никогда не имели чести знать точное расположение Вереля, хотя имеем все же общее представление. Так как его почти не учили Галактическому языку, Хар Орри не мог назвать нам имя солнца Вереля на Галакте, что было бы нам, конечно, понятным, поскольку мы вместе с вами приняли в наследство этот язык времени Лиги. Поэтому мы были вынуждены ждать помощи от вас, прежде чем смогли бы попытаться установить ансибл-контакт с Верелем и подготовить программу автоматического полета с четкими координатами вашей родной планеты.
— Так, если я вас правильно понял, вы не знаете названия звезды, вокруг которой вращается Верель?
— К несчастью, в этом вся загадка. Если вам угодно сказать нам…
— Но я не могу сказать вам этого.
Это не удивило Сингов. Они были слишком самоуглублены, слишком эгоистичны.
Абендабот и Кен Кениек никак не отреагировали на это.
Краджи же произнес странным печальным выветренным шепотом:
— Вы хотите сказать, Лорд Агад, что тоже не знаете?
— Я не могу назвать вам подлинное Имя Нашего Солнца, — торжественно произнес Ромаррен.
На этот раз он уловил мысленный посыл, обращенный Кен Кениеком к Абендаботу:
«А что я говорил!»
— Простите, врач Ромаррен, мое невежество. Я не знал, что это запрещено. Вы простите меня, не так ли? В свое оправдание могу только сказать, что нам неизвестны ваши обычаи, и, хотя невежество является плохим извинением, это все, о чем я вас молю, — трещал и трещал Абендабот, когда его неожиданно перебил Орри, проснувшийся в испуге:
— Врач Ромаррен, вы… мы не сможем полететь назад на Верель, так как вы не сможете задать координаты кораблю? Но вы же должны помнить это, вы должны знать координаты, вы ведь навигатор!
Ромаррен повернулся к нему и тихо спросил:
— Ты очень хочешь вернуться домой?
— Да!
— Через двадцать или двадцать пять дней, если это доставит удовольствие Лордам, щедро предложившим нам столь великий дар, мы отправимся на их корабле к Верелю.
Он снова повернулся к Сингам.
— Извините меня, — продолжал он, — что мой рот и мой разум закрыты и не дают ответа на ваш вопрос. Мое молчание — плохая благодарность за вашу искренность.
«Если бы они пользовались мысленной речью, — подумал он, — этот обман был бы ГОРАЗДО МЕНЕЕ вежливым»: Он, в отличие от Сингов, не умел мысленно лгать и, следовательно, не мог бы сказать ни единственного слова из этой вежливой речи.
— Не беспокойтесь, Лорд Агад. Не столько наши вопросы, сколько ваше благополучное возвращение, вот что важно! Если только вы в состоянии запрограммировать корабль — а все наши записи и компьютеры в вашем распоряжении, стоит вам только что-либо затребовать — то нас вполне устроит тот ответ, который вы дали.
Это действительно было так, поскольку, если они захотят узнать где расположен Верель, им нужно будет всего лишь проверить, каким курсом запрограммирован корабельный компьютер. После этого, если они по-прежнему не доверяют ему, они повторно сотрут содержимое его мозга, объяснив Орри, что восстановление памяти в конце концов привело к полному расстройству психики. Затем они отправят Орри с посланием на Верель. Они по-прежнему не доверяли ему, так как нм было известно, что он может обнаружить мысленную ложь. Если и был какой-то выход из этой западни, то он его еще до сих пор не отыскал.
Они все вместе прошли через окутанные туманом коридоры, спустились вниз по наклонной галерее и вышли из дворца на улицу. То, что в двойном мозгу оставалось Фальком, теперь было почти полностью подавлено, и Ромаррен двигался, думал и говорил совершенно свободно, чего и следовало ожидать от Ромаррена. Он ощущал постоянную настороженную готовность Сингов, особенно Кена Кениека, которые только и ждали момента, чтобы поймать его на малейшей ошибке и проникнуть сквозь защитные барьеры его мозга. Напряжение заставило быть бдительным вдвойне. Поэтому он, как Ромаррен, чужак, взглянул вверх на небо, и увидел там желтое солнце Земли.
