Эрик Рассел - Алтарь страха
— Какие?
— Его надо было убрать.
— Кто должен был убрать? Мюллер?
— Мюллер, Хили и Жак.
— Почему вы приказали им убрать Куинна?
— Тогда бы получилось, что он как бы сбежал, а значит, и виноват. Тем самым и от него избавлялись.
— А зачем надо было избавляться от Куинна?
— Он был официально назначенным пилотом.
— Куда его дели?
Ответа не последовало.
— Вы не знаете?
— Нет.
Сделав глубокий вдох, Армстронг попробовал иначе:
— Кто его увез?
— Синглтон.
— Кто такой Синглтон?
— Директор «Норман-клуба» в Канзас-Сити, — пробормотал Уомерсли. Голова его безвольно опустилась, потом вяло поднялась.
— Вы знаете, где его спрятал Синглтон?
— Нет.
— Вы знаете, жив он или мертв?
— Нет.
— Почему вы приказали убить Фозергилла?
— Он был одним из нас — нор-маном. Нормальным. Но ему не хватало мужества. Он подвел нас.
— И что же?
Уомерсли ничего не сказал. Казалось, он погрузился в полудрему.
Сжав зубы, Армстронг сказал:
— Ну хватит об этом. Перейдем к другой теме. — Повысив голос, он спросил: — Где Клер Мэндл?
— Не знаю.
Скрыв удивление, Армстронг продолжил:
— Если бы ваша нью-йоркская шайка захватила ее, вас бы проинформировали?
— Не обязательно.
— Глава государства входит в «Норман-клуб»?
— Нет.
— Кто босс «Норман-клуба» в Вашингтоне?
— Я.
— А в Нью-Йорке?
— Линдл.
— А Синглтон — в Канзас-Сити?
— Да.
— А в Чикаго?
— Не знаю.
— Не знает, — заметил Армстронг, обращаясь к Дрейку. — Понимаешь, что это означает? Организация состоит из отдельных ячеек. Босс каждой ячейки вступает в рабочие контакты только с двумя или тремя шефами других ячеек, а остальных он не знает. И никто не может выдать всю организацию. Разве что своих ближайших приятелей да пару ячеек. У остальных остается возможность для мести. — Он принялся расхаживать по комнате. — А это означает, что в других местах «Норман-клубы» действуют не под вывесками «Норман-клубов», а маскируются, рядясь в другие одежды. Например, представляясь сектами йогов или еще Бог знает кем. Мы имеем дело с армией, Эд, настоящей армией! К тому же еще и интернациональной!
— Похоже, ты откусил больше, чем сможешь прожевать.
— Да, но я зашел так далеко, что уже при всем желании не могу отступить.
— А я не могу понять почему. — Дрейк покосился на обмякшего сенатора, затем на шизофразер, а потом на часы. Подавив зевок, он сказал: — Если уж ты так любишь скандалить, то просто взял бы да и женился.
— Это не смешно, Эд. Это так же не смешно, как управляемая роботом ракета или атомная бомба. Это так же не смешно, как биологические средства ведения войны, голод, чума и конец света. — Армстронг помолчал, глядя горящими глазами на слегка обалдевшего слушателя. — Если не веришь, послушай. — Повернувшись к сенатору, он резко сказал: — Уомерсли, ответьте. Международное влияние «Норман-клубов» в мире ведет к глобальной войне?
— Да, — машинально и бесстрастно отозвался сенатор.
— Зачем?
— Чтобы не дать... чтобы не Дать им запустить ракеты. Маньяки... заблудившиеся в космосе... прирожденные маньяки... тянутся к звездам... если только мы не заставим их... поубивать друг друга. — Сенатор захрипел и уронил голову.
Армстронг рванулся вперед и выключил шизофразер.
— Мозговая перегрузка, — пояснил он встревоженному Дрейку. — Это было слишком большое искусственное напряжение, и мозг ищет убежища в бессознательности. Ничего, переживет. — Сняв колпак с головы жертвы, он положил прибор на пол и подложил сенатору под голову подушку. — Он выходит из состояния наркотического опьянения, но нейронные импульсы возвращают его обратно. Он немного поспит и придет в себя. — Он с досадой посмотрел на выключенный аппарат. — Проклятье, я бы выжал из него в десять раз больше, если бы не мозговое напряжение.
— А все-таки, что это за болтовня относительно «Норман-клуба»? — поинтересовался Дрейк.
Армстронг быстро и сжато изложил ему всю историю и закончил словами:
— Ты должен все знать, Эд, потому что мне понадобится твоя помощь.
— Какая?
— Я должен выдавить из этого старого политикана все, что он знает, даже если он загнется десять раз во время этой процедуры. А мне надо установить контакт с моими друзьями, затаившимися в Нью-Йорке. Еще мне надо выяснить, что произошло с Клер Мэндл, вычислить, как добраться до Джорджа Куинна. И это не все, а только половина; надо не попасться в лапы полиции и ФБР. Наконец, если получится, я должен как можно быстрее прикончить «Норман-клуб» во всем мире, пока он не прикончил весь мир!
— Три четверти из того, что ты сказал, сделать попросту невозможно, — решительно заявил Дрейк. — И тебе остается махнуть рукой и предоставить событиям возможность развиваться своим путем.
— Ну нет, не позволю, пока меня ноги носят! — Армстронг посмотрел на неожиданно захрапевшего Уомерсли: — Ну вот, он приходит в себя. Я хочу, Эд, чтобы ты вместо меня вцепился в него и любой ценой извлек информацию. Держи его за горло двадцать четыре часа в сутки. И не дай ему сбежать. Лучше башку ему разбей!
— Ты опять уходишь?
— Отправляюсь за подкреплением. Дашь мне твой автомобиль?
— У черного хода стоит «линкольн». — Дрейк мрачно посмотрел на спящего узника: — Вот она, судьба! Пожалуй, надо обыскать его, пока он не выкинул какой-нибудь фортель.
— Я уже обыскал. У него ничего с собой не было. Если он придет в себя и начнет разглагольствовать о своем могуществе, дай ему по башке!
Выйдя через черный ход, он нашел «линкольн» и быстро рванул с места. Часы на панели управления показывали три часа сорок минут утра, луна стояла высоко. Армстронг ехал к мосту Джорджа Вашингтона. «Три четверти... невозможно» — вот как решил Дрейк. Как человек, пострадавший при первых неудачных запусках ракет, Дрейк проявлял склонность к пессимизму. Однако существовала и еще одна точка зрения, старая, проверенная и надежная — ничего невозможного нет. Все возможно.
Даже побег из этой космической тюрьмы!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Установить контакт можно было или с Нортоном, или с Мириэм. Если Хансен еще не связался с Нортоном, а перепуганная Мириэм вышла из игры, то выбора вообще может не быть. О третьей возможности даже думать не хотелось, предварительно не попытавшись отыскать Хансена.
Для первой попытки надо выбрать Мириэм, решил он. Остановив «линкольн» у телефонной будки, он набрал номер, полученный от нее в прошлый раз. На том конце провода автоматический зуммер долго не прекращал свое жужжание. Армстронг, ерзая от нетерпения, оглядывал пустую улицу.
