Евгений Прошкин - Слой Ноль
— Грегори?..
— Да, господин Президент, добрый день.
Мужчина прошел до середины и остановился, не зная, что ему делать дальше.
На аудиенцию в Белый дом этот Браун попал впервые, Виктор специально наводил справки. Он искал именно такого: чтоб был не молодой, не старый, не пройдоха, не тупица, не большой босс, но и не червячок. Ему был нужен человек из самой серединки — в таких честолюбие развито наиболее сильно.
— Присядем, Грегори, — радушно произнес Мухин. — Вы не возражаете, если я буду вас так называть? Это не слишком фамильярно?
— О, конечно же, нет, господин Президент! — ответил тот с энтузиазмом, пожалуй, даже с чрезмерным.
Если б Виктору сказали, что он будет так чувствовать английский со всеми его грамматическими нюансами, он бы сильно удивился. К иностранным языкам у Мухина никогда не было ни способностей, ни особого влечения.
«Да какого дьявола?.. — подумал он невпопад. — Где же иностранный-то? Самый что ни на есть родной...»
Он заметил, что Браун не решается садиться первым, и, подойдя к угловому кожаному дивану, взмахнул рукой.
— Сюда, Грегори. Быть президентом все двадцать четыре часа в сутки быстро надоедает. Давайте по-простому. Разговор у нас неофициальный.
— Да, господин Президент, — напряженно промолвил мужчина, опускаясь на сиденье как можно дальше.
Мухин с детской непосредственностью выставил протез вперед — раз уж каждый избиратель знал, что одной ноги у него нет, манерничать было ни к чему.
— Итак, Грегори... — Он помялся, но не от смущения, а оттого, что не знал, с какого бока начать эту скользкую беседу. — Выпьем-ка! Будьте добры, за той панелью у меня бар. А впрочем, смешно объяснять разведчику, где у меня что находится!
Браун слегка покраснел, выдержки ему явно не хватало.
— Этим занимается контрразведка, господин Президент, — напомнил он, вставая с дивана.
— Ах да, да! Все время вас путаю! Слушайте, Грегори, кончайте вы с этим «господином Президентом»! У нас Америка или где?
— Простите, что вы сказали, господин Президент?
Ясно, институтские приколы про военруков здесь не прокатывают. Да еще грамматика, будь она неладна...
— Это я так.
— Что вам налить, господин... — начал Браун, но Мухин его прервал:
— Стоп! Просто «что вам налить», Грегори, без всяких там «господинов». Договорились? Мне виски.
Мужчина перенес на низкий столик хрустальную бутыль и ведерко со льдом.
— Я, если не возражаете, ограничусь колой, — сказал Грегори.
Виктор пригубил и, поставив тяжелый стакан на подлокотник, лукаво посмотрел на Брауна. Этот парень от президентского похлопывания по плечу не растает.
С ним как-то по-другому надо, без панибратства. В сугубо деловом тоне.
— Скажу откровенно, Грегори, ваш нынешний шеф... да, да, я имею в виду главного шпиона Штатов, Эдди Бромберга... Так вот, э-э... как бы вам... В общем, мне в нем не все нравится.
— Простите, господин Президент, но я не совсем понимаю... — Браун даже позволил себе нахмуриться.
Видимо, это должно было означать крайнее недоумение.
— Поймете, поймете, Грегори. А что не поймете — я открытым текстом скажу. Вы меня устраиваете гораздо больше, чем Эдди Бромберг. А он... По службе-то претензий нет, человек на своем месте, все такое... Но... — Виктор положил Брауну руку на затылок и вынудил его к бы пригнуться. — Фамилия его мне не нравится. Понимаете?..
Браун корректно молчал.
— Нет, Грегори, я не расист, что вы! Как я могу быть расистом? Я же Президент Америки, благослови ее господь. Я не расист, нет. Но я республиканец, и это... — Он запнулся, подбирая слова, чтобы закончить фразу покруглее. — И это многое объясняет, Грегори. Вы ведь тоже республиканец, вы должны меня понять.
— Простите, не понимаю, господин Президент.
— Все вы понимаете. Прекрасно. Глупых в разведку не берут, не правда ли? Ждете, когда я, назвав "А", назову весь алфавит до самого... — Мухин опять чуть не проболтался, — до самого «Зет». Так я же говорю, Грегори. А вы слушайте и не перебивайте. Слушайте своего дядюшку Шуста, он ведь тоже не олух. Бромберг — не более чем уступка демократам. Временная, — подчеркнул Виктор, — уступка. Долго я прогибаться не намерен. Я вырос отнюдь не в Беверли-Хиллз, вам это известно. Хотите знать главное правило жизни в бедном квартале? Всегда желать большего!
Кажется, Виктор невзначай вставил слоган из какой-то рекламы, но Браун не обратил внимания.
— Скоро уступки прекратятся, — заверил Мухин, глотнув еще виски. — В скором времени, Грегори, нас всех ожидают большие перемены. Да, очень большие...
Он дальновидно прищурился и, запрокинув голову, дальше говорил уже куда-то в потолок, словно размышляя.
— Необходимо активизировать работу резидентуры, перетряхнуть ваш пыльный мирок. Вы ведь стали бюрократами, Грегори... И не спорьте со мной! Разведка превратилась в местное отделение социальной службы. На руководящих постах должны появиться свежие люди. Но не люди со стороны, о, конечно, нет! Я не предлагаю вам место начальника ЦРУ... Что, разочарованы? Вроде к этому все шло? А будете дурака валять, так и рассыльным не останетесь!
— Простите, господин Президент...
— Что? Встрепенулись?! То-то же. Вы хотите знать, о чем, собственно, наша беседа? А может, я вас прощупываю!
Мухин рывком придвинулся к Брауну и заговорщически хихикнул. В свое время он наслаждался игрой Броневого в «Семнадцати мгновениях» и теперь бесстыдно сдирал Мюллера, подверстывая роль под себя. В любом провинциальном театре России его закидали бы помидорами, но функционер ЦРУ советских фильмов, разумеется, не смотрел.
— Начальник всей вашей псарни будет гражданским, — продолжал он, сверля Брауна загадочным взглядом. — Таково требование общества, мать его... Мы все-таки не в Гондурасе живем. А вот заместитель... Вы и сейчас заместитель, поэтому я не буду вам разжевывать, что это за должность. А займет ее какой-нибудь кадровый офицер, республиканец, семьянин, без вредных привычек, деловой, преданный, работоспособный...
Виктор выдохся и допил виски.
— И хорошо бы, чтоб этот офицер носил фамилию Браун, — сказал он. — Если же его будут звать Грегори... Я бы не возражал... Что, купил я вас? Купи-ил, — рассмеялся Мухин, бессовестно присваивая уже не только мимику Мюллера, но и его текст. — Будем работать вместе, Грегори. Пока я не перестану исполнять обязанности Президента Соединенных Штатов. Либо — пока вы не совершите крупной ошибки. А что такое в вашем деле ошибка? Это, Грегори, недостаточность предпринимаемых усилий.
Мухин на миг задумался, соображая, не слишком ли он завернул. Браун медленно покивал. Значит, не слишком.
