Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)
Он взглянул вверх; иллюзия того, что утес вот-вот обрушится на них, ледяной волной пронеслась и через его душу: не пройдет и мгновения, как эта величественная и огромная каменная башня с величавой медлительностью падет на их головы! Он дернул Яттмур вниз, и они поспешили спрятаться, втиснув свои мягкие тела в расселину меж жестких камней на берегу, где попытались найти спасение, крепко прижав лица к мокрому шершавому песку. Они вышли из джунглей жаркого растительного мира; здесь же, в холодной части света, на берегу бескрайнего океана их окружало столько совершенно непривычных и враждебных вещей, что страх в их душах не мог успокоиться.
Грин инстинктивно обратился за советом к сморчку, который покрывал собой его шею и часть головы.
– Сморчок, спаси нас! Мы доверились тебе, и ты привел нас в это ужасное место. Теперь мы должны спастись и выбраться отсюда, как можно скорей, пока утес не обрушился на нас.
– Если ты умрешь, то умру и я, – ответил сморчок, голос которого разнесся в голове Грина звоном пыльной арфы. После чего гриб продолжил, уже более жизнерадостным тоном: – Но сейчас вы оба можете подняться. Никакой утес на вас не упадет – это просто движутся облака.
Прошло несколько мгновений – в течение которых они ожидали неминуемой гибели, в тишине прислушиваясь к шелесту океана – прежде чем Грин решился поднять голову, чтобы убедиться в истинности услышанных слов. Убедившись, что никаких камней, грозящих раздавить собой его беззащитное тело, сверху не падает, он поднял голову еще выше. Почувствовав, что рядом с ней задвигался Грин, Яттмур застонала.
И снова Грину показалось, что утес грозит обрушиться на него. Крепко сжав в кулаки руки, он заставил себя не отводить от утеса глаз.
Переживая отчетливое ощущение того, что утес рушится на него с небес, он старательно убеждал себя в том, что на самом деле это не так. Наконец отвернувшись от изрытого язвинами склона утеса, он обнял несчастную Яттмур.
– Этот утес ничем не грозит нам, – проговорил он. – Мы можем идти дальше. Это облака движутся, а не утес падает.
Его спутница подняла осунувшееся от пережитого потрясения лицо, одна щека которого, с той стороны, где она крепко прижималась ею к песку, покраснела. На красной щеке все еще висело несколько песчинок и мелких камешков.
– Этот утес – он волшебный. Он все время хочет упасть на берег и никогда не падает, – наконец проговорила она, после нескольких попыток присмотревшись к скале. – Но мне он все равно не нравится. На его склонах глаза, которые смотрят на нас.
После того как они поднялись на ноги, Яттмур несколько раз обеспокоенно поднимала вверх лицо и разглядывала утес. На небе появилось еще больше облаков, их тени двигались к берегу со стороны моря.
Они двинулись дальше вдоль полосы прибоя, изгибающейся перед ними бесконечной лентой, при этом берег становился то песчаным, то каменистым, и в этих местах джунгли вплотную подходили к океану и проход становился очень узким. В таких местах идти было трудно, и они старались производить как можно меньше шума, ступая почти беззвучно.
– Мне кажется, что скоро мы доберемся до того места, откуда мы начали свой путь, – проговорил Грин, оглянувшись назад и увидев, что лодка наконец исчезла за выступом центрального островного утеса.
– Совершенно верно, – прозвенел сморчок. – Мы ведь находимся на очень небольшом острове, Грин.
– Мы не можем остаться тут жить, сморчок!
– Я тоже так думаю.
– Но как нам выбраться отсюда?
– Точно так же, как мы прибыли сюда – на лодке. Из самых широких листьев, что растут здесь на деревьях, мы сможем сделать паруса.
– Мне и Яттмур ненавистен водный мир, мы больше не ступим в лодку.
– Но вам придется войти в лодку и снова отправиться в плавание, потому что это лучше смерти, что ожидает нас здесь. Чем мы будем жить здесь, Грин? Остров состоит из центральной круглой скалы, которую окружает полоска песчаного берега, и больше здесь ничего нет.
Ничего не сказав Яттмур о своем разговоре со сморчком, Грин погрузился в тревожные мысли. В конце концов он решил, что самым мудрым будет отложить принятие решения до тех пор, пока они не разыщут остальных толстопузых рыболовов.
Неожиданно он заметил, что Яттмур все чаще и чаще оглядывается через плечо на высящуюся сбоку высокую каменную гору. Наконец, не утерпев, еле сдерживаясь, он проговорил:
– Что такое с тобой случилось? На что ты там все время смотришь? Гляди себе под ноги куда идешь или ты сломаешь себе шею.
Яттмур взяла Грина за руку.
– Тихо! А то они услышат нас, – прошептала девушка. – Эта страшная гора с бессчетным количеством глаз слушает нас и все время следит за нами.
Он начал поворачиваться к горе, но Яттмур схватила его за подбородок и отвернула лицо, потом потянула за руку, чтобы укрыться за большим валуном.
– Нельзя показывать им, что мы знаем, – прошептала она. – Отсюда ты можешь посмотреть, но только осторожно.
Чувствуя, что его рот пересох, Грин так и сделал и осторожно рассмотрел из укрытия серую поверхность скалы. Солнце скрылось за облаками, отчего погрузившаяся в тень скала приняла еще более пугающие, чем прежде, очертания. В очередной раз он отметил огромное количество мелких пещер, имеющихся на склонах горы; теперь же он понял, насколько равномерно были расположены эти мелкие отверстия на склонах горы, до чего напоминают они глазницы и до чего зловеще их выражение, глядящих на них сверху вниз со склона горы.
– Вот видишь! – горячо зашептала Яттмур. – Что за кошмары гнездятся в глазницах этой горы? Здесь обитают призраки, я точно говорю, Грин! Ты заметил, с тех пор как вышли на берег, мы почти не видели здесь жизни. На деревьях ничего не движется, на пляже нет ничего живого, по скалам хоть бы что-нибудь ползало. Только эта семяптица, помнишь? И ту что-то проглотило. Из живого здесь только мы с тобой , но как долго это продлиться?
Как раз в то время, как Яттмур говорила, на склонах центральной горы что-то пошевелилось. Пустые прозрачные глаза – теперь в том, что в этих глазницах имеются глаза, не было никакого сомнения – и эти глаза двигались; огромное количество глаз переместилось одновременно, в унисон разом повернувшись в сторону океана, чтобы глянуть на что-то появившееся там.
Завороженные пристальностью этого каменного взгляда, Грин и Яттмур тоже повернулись к океану. Из их укрытия за валуном можно было разглядеть только небольшой залив, с обоих сторон обрамленный скальными выступами, разрезающими берег. Но даже этого узкого пространства для них было достаточно, чтобы увидеть, как в серой воде, в пене и вздымая волны, к острову торопится крупное водоплавающее животное.
