Линкольн Чайлд - Забытая комната
– Да. Сначала появился торазин. – На какое-то время Соррел, похоже, ушел в воспоминания. – Приступая к исследованиям, мы исходили из того, что, если строго определенные ультразвуковые частоты могут индуцировать такие реакции – если звуковые волны влияют на мозг определенным образом, то логично предположить, что другие звуковые волны – возможно, гармонические, возможно, деривативные – будут производить противоположный эффект.
И в этот момент как будто огромная деталь невидимого пазла встала на место в голове Логана.
– Конечно. Если звук можно использовать для запуска шизоидного поведения в нормальном мозгу, то почему бы его не использовать для подавления такого поведения в шизоидном мозгу?
– По сути, именно так, молодой человек. С этого и начиналось то, что назвали «Проектом С». По очевидным причинам исследования держали в секрете – меньше всего «Люкс» хотел, чтобы произошла утечка и мир узнал, что они открыли способ репродуцировать шизофреническое поведение. И все же надежды были большие. Мартин и его напарник, Эдвин Рэмси, думали, что смогут найти способ исцеления или по крайней мере эффективного лечения заболевания, на протяжении веков сбивавшего человечество с толку. Требовалось только одно: реверсировать исходное исследование Мартина.
Старик рассказывал, и глаза его прояснялись и оживали, да и сам он заметно воодушевился. Но теперь, остановившись, снова ссутулился и поник.
– Они перепробовали всё. Разные частоты и амплитуды. Маскировку звука. Интерференцию. Они почти изобрели революционный метод шумоподавления. В конце концов им удалось добиться некоторого прогресса в смягчении шизоидного поведения у больных, но устранить негативное воздействие всех остальных у них так и не получилось… – Глаза у старика закрылись, голова склонилась. Он вздрогнул. – Я сказал «у них»? Нет, у нас. Меня привлекли как последнее средство.
– И на что они надеялись? Чего ожидали от вас? – спросил Логан.
– Некоего медицинского ключа. Биологического ответа для решения проблемы.
– А каков механизм работы звуковых волн?
– Каков механизм? Этого я вам сказать не могу. Как и не могу сказать, что вызывает шизофрению. Это центральная проблема. Поверьте, уж я-то поломал над ней голову. Изучал все возможности – ради, разумеется, удовлетворения собственного интереса. – Он взглянул на лежащие на столике журналы. – Насколько я могу судить, высокочастотные звуковые волны стимулируют – говоря современным языком – серотониновые рецепторы в лобной коре мозга. Возможно, они также действуют как ядра шва. – Он вздохнул. – Как ни странно, но по мере совершенствования оборудования – источников электромагнитного излучения, усилителей, компрессоров, трансмиссионного оборудования – эффекты только усиливались. Галлюцинации становились причудливее, поведение – более непредсказуемым. Синестезия сделалась обычным побочным эффектом. К концу работ соответственно изменилось и название проекта. Понимаете, они надеялись, что в худшем случае нам удастся узнать что-то о внутреннем механизме таких состояний, как синестезия и шизофрения. Но… – Старик снова погрузился в молчание.
– Вас закрыли в тридцать пятом, – сказал Логан.
Соррел кивнул.
– Тогдашний директор, Рэнсом, очень беспокоился из-за того, что устройство, подобное нашему, провоцирующее галлюцинации и непредсказуемые реакции, может вызывать короткое замыкание мозга. Это мой термин, не Рэнсома. Он опасался, что устройство начнут использовать в дурных целях, что с его помощью людей будут заставлять видеть то, чего на самом деле нет, и слышать несуществующие голоса. Принуждать делать то, чего они не хотят. Когда у работавших поблизости от лаборатории ученых начались слуховые и зрительные галлюцинации, а за некоторыми стали замечать странности в поведении, Рэнсом заявил, что наши исследования противоречат уставу. Тем не менее он чувствовал, что у проекта имеется достаточный потенциал, чтобы не сдавать его в металлолом, а только законсервировать. Лабораторию запечатали со всем, что в ней находилось: оборудованием, книгами, документами – их хватило на несколько ящиков.
– Как к этому отнеслись остальные?
– Вы имеете в виду Мартина и Эдвина? Как и любой на их месте. Особенно тяжело пришлось Мартину. Хотя технологическим обеспечением занимался в основном Эдвин, первым разработчиком процесса был именно Мартин. После закрытия проекта мы сразу разошлись. Говорить об этом никто не хотел, даже если бы нам и разрешили. Я вернулся в Массачусетс, устроился на работу в одной местной больнице. А Мартин в результате покончил с собой.
В комнате воцарилось молчание. Логан взглянул на зашторенное окно.
– С вашего позволения, несколько уточняющих вопросов относительно оборудования. В углу лаборатории мы обнаружили несколько громоздких костюмов. Я так понимаю, что операторы надевали их, чтобы обезопасить себя от негативных эффектов при работе с оборудованием?
– Если б у нас все получилось, эти костюмы никому не понадобились бы.
– В центральном устройстве есть два установочных положения: «луч» и «поле».
– Терапевтические процедуры предполагалось проводить двумя разными способами. При первом обрабатывалась бы группа из нескольких собранных вместе пациентов.
– Понятно. Отсюда и римские числа на полу… Значит, при этом прибор устанавливался в режиме работы поля.
Соррел кивнул.
– А «луч»?
– Этот режим предназначался для индивидуального и дистанционного лечения. Радиоволна посылалась на определенной частоте и принималась одним из нескольких сконструированных устройств меньшего размера. Получая сигнал, оно, в свою очередь, испускало ультразвуковую волну.
– Эти небольшие устройства, о которых вы говорите, они хранились в лотке центральной машины?
– Да.
– Как они подключались к энергопитанию?
– Обычным способом – работали от электричества. Там все было: штепсельные вилки, соленоиды, вакуумные лампы…
Логан на секунду задумался.
– Дисплеи на лицевой панели Машины, с градуировкой от единицы до десяти.
– Верно.
– У вас была стандартная медицинская доза?
– Обычно двойка. Иногда доходило до пяти, но только в случаях ярко выраженного психоза.
– Полагаю, это случалось в режиме поля.
– Правильно.
– А если б вы перешли красную черту?
Старик нахмурился.
– Извините?
– Что было бы, если б вы установили десятку?
– А, понимаю. – Соррел провел по губам дрожащей рукой. – Мы никогда, как вы выразились, не «пересекали красную черту».
Поколебавшись, Логан все же задал последний вопрос.
