Евгений Прошкин - Загон
- Доброе утро, Иван Петрович, - сказал Андрей. Белкин прекратил качаться и оторвался от кранов.
- Все-таки пришел? - проронил он. - Зря пришел.
- Я ничего не делаю зря, Иван Петрович, - ответил Андрей, подходя к баку.
- А ты изменился, - сказал Белкин и, мельком взглянув ему в глаза, снова уставился на вентили. - Даже говоришь по-другому. Хорошо говоришь, уверенно. Только ты это... без Петровича обойдемся. Какой я теперь Петрович? Ваня я. Ваня Белкин. Для Петровича у меня ИС жидковат.
- Бросьте, Иван Петрович! Вы же сами все знаете - от профессора. Да и без него ясно...
- Что тебе ясно?
- Никакой вы не чер. У вас же семьсот пятнадцать баллов!
- Было когда-то. А в пятницу я под тест попал, внеочередной...
- Праздничный, - добавил Андрей.
- Да. Праздничный. Кто-то усомнился в моем статусе.
- И сколько вы получили?
- Ровно сто. Одна палочка и два нуля.
- Но вы-то!.. Вы-то, Иван Петрович, не усомнились? Это главное.
- А мне, знаешь... Одна палочка и два нуля. Мне без разницы. Вот так-то. Надоело быть умным, Андрюша. С них, с умных, спрос больше.
- Так быстро поглупеть нельзя!
- А что?.. Плюсы тоже есть. Времени свободного навалом. Отдохну. "Повести Белкина" перечитаю. Повести покойного Ивана Петровича...
Белкин резко поднялся со стула и подкрутил кран на второй трубе. Андрей машинально отметил, что существо в баке справляется неплохо.
- Иван Петрович, вас от этого не тошнит?
- Меня-а? Ты б видел, на какие я трупы выезжал! Когда жена мужу голову отрежет, да еще в кастрюлю, и на плиту... А здесь что? Ну, дерьмо. Подумаешь! Оно и так повсюду, Везде, Андрюша, одно сплошное дерьмо... И не Иван я тебе не Петрович. Перестань над бедным чером глумиться. Над Ванькой Белкиным...
- Сдались... - разочарованно произнес Андрей. - Неужели вы сдались?!
Тот посмотрел на пену под колпаком и вернулся к стулу.
- Его больше нет, - буркнул он. - Того, который мог сдаваться или не сдаваться. Я за него. Но я другой человек. Чер Иван Белкин. Для друзей - Ваня.
- Быстро они вас... Никиту Николаевича они не сломали, хотя над ним даже мы посмеивались. Вся смена. А он крепкий, наш профессор Не такой, как вы.
- Ваш крепкий профессор - обыкновенный параноик. У него что ни слово, то загадка. "Неотложки", скелеты в шкафу... Я предпочитаю верить только в то, что знаю, а знать только то, что вижу.
- И поэтому предпочитаете видеть как можно меньше, - грустно сказал Андрей. - Из вас выйдет отличный работник. Вам уже и смену самостоятельную поручили, и без пакетика вы уже обходитесь. Скоро станете обедать прямо тут, в камере, посреди этих труб. А после...
Андрей обошел бак и увидел, что бирка с номером существа прикрыта старым халатом. Якобы случайно, якобы просто так - подвернулся штырь, на него и повесили.
- А после, Иван Петрович, вам захочется назвать существо каким-нибудь именем. Не человеческим, это уж слишком. Допустим, как кота.
- Кот? Он что, мужского пола? - спросил Белкин.
- А вы уже Муркой назвали? Муськой?.. Матильдой?.. Зовите как угодно, оно вас не слышит.
- Да все эти цифры... - принялся оправдываться он. - Все эти "HP", "ЧР"... Мерзость и вранье.
- Вранье, - согласился Андрей.
- Ты меня на слове не лови, не надо. Что толку? Они мне статус изменили. Не в баллах дело. В статусе. Был дознаватель районной управы, стал оператор конвертера. Тебе не все равно, что я об этом думаю? Как к этому отношусь? Статус у меня поменялся, понятно? И может опять поменяться.
- Чем вы дорожите? Вот этими четырьмя кранами?
- Что имею, тем и дорожу.
- Надеетесь, вас снова поднимут? Вернут ваши семьсот баллов? Уважение дочери?
Белкин резко вскинул, голову и, болезненно сощурившись, спрятал лицо в багровых ладонях.
-Это я, наверно, зря...
- Нет, Андрюша. Ты зря ничего... Правильно. Ты, Андрюша, иди, - сказал он, не отнимая рук. - Иди... И прощай.
- Да лучше тараканы в башке! - воскликнул Андрей, срывая с запорного винта линялый халат. - Лучше скелет в шкафу, что угодно, чем вот так сгнить заживо! Счастливо!..
Он взбежал по короткой лесенке и распахнул дверь.
- Успешной тебе карьеры, Ваня Белкин. Мурку не перекармливай.
Андрей выскочил в коридор и скорым шагом направился к подъемной платформе. Остановившись у шахты лифта, он обнаружил, что все это время тащил халат за собой - синяя тряпка прицепилась к ботинку и ползла, как хвост, собирая по полу мелкий мусор. Андрей разъяренно потряс ногой и отпихнул халат к урне. Не страшно, Белкин найдет что-нибудь еще. Табличка с номером будет закрыта, в этом Андрей не сомневался.
Платформа, лязгнув, совместилась с ребристым железным порожком, и Андрей уже сдвинул решетку, как вдруг в конце коридора раздался крик. Он отклонился назад, но увидеть, что там происходит, мешало широкое бетонное ребро.
Вопли повторились - на этот раз голосили двое. Где-то рядом с его камерой.
У Андрея екнуло сердце. Одолеваемый смутной тревогой, он помчался обратно. Навстречу бежали двое незнакомых операторов, следом за ними, держась за рот, ковылял Новиков.
- Что у вас тут? - спросил Андрей, хватая его за плечи.
Новиков вывернулся и припал к урне.
- У нас... - простонал он, отплевываясь. - У тебя... на это... сам смотри!..
Андрей оставил его в покое и побежал дальше. В нескольких метрах от двери он почувствовал тяжелый запах кислоты и еще чего-то тошнотворного. Отсюда он уже различал отдельные реплики. Кто-то ругался, кто-то требовал закрыть вентили, но в основном все звали Чумакова.
Влетев в камеру, Андрей закашлялся и схватился за тонкие перильца. Такой смрад мог источать лишь Барсик, Мурка или "С-НР" с номером через дробькак его ни назови.
Емкость была открыта, стеклянный колпак лежал рядом со стулом. Возле бака, зажимая лица платками, возились четыре оператора. Из-за их спин Андрей не сразу разглядел, что здесь произошло. А когда все же разглядел, то не сразу понял. А когда понял - не смог поверить.
Из емкости торчала нога. Одна только нога - от колена до подошвы, остальное находилось внутри. Бак был большой, и человек там поместился бы если б не существо. Существо, "HP" с номером, занимало почти весь объем, кроме узкого пространства для залива сырья, поэтому Белкина в баке фактически уже не было. Была одна нога, и она продолжала медленно погружаться.
Операторы ее не трогали, они не хуже Андрея знали, что исправить ничего нельзя.
Перед тем, как нога совсем исчезла за бортиком, кто-то снял с нее тапку. И, растерянно ею помахав, бросил туда же, в бак.
Андрей до хруста стиснул зубы и, выйдя в коридор, столкнулся с Чумаковым. Они угрюмо посмотрели друг на друга и молча разошлись.
Лифт привез троих медиков с каталкой. Андрей проводил их долгим взглядом и встал на платформу. Он ударил по грубой эбонитовой пластине, и лифт с воем поехал вверх. Снизу в колодце тянуло сквозняком. В теплом воздухе витали пары кислоты - это было дыхание существа без имени, существа с номером, созданного для переработки материала. Существа, доказавшего Андрею, что человек - такой же материал, ничем не хуже любого другого.
