Леонид Млечин - Один день без Сталина. Москва в октябре 41-го года
Обзор книги Леонид Млечин - Один день без Сталина. Москва в октябре 41-го года
Леонид МЛЕЧИН
ОДИН ДЕНЬ БЕЗ СТАЛИНА
МОСКВА В ОКТЯБРЕ 41-го ГОДА
ОТ АВТОРА
Я писал эту книгу много лет. Дольше любой другой. Не так просто распутать этот сложнейший клубок мужества и героизма, подлости и трусости. Одни и те же фигуры предстают то видными государственными деятелями, то жалкими ничтожествами. А как быть с героями, которые на глазах превращаются в предателей?
Есть тайны, известные немногим. Есть истории, которые не любят вспоминать. Судьба Москвы в сорок первом году решилась не в декабре, когда советские войска перешли в наступление, а в октябре, когда казалось, что город некому защитить и немецкие войска фактически могли взять столицу.
Официальная история многомесячной битвы за Москву поделила на всех радость первой победы в великой войне. Но это несправедливо.
Когда бездарные и неудачливые генералы потеряли свои войска, когда большие начальники позорно бежали из столицы, когда одни готовились встретить немцев, а иные дамы устремились в парикмахерские — делать прически, другие сказали себе: «Это мой город, немцы войдут в него только через мой труп». Они занимали боевые позиции по всей Москве, в самом центре, на улице Горького… Защищать свой город предстояло самим москвичам. Они собирались сражаться за каждый квартал, за каждую улицу, за каждый дом. Как это будет потом в Сталинграде.
Оборона Москвы — это история невероятного мужества и самопожертвования. Но это еще и история о том, как слабая власть, неумелые и трусливые руководители едва не сдали город врагу. Жестокая военная реальность стащила их с трибун, выдавила из просторных кабинетов, откуда они правили страной и городом, высокомерно объясняли народу, как ему жить и работать. Растерянные, запаниковавшие, ни на что не способные — вместо того, чтобы защищать город, они, прихватив немалое имущество, бросились бежать.
16 октября 1941 года стало днем позора Москвы. Это был день, когда власть, думая только о своем спасении, практически бросила столицу на произвол судьбы. Многое, что связано с этим днем, по-прежнему держится в секрете. За трусость, преступную в военное время, наказали очень немногих. И в общем не тех, кто едва не сдал город.
Сталин, который никому и ничего не прощал, по существу повелел забыть октябрьский позор. Иначе пришлось бы признать, что знаменитых сталинских наркомов как ветром сдуло из города, что партийные секретари праздновали труса, что вознесенные им на вершину власти чиновники оказались ни на что не годными, что вся созданная им политическая система едва не погубила Россию…
Большинство документов, посвященных осени сорок первого, даже протоколы заседаний бюро горкома и обкома партии, в московском партийном архиве все еще не раскрыто.
Часть первая.
БЕЖАТЬ ИЛИ СРАЖАТЬСЯ
БЛИЖНЯЯ ДАЧА ЗАМИНИРОВАНА
Некоторые писатели и историки по сей день уверены, будто в решающий для судьбы Москвы день, 16 октября 1941 года, генеральный секретарь ЦК ВКП(б), председатель Государственного Комитета Обороны, Верховный главнокомандующий, председатель Совета народных комиссаров, нарком обороны Иосиф Виссарионович Сталин приехал на вокзал, где его ждал специальный состав, чтобы вывезти из города.
Паровоз стоял под парами. Аппарат ЦК партии и Верховного Совета, правительство и наркоматы, Генеральный штаб Красной армии и прочие многочисленные ведомства спешно оставили Москву. Немецкие войска были уже у ворот и вот-вот могли вступить в город. Возникло ощущение, что столица беззащитна.
Вождь обещал покинуть город последним. И вот будто бы Сталин, размышляя, ехать или не ехать, битых три часа ходил по платформе, но в вагон так и не поднялся, потом махнул рукой, сел в машину и вернулся в Кремль…
Это не более чем легенда. В тот день Сталин на вокзал вообще не ездил. Да и в любом случае из Москвы охрана вывозила бы его конечно же не днем, а ночью. Железнодорожный состав, даже прикрытый зенитными установками на платформах, мог попасть под губительный удар вражеских бомбардировщиков.
К тому же вождь вообще не собирался покидать город на поезде. Слишком мала скорость — а вдруг наступающие немецкие войска догонят?
Сталин собирался улететь из Москвы. На Центральном аэродроме дежурили транспортные самолеты «Дуглас» американского производства, чтобы в самый последний момент из столицы эвакуировать вождя и его окружение.
В Москве еще находилась группа офицеров Генерального штаба во главе с генерал-майором Александром Михайловичем Василевским. Ему разрешили оставить восемь человек. Василевский сказал, что этого недостаточно.
«Но Сталин стоял на своем, — вспоминал Василевский. — Оказывается, на аэродроме стояли в полной готовности самолеты… И на всю группу Генерального штаба было оставлено девять мест — для меня и моих восьми офицеров».
В Куйбышеве (ныне город вновь называется Самарой) под зданием обкома партии спешно строили бункер для Сталина и сопровождающих его чиновников (рассчитывали примерно на сто пятнадцать человек). Бункер гарантировал защиту от авиационных бомб и отравляющих газов (тогда опасались, что немцы применят химическое оружие). Разместили установку регенерации воздуха, создали давление, чуть превышающее атмосферное, так что бункер был герметичен. Завезли запас продуктов, баки с питьевой водой, баллоны с кислородом. В бункере можно было продержаться без связи с внешним миром пять суток.
Кабинет Сталину устроили на глубине тридцати четырех метров. Он был скопирован с кремлевского площадью около пятидесяти квадратных метров. За кабинетом — личный туалет с канализационной системой… Основной вход в бункер находился в вестибюле обкома, там постоянно дежурил чекист. Куйбышевское начальство страшно нервничало, ожидая приезда вождя.
Еще раньше решением политбюро лечебно-санитарному управлению Кремля выделили пятнадцать вагонов для вывоза в Куйбышев врачей, необходимого медицинского оборудования и запаса лекарств с тем, чтобы в городе на Волге развернули поликлинику и больницу для высшего начальства и отдельно — поликлинику и больницу для руководства Наркомата внутренних дел.
Отсюда, с Волги, Сталин предполагал вести войну дальше. Все документы, его архив, книги, даже личные вещи уже были эвакуированы. Ближнюю дачу в Волынском, где он жил все последние годы (в московской квартире даже не ночевал), заминировали. Ее собирались взорвать, чтобы немцы не устраивали экскурсий по личным покоям советского вождя. Вождь задержался в столице всего на несколько часов, чтобы завершить последние дела. Он сказал членам политбюро, что уедет из Москвы вечером 16 октября.
14 октября на приеме у Сталина побывал нарком связи Иван Терентьевич Пересыпкин, он же заместитель наркома обороны и начальник главного управления связи Красной армии. При разговоре присутствовали начальник Генерального штаба маршал Борис Михайлович Шапошников и его заместитель (и будущий сменщик) генерал-майор Александр Михайлович Василевский (см. «Военно-исторический журнал», № 6/2007).
Иван Пересыпкин просил определить местонахождение запасного пункта управления Ставки Верховного главнокомандования, чтобы он мог заблаговременно подготовить средства связи.
Сталин снял со стены карту европейской части Советского Союза, расстелил ее на рабочем столе и спросил:
— Что вы предлагаете?
Пересыпкин доложил, что самым удобным местом представляется Куйбышев. Сталину предложение не понравилось — там слишком много иностранцев. Куйбышев стал «второй столицей», туда эвакуировали не только партийное руководство и наркоматы, но и дипломатические представительства.
— Какой еще пункт подходит для этой цели? — осведомился Сталин.
Пересыпкин назвал Казань, но добавил, что оттуда обеспечить связь с фронтами будет значительно труднее. Тогда вождь сам предложил город Арзамас. И потребовал:
— Надо уложиться в шестьсемь дней.
Пересыпкин не решился возразить вождю и объяснить, что Арзамас совсем для этой цели не подходит…
В Арзамасе было исключительно плохо и со связью, и с дорогами. Исполнение приказа вождя потребовало титанических усилий. Дорогу две недели ровняли местные колхозники, бросив свою работу, — лопатами и мотыгами. А сверхсекретный «объект 808» на окраине города за месяц построили заключенные из соседнего лагеря. После чего — ради сохранения тайны — заключенных отправили на передовую в штрафбат. Надо понимать, не без тайной надежды на то, что они будут убиты в бою и унесут тайну в могилу…
Протянули пятикилометровую железнодорожную линию. Туда перегнали два поезда связи. А рядом в своем спецпоезде разместился эвакуированный из Москвы Генеральный штаб. Отсюда операторы пытались управлять действиями Красной армии на огромном фронте от севера страны до юга. На случай, если и Сталин пожелает обосноваться в Арзамасе, вождю подобрали двухэтажный дом. На первом этаже развернули станцию правительственной междугородной высокочастотной связи.
