Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09
Высматривая возможности, вор слонялся по задним переулкам, когда оказался возле дома Глабро и увидел, что ведущая на задний двор дверь чуть приоткрыта. За нею на каменных плитах лежал пухлый мешок. Возле него — прислоненный к дверной раме посох, из тех, что используют добрые пешеходы, отправляясь в дальнее путешествие. Картина была очевидна: некто собрался отправиться в путь, но, вспомнив в последний момент о чем-то, забытом в доме, оставил посох и дорожный мешок возле двери.
Рафаллон остановился, огляделся по сторонам, заглянул во двор. Нигде никого. Он нагнулся и запустил руку в суму. Пальцы его прикоснулись к плотному и гладкому предмету, глаза уловили золотой блеск. Вцепившись в находку, он встал.
Точнее, проявил такое намерение. На самом деле золотой предмет начисто отказался вылезать из своего укрытия. Предположив, что предмет может оказаться куда более тяжелым и, таким образом, еще более ценным, вор попытался использовать обе руки. И тем не менее не смог поднять его.
Нахмурившись, он согнул ноги в коленях — Гронн всегда учил его тому, что домушник должен иметь крепкую спину, — и попытался ухватиться попрочнее. И тут обнаружил, что не в состоянии отнять рук от добычи. Опустившись на корточки, он все еще безрезультатно тянул и тянул, и тут Глабро высунулся из задней двери своего дома, ткнул в сторону вора черным жезлом и произнес нечто такое, отчего мир вокруг Рафаллона потемнел.
Очнулся он уже в кабинете волшебника; руки вора более не липли к приманке, но вместе с ногами были прикованы к каменной стенке железными кандалами. Брюки его были спущены до колен, и чародей пристраивал нечто к той части его тела, которую Рафаллон — да и всякий разумный мужчина — самым старательным образом оберегает от неприятностей.
Заметив, что пленник его полностью пришел в себя, Глабро выпрямился и произнес:
— Джхеззик, короткий полунажим.
И Рафаллон немедленно ощутил приступ такой боли, какой ему никогда еще не приходилось испытывать.
— Вижу, что внимание твое обращено ко мне, — заметил волшебник.
— Целиком и полностью, — заверил его вор.
— Великолепно. Тогда ты сделаешь для меня следующее. — И несколькими краткими предложениями маг объяснил, что вору надлежит отправиться в дом Хердеванта, проникнуть в самую высокую из башен, где в самой верхней комнате он найдет предмет, именуемый Сферой Разнообразной Пользы (он показал изображение таковой), которую Хердевант неправедными путями вырвал у законного владельца, то есть Глабро.
Ну, а чтобы Рафаллон немедленно приступил к делу, к нему был приставлен спрайт, известный под именем Джхеззик, которому было назначено проследить за вором по дороге туда и обратно.
— Джхеззик не станет входить вместе с тобой, — пояснил Глабро. — Гриннет Хердеванта немедленно учует его и явится, чтобы схватить — что будет столь же неприятно для тебя, как и для Джхеззика. Поэтому он встретит тебя на выходе со Сферой. И, конечно же, проводит сюда.
Рафаллон начал протестовать, имея возражения по нескольким пунктам: оборона Хердеванта непреодолима; всем известна его неусыпная бдительность; Гильдия не нарушает договор о невмешательстве, заключенный с древним и достопочтенным Советом чародеев и тавматургов. Продолжать он не стал, ибо Глабро предположил, что можно пригласить Джхеззика высказать свое мнение.
— Что касается обороны: он пользуется Расчленяющим Порталом Буллимара. Я научу тебя слову, снимающему заклятие. Отправишься сразу после обеда, когда он возится у себя в кабинете. Знать об этом не будет никто, кроме нас. — Но поскольку Рафаллон попробовал вставить новый контраргумент, волшебник добавил: — И, конечно же, Джхеззик.
Вот таким-то образом Рафаллон и оказался припавшим к стене башни Хердеванта в тот самый миг, когда волшебник открыл окно. Что в дальнейшем привело его к неожиданному погружению в серую пустоту. И к последовавшему переходу в «Бляху и Пряжку», где он сейчас сидел за вторым кубком крепкого арака, завершив размышления и составив план.
Вор обратился к суетившемуся за стойкой Будину:
— Как насчет того мальчишки, который у тебя моет посуду? У меня есть поручение для него.
И за обещанную монетку мальчишка без особенного промедления отправился к дому Глабро с запечатанной запиской в кармане.
Второй кубок арака еще не кончился, когда Глабро появился в пивном зале. Волшебник обвел помещение подозрительным оком и, не усмотрев никакой опасности для себя, уселся за столик Рафаллона. Оглядевшись по сторонам, он спросил:
— А почему ты целый? И не вывернут наизнанку, как твой последний посланец?
— Хердевант рассказал тебе?
— Мы с ним поговорили об этом, — согласился вор.
— И что же?
Рафаллон отпил глоток арака:
— Как, по-твоему, можно ли соединить два серьезных заклятия?
Глабро наморщил сальный лоб:
— Едва ли… однако этот вопрос находится вне области моих интересов.
— А как насчет соединения двух фундаментальных заклятий с третьим, чтобы отправить предмет заклинания в твой кабинет?
Качнув бородой, волшебник откинул голову назад:
— Это невозможно!
— Речь идет о Радостном Изнурении Икстликса и Нисходящем Фламбё Чанта. Имени транспортного заклинания я не уловил, однако оно состоит из двух слогов и такого вот жеста, — он ударил костяшками пальцев друг о друга.
— Смешно даже думать! — воскликнул Глабро. — Флюкции дисгармоничны, и никакой синергизм…
— Он это сделал, — остановил его Рафаллон, описав свои прыжки, шлепки, воспламенение волос и исчезновение.
— О, мой сад! — вскричал Глабро, прежде чем до него дошли все слова Рафаллона. — Но ведь ты не предстал предо мной!
— Именно!
Волшебник посмотрел на него с видом человека, осознавшего, что прозевал намек.
— Итак… — начал он.
— Скажи мне, — продолжил вор, — сколько плоскостей существует?
— Подожди, — возразил волшебник. — Мы говорим о том, что случилось с тобой.
— Говорим. Так сколько же их?
Глабро повел плечами:
— Девять.
— И присутствует ли в какой-нибудь из них бесформенная и безвидная пустота? Где нет верха, низа, переда, зада, право и лево?
На лице волшебника проступило раздражение:
— Нет. А теперь скажи, чего…
— Пустота, из которой видно любое место, куда можно попасть, просто пожелав того?
— Какая еру… — на сей раз Глабро остановил себя сам. — Минуточку, ты хочешь сказать, что побывал в подобном нигде?
Рафаллон приподнял кубок с ироническим тостом:
— Ну, наконец догадался.
