Евгений Прошкин - Слой Ноль
— Та-ак... — протянул Юрий. Кажется, идея Бориса его увлекла, и Мухину отчего-то стало приятно. Он уже готов был поделиться и другими соображениями, когда Макаров бросил салат в мусорное ведро и сказал: — Ну, Допустим, ты все починишь... А что будет с людьми?
— А что с ними должно быть? — не понял Виктор.
— Ну вот смотри. В одном слое человек президент, так? В другом он порнуху снимает, да иногда еще с подростками. Короче, тварь...
Мухин вытер жирную ладонь о джинсы и невзначай коснулся ножа. Юрий это видел, но невозмутимо продолжал:
— А в третьем слое этого человека давно урыли, и крест на его могилке уже лет десять как мхом порос. Предположим, слои соединились в свою эту... прародину, и?.. Что с нашим человечком? Кто он? Президент или труп? Или еще кто-то?
Виктор задумался. Эта мысль его уже посещала, но он на ней как-то не останавливался — гнал себя дальше, — решал задачу в общем виде, стратегически. Он оставил нож в покое и обернулся к окну. После бункера оно казалось здесь лишним.
— С человечком что?.. — переспросил Мухин. — А вот, кто он есть в нулевом слое, тем и останется. Наверное.
— И если там он труп...
— Будет труп, — кивнул Виктор.
— Значит, отражения не соединятся, а попросту исчезнут, — сказал Макаров.
— Да, наверное... — повторил Виктор.
— "Наверно"! Ничего-то вы с Борисом не знаете. Все у вас «авось» да «небось»... А вы мир переделывать собрались! Говнюки!
— Короче говоря, ты против, — подытожил Виктор.
— Ты подписи, что ли, собираешь? Тогда я воздерживаюсь.
— Мясо не кушаешь, в другие слои не перекидываешься, от голосования воздерживаешься... Юра, а как происходит у тебя с женщинами? А... да, глупый вопрос. Ты же их покупаешь. Ты все покупаешь, Юра. И ты хочешь, чтоб это длилось вечно. Слушай, а на кой тебе сдалась наша компания? Тебе же и здесь неплохо.
— Мне и там неплохо будет, — заверил Макаров. — А здесь скоро все кончится.
— Так ведь и там кончится. Везде кончится, если ничего не делать.
— Делать-то надо с умом!
— Ну-ка, ну-ка... проясни.
Юрий побарабанил по столу и, вынув из кармана маденький блокнотик, что-то быстро настрочил золотой ручкой.
— Спать хочу... — сказал он, двигая к Виктору вырванный листок. — Надо идти ложиться, совсем я с вами из режима выбился...
Мухин прочитал:
« Ты президент не только в США. Я знаю. Можем быть друг другу полезны».
— Ну иди поспи... — ответил Виктор и, перевернув бумажку, на обратной стороне черканул:
«Предлагай».
— Пожалуй, пойду...
« Что тебе нужно, кроме денег?»
— Пойди, пойди...
«Мне и деньги-то не нужны».
— Да, пойду спать...
«Тогда как?..»
Мухин достал из кармана взятый у Немаляева пенал и, раскрутив, вытряс из него запаянную стекляшку. Сломав ее об угол стола, он прижал ладонью покатившуюся капсулу и показал ее Макарову.
— А вот так, Юрик, — сказал он нарочито громко. — Место премьер-министра выторговываешь? На меньшее ты не согласен, конечно. Везде успеваешь, молодчина.
— Дура-ак... — сокрушенно произнес Макаров.
— Дурак, и денег у меня, считай, нет, и тетенек я голых на видеокамеру снимаю... А все равно ты против меня — пыль. Понял, Юрий? Как я захочу, так и будет. — Виктор кинул в рот капсулу и запил соком из его стакана. Сок был хороший, разбавленных нектаров коммерсант не употреблял. — Счастливо оставаться.
Мухин вышел из кухни и только теперь вспомнил, что коридор здесь в отличие от прежнего длинный и сложный. Прием капсулы при Макарове он оценил на пятерку. Срезал барыгу, уел, урезонил, можно сказать, опустил. И после такого эффектного выступления упасть где-нибудь возле туалета... Несолидно.
Чувствуя, что пол уже покачивается, Виктор добрел до первого холла и ввалился в комнату охраны.
— Братва!.. — простонал он, борясь с подступающим провалом.
Уже опрокидываясь через стол с мониторами, он успел назвать домашний адрес, телефон и номер своей машины — того самого «Мерседеса», что, по словам Кости, давно был сплющен в фольгу. После этого ему отказался повиноваться даже язык.
— Достали они меня... — раздалось откуда-то сверху. Рядом с лицом на сером ковролине остановились чьи-то сверкающие ботинки.
— Много треплешься...
— Видеть их уже не могу!
— Не болтай, говорю. Взялись!.. Гляди, чтоб башкой не треснулся.
Мухина оторвали от пола и понесли, почему-то ногами вперед. Вероятно, так было удобней.
Глава 19
Кабинет Президента Соединенных Штатов Америк был несколько просторней, чем представлял себе Мухин. Фотографий Римского Папы и клюшек для гольфа здесь не оказалось — лишь пара скромных снимков вовсе не в золотых рамках: жена с дочкой и мать, Ната лья Шустрова. Натали Шустрофф, если по-местному по-американски. А флаг, конечно, был. Куда же президенту без флага?
Виктор медленно прошелся по наборному паркету — быстрее он, собственно, ходить и не мог: левую ногу по самое колено оттяпали еще десять лет назад. Последний протез влетел в семнадцать тысяч долларов, но Шустрофф все равно слегка прихрамывал. Рак, семейна болезнь Кеннеди, был его дополнительным козырем на выборах. Если б понадобилось, Виктор отдал бы и вторую ногу — ради такого-то дела! Тогда бы он, как Рузвельт, ездил на колясочке, и следующие выборы были бы у него в кармане. Но ничего, четыре года — тоже неплохо.
Виктор провел пальцами по столу и заулыбался. Мама была очень горда... Еще когда он стал сенатором от штата Юта. А уж когда Президентом — и говорить нечего. Мама была довольна.
Перебрав несколько кожаных папок с тиснеными орлами, Мухин зевнул и подошел к окну. На легендарной лужайке, в действительности обычном газоне, сооружали сборные алюминиевые трибуны. Естественно, завтра же он выступает перед американским народом. Погода шикарная, почему бы не выступить... На трибунах, понятно, будет не весь народ, а только его часть... лучшая часть — те, кто получил приглашения. Сегодня уже все на взводе: мужчины проверяют, хорошо ли вычищены костюмы, дамы ломают головы над украшениями, телевизионщики таскают по лужайке свои бесконечные кабели, спичрайтеры проводят последнюю сверку текста... И лишь он один, Анкл Шуст, спокоен, как скала.
«В этом есть нечто готическое, — с приятностью подумал Виктор. — Не заказать ли портрет? „Президент перед выступлением“. А, бог с ним...»
— Господин Президент, — чирикнуло в интеркоме, — заместитель начальника отдела "G" прибыл. Приглашать?
Мухин почесал культю о ножку стола. — Мадлен, я забыл, как его зовут, этого заместителя?
— Грегори Браун, господин Президент.
— Грегори Браун... Что ж, приглашайте.
Обладатель самой бесцветной в англоязычном мире фамилии был, напротив, весьма примечателен и даже по-мужски красив. Виктор невольно загляделся и в какой-то момент даже заподозрил, что Мадлен по ошибке впустила к нему не функционера ЦРУ, а, скажем, актера или фотомодель.
