Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)
– О, тени! Это существо движется к нам! Может, нам лучше бежать обратно к лодке? – спросила Яттмур.
– Давай сидеть тихо. Это существо не заметит нас среди скал.
– Эта волшебная гора с глазами призвала его из воды, чтобы он пожрал нас!
– Глупости, – ответил Грин, хотя чувствовал, что страх потихоньку прокрадывается и в его душу.
Словно загипнотизированные, они следили за приближением морского чудовища. Из-за поднятых им брызг точно разглядеть форму его тела было сложно. Видны были только пара мощных плавников, бьющих воду подобно лопастям огромного корабельного колеса и появляющихся через равные интервалы. Время от времени им казалось, что они видят высунувшуюся из-под воды голову, напряженно вглядывающуюся в сторону острова; но из-за брызг и это было сложно разобрать.
Простор океана затянула серая мгла. Из нависших покрывалом над головой тяжелых туч брызнул дождь, и за пеленой холодного колющего кожу дождевого тумана морское животное почти совершенно скрылось из вида.
Повинуясь общему порыву, Грин и Яттмур кинулись под деревья, чтобы хоть как-то укрыться там под редкой кроной. Дождь усилился и разделился на отдельные крупные капли. В течение некоторого времени океан для них превратился в белесую слегка изломанную полосу, отмечающую кромку берега, то место, где волны набегали на камень.
Из дождевой пелены внезапно пришел высокий трубный зов, предупреждающий клич, словно бы остерегающий мир от опасности дальнейшего продвижения. Это морское животное подавало берегу сигнал. Почти сразу же вслед за этим с берега донесся ответный клич. Сам остров, вернее высящаяся в центре его скала, так же трубно кричала в ответ.
Совершенно ровная и разрывающая душу нота словно бы испускалась недрами острова. Нельзя было сказать, что звук был очень громкий; но он заполнял собой все находящееся вокруг, опускаясь на сушу и воду подобно дождевой пелене, в которой каждая частица его ноты являла собой будто бы отдельную каплю, ведущую себя с осознанием полной индивидуальности. Потрясенная чужеродным кличем до глубины своего естества, Яттмур вскрикнула и, разрыдавшись, прижалась к Грину.
Перекрывая ее рыдания, перекрывая шум дождя, плеск моря и даже отдающийся во всем и вся эхом клич островной горы, раздался другой, полный откровенного ужаса крик, и тут же стих. Услыхав в этом крике знакомую смесь жалости к себе, испуга и желания излиться в стенаниях, Грин немедленно узнал его:
– Это наши рыболовы, которых мы искали! – воскликнул он. – Они где-то рядом.
Он без особой надежды оглянулся по сторонам, стирая с лица и глаз струи дождя. Сверху с утеса лилась вода, широкие кожистые листья тоже то и дело обрушивали вниз могучие потоки, резко распрямляясь и избавляясь от груза воды. Вокруг не было видно ничего, кроме деревьев, утопающих под льющимися сверху потоками вод. Грин не двинулся с места; рыболовам придется подождать, пока дождь не прекратится. Обняв Яттмур, он стоял под деревом, не собираясь выходить под ливень.
Они не сводили глаз с моря, и постепенно серая пелена перед ними начала изменяться под аккомпанемент грохота волн.
– О, живые тени, чудовище выходит из моря, чтобы напасть на нас, – выдохнула Яттмур.
Огромное водяное животное наконец выбралось на мелководье и постепенно выходило на сушу. Они уже могли различить струи воды, льющиеся из огромных каверн на угловатой и плоской голове животного. Рот создания, узкий и темный, словно могила, раскрылся, треснув от края и до края словно провал в земле. Не выдержав, Яттмур вырвалась из объятий Грина и, испуская испуганные крики, бросилась бежать вдоль берега прочь, в том направлении, откуда они только что пришли.
– Яттмур! – первым порывом Грина было устремиться за ней вслед, но висящий на нем гриб остановил его, парализовав мышцы. Грин застыл пригнувшись, в позе бегуна, приготовившегося к старту. Затем, потеряв равновесие, упал на бок лицом в мокрый песок.
– Оставайся на месте, – прозвенел сморчок. – Этот зверь пришел сюда не за нами, и ты можешь спокойно оставаться здесь и смотреть, что случится дальше. Если ты будешь стоять тихо и не высовываться, зверь не тронет тебя.
– Но Яттмур…
– Пусть глупая девчонка бежит. Позже мы разыщем ее.
Сквозь шум дождя донесся глухой срывающийся рев. Добираясь до берега, чудовище исчерпало остатки сил. С огромным трудом оно выбралось на каменистый берег, проделав это всего в нескольких ярдах от того места, где за камнями лежал Грин. Дождь скользил с боков зверя серой пеленой, и вышедшее из воды существо, тяжко перебираясь через камни, мучительно дыша и болезненно переставляя плавники в окружении чужеродной среды, олицетворяло собой уродливый символ боли, который может привидеться разве что только в кошмарном сне.
Постепенно передняя часть чудовища, его голова, оказались скрытыми от Грина за деревьями. Теперь он мог наблюдать только за телом, передвигающимся резкими толчками широких плохо приспособленных к такому занятию плавников, но потом и задняя часть туши пропала. По камням пляжа протащился хвост; потом и хвост скрылся в джунглях.
– Пойди и посмотри, куда направилось это существо, – приказал сморчок.
– Нет, – резко отозвался Грин. Он опустился на колени, обхватив руками бока, там, где дождь и грязь смешались в коричневую жижу.
– Делай так, как я сказал тебе, – прозвенел сморчок.
Всегда и во всем в сознании гриба теплились настойчивые врожденные планы, призывающие его размножаться всеми возможными способами. Несмотря на то, что человек, с его разумом и послушанием, казался сморчку хорошим носителем, все же он не во всем оправдал его ожидания; грубая и бездумная сила, сосредоточенная в проползшем мимо монстре, стоила того, чтобы уделить ему внимание и подвергнуть исследованию. Сморчок подтолкнул ноги Грина вперед.
Добравшись до окраины леса, он увидел следы морского чудовища. Пробираясь по пляжу в Лес, чудовище прорыло в песке и гальке канаву глубиной не менее человеческого роста.
Слыша, как стучит в висках кровь, Грин упал на четвереньки. Морской зверь не мог уползти далеко; в воздухе отчетливо был слышен тяжелый запах водяной гнили. Остановившись у прохода между деревьями, куда уползло чудовище, он принялся пристально вглядываться в завесу дождя.
В этом месте деревья странным образом расступались, чтобы снова через несколько метров сомкнуть свои ряды. Песок, устилающий просеку, тянулся вплоть до самой конической горы – туда, где у подножия горы открывалась пещера. Сквозь струи дождя можно было видеть, как след чудовища уходит в пещеру. Можно было даже различить размеры пещеры – пространство ее было достаточно большим, чтобы вместить в себя огромного морского зверя, но не более того – пещера была пустой и в ней царила тишина, она казалась пастью, зияющей в камне скалы.
