Джон Макдональд - Вино грез
В дверях Шэрэн обернулась и попыталась заговорить с доктором. Молодой врач делал заметки в ее истории болезни. Он даже не поднял головы. Смотрительница мягко, но настойчиво, вывела ее в холл.
В холле, ожидая своей очереди, между двумя охранниками стоял Бад Лэйн. Его лицо посерело. Он посмотрел на Шэрэн, но, как ей показалось, не узнал ее, а она с ним не заговорила. Шэрэн Инли никогда больше не придется разговаривать с Бадом Лэйном. Теперь друг с другом будут разговаривать двое незнакомых ей людей, и это для нее уже не имело никакого значения.
Глава 18
Утром в один из октябрьских дней над всей страной наблюдалась чудесная погода. Один максимум установился над большей частью восточного побережья, а второй, очевидно, стал на якоре в зоне Чикаго.
Министр погоды совещается с министром сельского хозяйства по вопросу благоразумности получения разрешения Канады на рассеивание грозового фронта, скапливающегося на северо-западе.
Хозяйка Атланты решает продолжить прием, начатый в среду, в полдень. Она будит своих гостей, выводя их из отупения, и, улыбаясь, преподносит им амфетаминовые коктейли, которые восстановят замершее было веселье.
Разорившийся брокер возбужденно дрожит в плетеном сидении своего гелиоцика, упорно заставляя его превысить установленный правилами рабочий потолок и надеясь, что Аэрополиция не засечет его и он успеет расстегнуть ремни и предпринять долгий спуск в вельветовые каньоны города, распростершегося далеко внизу.
Тимбер Маллой, сердитый и насупленный, проводит с протестующими музыкантами внеплановую утреннюю репетицию для записи нового видеоальбома, который должен принести авторский гонорар, достаточный для того, чтобы расплатиться с долгами.
В фирме «Фонда Электрик» семьсот девушек с нетерпением ждут перекура в десять часов утра.
В Гросс-пойнте девочка-подросток, наследница богатых родителей, стоит голая перед большим, во весь рост, зеркалом и решительным вспарывающим движением перерезает себе горло.
На уединенной радарной станции Томми Либер внимательно разглядывает потускневшие майорские знаки различия и проклинает тот день, когда его назначили адъютантом генерала Сэчсона, а Сэчсон, на другом краю континента, стоит перед зеркалом в стальной рамке и подстригает седые волосы, торчащие из ноздрей, и думает о двух годах, которые остались ему до того момента, когда он сможет подать в отставку.
Шэрэн Инли лежит на койке, уткнувшись лицом в подушку и ожидает, когда за ней придут. В другом конце здания на койке сидит Бад Лэйн, медленно перелистывая страницы памяти, которую у него вскоре отберут.
Чудесное утро.
В Коннектикуте, на чем свет стоит клянет санитара его шеф за то, что тот не уследил и не предотвратил самоубийства Уолтера Говарда Паса.
Десять часов тридцать секунд. Семьсот девушек чиркают спичками и клацают зажигалками.
В двенадцати милях от Омахи, увидев на экране всплеск, хмурится оператор перехватывающего радиолокатора. Он подстраивает радар и переключается на автоматическое слежение за целью. В это же время он опускает глаза на перечень ожидаемых полетов. При автоматическом слежении под экраном на табло появляются высота, скорость и направление на цель.
Скорость — постоянная. Направление — почти точно на юг. Высота уменьшается со скоростью полмили в секунду.
Следующее движение оператора отработано долгой практикой. Он нажимает кнопку тревоги по станции, затем перебрасывает ключ, который оповещает тревогу одновременно на двенадцати перекрывающихся зонами слежения радиолокационных станциях и включает их в прямую связь со штабом.
Медсестра выкладывает мазь, которой смазывают виски и электроды. Техник проверяет шкалы на приборах для шоковой терапии. Молодой психиатр государственной клиники закрывает за собой дверь своего кабинета и, не торопясь, направляется в зал.
При прохождении цели через пункт перехвата вспыхивает сигнал тревоги. Еще на пяти экранах возникли изображения, и данные увязываются на перехватывающих станциях. Шестьсот пусковых ракетных установок, по десять на каждой станции перехвата, связаны с автоматическим слежением таким образом, что безошибочно нацеливаются в соответствующие точки перехвата, предсказанные меткой выплеска на экране. Если всплеск на экране пойдет вниз, ручное управление пуском ракет автоматически отключается. Ни одна человеческая рука не управится так быстро.
На главном пульте управления противовоздушной обороны, где-то за пределами Эль-Пасо, полковник с волевым лицом в нужный момент отключит ручное управление на станциях перехвата и примет решение. Под его пальцами находится шесть кнопок. Каждая кнопка запускает один полный комплект из десяти ракет любого обозначенного пункта перехвата.
У губ полковника — микрофон. Сам он следит за экраном.
— Курс меняется, — произносит он без выражения.
Его слова громко гудят в маленькой комнатке в Вашингтоне. Комнатка быстро заполняется людьми. — Падение скорости вдвое. Теперь цель устремилась вверх. Скорость продолжает падать. Похоже, что это цель с поврежденным автоматическим управлением, либо управляется некомпетентным пилотом. Из динамика над головой полковника доносится металлический голос:
— Перехватывайте, как только курс совпадет с направлением на любую критическую зону.
— Вот будет шуму среди киносонистов, — произносит майор, стоящий рядом с полковником.
Полковник не отвечает. Он думает о своем сыне, об извержении безумного кровавого слепого насилия, которое оборвало жизнь сына. Его, словно отлитое из металла, лицо не меняет выражения. Он вспоминает выступление Уолтера Говарда Паса.
— Новое направление — северо-северо-запад. Высота — триста тридцать миль. Цель вошла в зону. Скорость упала до пятисот миль в час. Высота — триста, скорость — четыреста семьдесят.
— Перехват! — падает из динамика приказ.
Пальцы напряженно нависают над кнопками.
— Перехватывайте! — повторяет динамик. — Подтвердите приказ.
Двадцать пять лет дисциплины уравновешиваются воспоминанием ошеломленного непонимающего выражения на лице мальчика.
— Рекомендую разрешить чужаку посадку.
Полковник слышит напряженный вздох майора и видит, как его рука тянется к кнопке. Полковник поворачивается и со всей силой обрушивает кулак на челюсть майора.
Сверху из динамика доносится плоский невыразительный голос:
— Заставьте чужака совершить посадку в Муроке.
Телевизор в комнате отдыха фирмы «Фонда Электрик». Радио в комнате в Атланте, где совершает свое неистовое чудо амфетамин. Брокер, кувыркаясь падает вниз, а из его карманного радиоприемника доносятся тихие звуки музыки, заглушаемые встречным ветром. Тимбер Маллой, надевающий наушники, чтобы прослушать одну из записей. Радио в Гросс-пойнте легко напевает над окровавленным телом, лежащим в кровавой луже у подножия большого, во весь рост, зеркала. Молодой психиатр, идущий. к кабинету шоковой терапии, приближается к столику дежурной по этажу сестры, а на столике радио наигрывает…
