Ларри Нивен - КЛЯТВА ВЕРНОСТИ
– Позволит ли тревога гражданской обороны вызволить Преса из тюрьмы?
– Ох… – Становилось трудно думать. Теоретически ирландский кофе был самым подходящим напитком для такого рода работы. Он расковывал воображение и не позволял уснуть. – Мне кажется, что оставшаяся часть Соединенных Штатов будет по-настоящему раздражена, если мы это сделаем. Кроме того, как мы добираемся до него через дорожные пробки? Нет, вычеркни это.
Она посмотрела на него секунду, и затем подошла к телефону, чтобы заказать еще напитки. Они ждали, она смотрела на него.
– Ничего не могу придумать, – сказал Тони. – Идеи кончились, Делорес. Извини.
– Я не хотела переспорить тебя, – сказал она. Тони пожал плечами.
Прибыли напитки. Она передала ему его чашку и отпила из своей. Затем она зашла ему за спину и начала массировать его шею и плечи. У нее были сильные руки.
– Ты весь напряжен, – сказал она. Ему было приятно. Его напряжение начало таять под ее пальцами. – Я тебе когда-нибудь делала это?
– Нет.
– Нам нужно что-то придумать. Может быть, мне не нужно спорить с тобой каждый раз. Тони, что если я просто попрошу тебя назвать дюжину способов освобождения Преса из проклятой тюрьмы? И не буду делать никаких замечаний.
– Дело не в этом.
– Ну а в чем же тогда?
Ребрами ладоней Делорес барабанила по его плечевым мышцам, почти больно, но ему было приятно. Это добавляло вибрато в голос Тони.
– Меня чуть не соблазнила моя жена.
Удары прекратились.
– Что ты сказал?
– Моя бывшая жена. Я поехал увидеться с Пресом, но часы посещений начинаются с четырех часов. Поэтому я договорился с Женевьевой, что заеду и повидаюсь с моим сыном. Я приехал, и выяснилось, что Закери еще не было дома. Я не знаю, за какого дурака она меня принимает, но она могла бы подтвердить это в суде. Она заставила меня раздеться, не спросив никаких обещаний.
Делорес сказала:
– Сними рубашку и ляг на живот. На пол.
Он это сделал, и она встала на колени над его бедрами и начала работать над нижней частью его спины.
– Хотя могу поспорить, что я произвел на нее впечатление, – сказал он. – Я не только вышел из ее спальни, но даже пил кофе в гостиной и поддерживал разговор, пока не пришел Зак. Хотя, я думаю, он заметил некоторую напряженность. Ему одиннадцать, и он очень смышленый. Он понял, что что-то было не так.
Делорес глубоко надавливала большими пальцами по краям его лопаток и вверх до основания черепа.
– Чего она хочет?
– Она хочет переехать сюда. Но это только через мой труп. Когда я еще не стал богатым и известным, она от меня ушла, забрав сына и деньги. А сейчас снаружи нет безопасных мест… ух… за исключением того, что построил я.
– Она не хочет получить еще больше денег?
– Ей лучше этого не делать! У нее был продувной адвокат при разводе. Он заявил, что поскольку она обеспечила мне получение архитектурного и инженерного образования, она имеет право на получение определенного процента моих доходов вечно. Устроил что-то вроде алиментов со скользящей шкалой. Она живет чертовски хорошо. Не работает. Ну, если сказать правду, она состоит в дюжине гражданских комитетов и подобных организациях. Заигрывала с членами ФРОМАТЕС, когда мы начинали строить Тодос-Сантос…
– Я не думаю, что сочувствующий экологам человек захочет здесь жить.
Делорес массировала его плечевые мышцы, двигаясь с краев к центру и обратно.
– А, можешь ей верить. Она не общалась с этой публикой очень долго.
– Тони, это не сходится.
– Что не сходится?
– Если Заку одиннадцать – разве ты работаешь здесь дольше этого?
– Ну, произошло вот что. Я закончил инженерный факультет и хотел изучать архитектуру. Ей это очень не понравилось. Она хотела уйти с работы, начать путешествовать по миру. Но на какое-то время она с этим смирилась, до того момента, когда я получил шанс провести год в Аркосанти…
– Там плохо платили? – предложила Делорес.
– Вообще не платили. Я должен был заплатить, чтобы поехать туда. У Паоло никогда не было много денег. Поэтому Женевьева забастовала и начала развод. Пока дело тянулось в судах, мне посчастливилось получить работу в Апельсиновом графстве. Может, ты слышала об этом. Я был новичком, когда руководство фирмы приобрело стройку в состоянии полного краха, и мне удалось убедить клиентов, что я смогу закончить строительство. Я смог, Арту Боннеру понравилась моя работа, и он поговорил с правлением корпорации «Ромул»… – Тони сонно замолчал и зевнул. – Через неделю после развода я случайно встретился с Женевьевой на вечеринке с коктейлями, и одно привело к другому. – Он ощутил укол при воспоминании. – У нас было много проблем, но в их числе не было несовместимости.
Она позволила ему болтать, продолжая стучать по его спине.
– Зак даже не мой, – сказал Тони. – Ну, я имею в виду, что на самом деле он мой. Совпадает группа крови, и кроме того, ты бы поняла это сразу, как только его увидела. Но по закону он был рожден вне брака, и я не имею на него совсем никаких прав.
– Я удивлена, что ты не женился на ней снова.
– Делорес, утром после ночи, когда был зачат Зак, в ее квартиру явилась дюжина членов клуба «Сьерра» на чрезвычайное заседание по выработке стратегии. Чрезвычайным происшествием был Тодос-Сантос. У президента этого проклятого сборища был ключ от ее квартиры! Я ушел оттуда громко смеясь, и совсем перестал звонить. Заку было шесть месяцев, когда я узнал о его существовании. О, прекрасное ощущение. – Однако разговор о Джине совсем не действовал расслабляюще, подумал он. Совсем нет. Черт, она чуть было не получила меня сегодня. Интересно, она до сих пор такая же… о, черт.
– Сними свои штаны.
Он повернул голову назад. – Что, мои ноги напряжены? Или… – Ему не зачем было договаривать. Делорес уже сняла верхнюю часть своей пижамы хозяйки и снимала нижнюю.
Тони перевернулся на спину.
– Надеюсь, я еще помню, как это делается, – сказал он.
У Делорес не было бледных участков кожи, следов купального костюма. Или она загорала обнаженной на своем балконе, или не загорала вообще. Ее кожа была гладкая и горячая.
– Ну, это вряд ли можно назвать преждевременной эякуляцией, – сказал Тони, – если учесть, что я думал об этом несколько лет.
Она тихо засмеялась.
– Всегда бывает лучше во второй раз. Ты не хочешь поцарапать мою спину?
Я хочу прикасаться к тебе под любым предлогом, подумал он. Может сказать ей это?
– Я хочу прикасаться к тебе под любым предлогом, – и он начал кончиками ногтей водить кругами по ее спине, постепенно двигаясь вниз. Джин всегда нравилось это. Проклятье, нашел время вспомнить о ней. Но она единственная женщина, с которой я когда-либо был действительно близок. Близок, как противоположность – чему? Это близость?
