Евгений Прошкин - Загон
- Ага, - сказала она.
- Вы дочь Ивана Петровича?
- Ага.
- Мне бы с папой пообщаться. Он дома?
- Папаша в блоке.
- Я связывался с участком, на работе его нет, - признался Андрей, запоздало соображая, что, возможно, выдает какую-то тайну.
- Ага... Папаша не работает. Он там теперь живет, - безо всяких эмоций ответила девушка. Андрей почувствовал, что врастает в кресло.
- Как?! Как это живет?.. В блоке?!
- Ага. Все? ..
- Нет, не все! Постойте!.. Где? В каком блоке?
- Для этого есть справочная, - сказала она. - Все.
-. Какая, к черту, справочная?! - заорал Андрей, но белая комната уже пропала.
Он повторил вызов и просидел перед пустым экраном минут пять - пока эта цаца не соизволила переключить монитор.
-Ты, дочка!.. Отца родного знать не желаешь?! Слушай, дочурка. Доступ в справочную по терминалу, а у меня его нет. Зато у меня есть возможность отправить тебя вслед за папой. Я не вру. Хочешь убедиться?
Андрей и сам в это верил. Сейчас - верил. На автобусе до кольцевой, потом опять на автобусе - к дому в салатную шашечку. К Сергею Сергеевичу в объятия... Сейчас он это сделал бы - ради Белкина, ради того, чтобы его дочь не плевала на святое. На то, чего у Андрея никогда не было.
- Ага... - обронила девушка. - Не хочу.
- Тогда вызови справочную и все узнай. Я с тобой еще свяжусь.
Андрей сбросил адрес и судорожно набрал новый. Он должен был поставить в известность Никиту Николаевича. Нет, профессор не блажил, когда рассказывал о черах, у которых ИС аж за тысячу баллов. Да и сам Никита Николаевич... разве он дурак?! Дураки совсем не такие.
Профессор не отвечал.
Андрей встал и тревожно побродил вдоль сумасшедших картин. Затем резко повернулся к экрану, будто хотел застать кого-то врасплох. Ничего. Зеленый фон и мигание курсора.
Он набрал номер снова. Снова молчание. Усевшись в кресло, Андрей решил достать профессора во что бы то ни стало, но его прервал посторонний вызов.
- Это я, - сказала Белкина. - Ваш адрес в памяти остался... Я выяснила, где отец.
- Секунду!
Андрей вскочил и, порывшись у Вадика на полках, взял какой-то толстый грифель.
- Только у него дома никого нет. Автоответчик передал, что отец на работе. Где работа, я тоже записала. Бибирево-36, конвер... конверт... - Она запнулась и посмотрела в мятый листок.
Андрей отложил грифель в сторону.
- Конвертер?!
- Ага. Конвертер. Еще у автоответчика специальное послание для Белкина - однофамильца или родственника, там не указано.
- Диктуй!
- А чего диктовать? Это я так запомнила: "Не рой яму глубже".
- Что? Может, "себе яму"? Ты не перепутала?
- Нет. Просто "яму", без "себе". "Не рой глубже" И все.
Андрей откинул голову на спинку и бездумно уставился в потолок. У него, у чера, контроллер определил две тысячи баллов интеллект-статуса. У дознавателя Ивана Петровича - меньше ста пятидесяти. Андрей всю жизнь мечтал поменяться местами с кем-нибудь из нормальных людей. Но он и представить не мог, что однажды это произойдет.
- Вы ведь где-то недалеко? - спросила девушка. - Тоже в каком-то Бибиреве? Их так много...
- Много. И не дай тебе бог научиться их различать.
- Но вы же не из блока. Вы из... "неотложки"?..
В ее глазах впервые возник интерес, она даже скинула со лба светлую челку - чтобы лучше видеть своего героя.
- Оттуда, - кивнул Андрей. - О моем вызове ты навсегда забудешь. А отца забывать не смей. Навещай его.
- Ага... Каждый месяц? - осторожно осведомилась она. - Или можно реже?
- Бесполезно... - сказал Андрей. - Просить, убеждать... Все бесполезно. Отбой.
Он выдернул монитор из Сети и, обойдя стопку загрунтованных холстов, запер дверь. На пятнадцатый этаж он из принципа спускался в лифте, хотя по лестнице было и проще, и быстрей.
- Ты что такой расстроенный? - спросила Эльза. - С кем разговаривал?
- Ни с кем. Никого нигде нет.
- Долго ты это... "ни с кем", - заметил Вадик.
- Еще картины твои рассматривал.
- Ну?! - оживился он.
- Шедевры, - без энтузиазма ответил Андрей. - Так... Супа я похлебал бы, да времени мало. Мне еще съездить кой-куда. Вы остаетесь здесь! - не давая возразить, объявил он. - Здесь безопасней.
- Ты уверен?
- Во всяком случае, пока они не поняли, что самый умный поступок и поступок дурацкий иногда совпадают. Да!.. - сказал он Вадику. - Тебе высовываться вообще противопоказано. Сюда полиция не придет, но это единственное, что я могу гарантировать. Заодно и контроллер посторожишь.
- Отвечаю головой, - легко догадался Вадик. - Благодарю. Ты настоящий друг.
Эльза обескураженно наблюдала за тем, как Андрей распихивает по карманам оружие.
- Здорово ты нами распорядился, - сказала она. - И надолго мы тут застряли?
- Это будет зависеть от... э-э...
Он нахмурился, но подходящего ответа так и не придумал.
- От продолжительности нашей жизни, - усмехнулся Вадик.
Андрей ласково моргнул Эльзе и вышел из квартиры. Спорить с Вадиком ему не хотелось - Вадик мог оказаться прав.
Путь на конвертер был привычным, как утренний маршрут "кровать-туалет-кухня". Андрей пешком добрался до станции и запрыгнул в тамбур отъезжавшей линейки. Сидячих мест, как всегда, не было, и он остался у дверей.
Сквозь залапанное стекло он видел мучительно просыпающееся Бибирево-6, затем Бибирево-12 - район, выросший возле формовочного завода. Бибирево-24 было значительно чище, но и тут торчали те же блоки из четырех корпусов.
В Бибиреве-36 жилых домов не было. Все вокруг конвертера служило ему одному: станция линейки, две автодороги и огромная территория свалки-накопителя.
Проходя мимо помойки, Андрей испытывал странное чувство ностальгии и еще более странное - стыда. Он вспоминал, как совсем недавно восхищался всеми этими бумажками и баночками, и не понимал самого себя. Раньше в горах мусора ему мерещился веселый карнавал, а теперь он не мог в них разглядеть ничего, кроме грязи. И к тому же здесь стояла невыносимая вонь.
- Белкин?.. - спросил дежурный. - Белкин в камере. Чумаков его хвалит. Вчера дублером отработал, а сегодня уже один. Да он на твоем месте. А ты чего, в гости? Не положено, ты же уволен, Белкин... Ой, я и не сообразил! Вы родственники с ним? Ладно. Но чтоб Чумаков не видел!
Андрей обменялся с дежурным рукопожатиями и направился к платформе лифта. Спустившись в бункер, он миновал вереницу полукруглых люков и толкнул знакомую дверь.
Иван Петрович раскачивался на маленьком стульчике и был увлечен созерцанием вентилей. Белкин заметно сдал: его багровые щеки обвисли и оттянули уголки губ вниз, придав им выражение вечной печали, а волосы сделались совсем белыми и редкими, как пух.
- Доброе утро, Иван Петрович, - сказал Андрей. Белкин прекратил качаться и оторвался от кранов.
