Александр Климай - Ихтиандр
— Карин! — резко проговорил Сальватор. — Больную срочно в операционную. Я буду оперировать с доктором Вейслином.
Известие об ошибке, казалось, потрясло обоих хирургов — пожалуй, даже больше доктора Сандро.
Повторная операция длилась еще дольше, но когда она, наконец, закончилась, оба хирурга с облегчением вздохнули, увидев на ленте ЭЭГ почти нормальную активность мозга.
В наступившую ночь дежурил профессор. Мозг девушки функционировал нормально, энцефалограф выписывал кривые, характерные для глубокого сна.
— Карлос не приходил в сознание месяц, а сколько в связи с этой ошибкой будет спать Луиза?.. Месяц, два, полгода?
Но наступило утро, и, к удивлению профессора и его коллег, оно ответило на этот вопрос, — Луиза открыла глаза. Энцефалограф, за исключением двух-трех небольших промежутков времени, устойчиво чертил нормальную кривую…
ГЛАВА 10
В ходе разбирательства с подлогом трансплантата из мозгового центра выяснилось, что медсестра, дежурившая в нем в тот день, была расстроена письмом от родственника, а доктор Сандро, ответственный за достоверность трансплантата, не проверил соответствия его шифра.
Сальватор облегченно вздохнул, выяснив все это, и ограничился строгим внушением. Где-то в душе де Аргенти уже был готов к событиям, постигшим Джонсона, но чаша сия минула его. Именно поэтому он так мягко обошелся с сотрудниками. И еще, Сальватор планировал увеличение штата клиники — этот случай остановил его…
Между тем Луиза постепенно выздоравливала. Недели через две после этой уникальной операции, Мишель, постоянно дежуривший у сестры, зашел в кабинет профессора. Двое мужчин что-то оживленно доказывали доктору. Мишель извинился и хотел выйти.
— Заходите, заходите, господин де Луэстен, — проговорил Сальватор, — познакомьтесь, господин Карлос Менес и господин Мигель Хорхо. А это мой добрый знакомый Мишель де Луэстен.
Мишель протянул руку и поздоровался с посетителями профессора. Он сел в кресло, стоявшее в стороне и еще минут семь слушал их беседу. Речь шла о затеваемом Сальватором новом строительстве.
Когда посетители, попрощавшись, вышли, Сальватор спросил:
— Ваше впечатление о моих собеседниках?
Мишель вопросительно посмотрел на доктора.
— Понимаю, — проговорил Сальватор, — просто это тот случай, который поможет мне ответить на ваш вопрос… И хотя я открываю врачебную тайну… но, нарушив ее, я успокою вас, а вы, в свою очередь, не подведете меня… Речь идет о Луизе, о том, какой она будет после операции.
Сделав небольшую паузу, он продолжил:
— Один из моих собеседников в прошлом перенес черепно-мозговую травму и жив только благодаря тому, что пораженная доля заменена трансплантатом мозга погибшего накануне дельфина. По понятным причинам я не указываю этого человека, и вам остается только гадать, кто из них кто.
Мишель четко представил сегодняшних собеседников Сальватора — приятные целеустремленные молодые люди…
— Я хочу сказать, — продолжил доктор, — что вы должны быть спокойны за свою сестру, во всяком случае пока…
— Почему пока?! — спросил Мишель.
— Я говорю вам все как есть и не скрываю, что в медицине важны отдаленные результаты. В данном случае сравнивать состояние этого молодого человека и Луизы не с чем. Главное — сейчас они оба живы и практически здоровы.
Сальватор действительно затронул сейчас постоянно мучивший Луэстена вопрос — что будет с Луизой?
Между тем, девушка поправлялась, а через месяц была выписана в хорошем состоянии.
Мишель хранил секрет операции, и даже иногда ловил себя на мысли, что все то, что случилось с сестрой — сон. Луиза чувствовала себя замечательно и даже не догадывалась о том, что постигло ее…
Луэстен казнил себя за то, что отпустил тогда сестру одну, теперь же он не расставался с ней. А девушка чаще, чем обычно, ездила на пляж и купалась в лазурном море. Мишель и сам любил плавать и поэтому с удовольствием сопровождал сестру во время морских прогулок. Прекрасную фигуру девушки не портил дыхательный аппарат, подаренный ей Сальватором, зато какое удовольствие испытывали оба пловца, поочередно и подолгу находясь под водой.
К этому времени Мишель знал все об Ихтиандре, а Сальватор, убедившись полностью в порядочности молодого человека, обещал познакомить его и со своим другом Арманом Вильбуа:
— Все ваши познания в естествознании будут перевернуты на 180 градусов, — обещал профессор…
Но время шло, и отпуск у де Луэстена подходил к концу. Нужно было возвращаться домой. Этим летом Сальватор не намечал поездки на остров, но случай с Луизой изменил его планы — он начал собираться к другу и родным. Опасений за состояние здоровья Луизы не было, но наблюдение за ней во время хотя бы части этого долгого пути (от Панамы до островов Туамото) было желательным, и профессор приготовился к отъезду. Его беспокоило долгое отсутствие писем с острова. Пришлось даже отложить намеченный отъезд — ожидая ответа островитян, но почты так и не было…
Руководство клиникой было поручено доктору Вейслину, только что вернувшемуся из кратковременного отпуска.
Сухопутная часть пути была преодолена без приключений. Самочувствие девушки оставалось хорошим. Пересев на пароход, путешественники вот уже неделю находились в открытом океане. Для удобства, а так же для контроля за Луизой в ночное время девушку поместили в каюту с Николь, а Мишель расположился с Сальватором. На второй неделе плавания пароход попал в полосу шторма…
— Послушайте, господин профессор, как можно плыть в такой кутерьме одному человеку?..
— Да, Ихтиандр рассказывал, что не раз он попадал в подобную ситуацию, но в таких случаях он уходил на глубину, туда, где тихо, и ждал там окончания шторма. К тому же не забывайте о дельфине, — человек был не один.
— Да, дельфины… Все еще не знаю — как я мог поверить вам и согласиться на пересадку Луизе мозга млекопитающего… Вижу результат вашей работы, и не могу до конца осознать реальность происшедшего, пытаясь представить все это сном.
Сальватор улыбнулся:
— Не забывайте, Мишель, закона об относительности человеческих знаний. Я считаю, что все то, что я сумел добиться вместе со своими друзьями — далеко не вершина познаний и возможностей человека. Я не рассказал вам и одной сотой того, что нами сделано. В этом нет никакой корысти, просто ваш мозг должен привыкнуть к тому, что все это возможно.
В этот момент от двери каюты профессора отходил один человек… Николь стало плохо, и она попросила Луизу пригласить мужа к себе. Услышав свое имя и упоминание о трансплантате мозга дельфина — по всей видимости, вшитого ей, девушка вздрогнула и потеряла чувство контроля над собой…
