Митчел Уилсон - Живи с молнией
В день, назначенный для испытания прибора, Эрик во избежание всяких ошибок решил не запечатывать его, пока Хэвиленд все не осмотрит, поэтому ему оставалось только сидеть и ждать. Минуты шли, но Хэвиленд не появлялся. От волнения у Эрика засосало под ложечкой. В десять тридцать из библиотеки пришел Фабермахер - он хотел присутствовать при испытании. Увидев, что оно еще не начиналось, Фабермахер очень удивился.
- Позвоните ему по телефону, - посоветовал он. - Может, что-нибудь случилось.
- Ничего не случилось, - зло сказал Эрик. - Он либо забыл, либо не желает приходить. Если он не явится в течение сорока минут, будет уже поздно начинать испытание - он всегда торопится к первому вечернему поезду.
Через полчаса, в одиннадцать, в лабораторию вошла молодая женщина. На секунду задержавшись на пороге, она окинула взглядом помещение и обоих молодых людей. Летний сквознячок, гулявший по коридорам, слегка развевал ее зеленое платье. У нее были рыжие волосы и величественная фигура.
- Это лаборатория доктора Хэвиленда? - требовательно спросила она, переводя взгляд с Эрика на Фабермахера, словно кто-то из них был виновен в отсутствии того, кого она искала.
- Да, - ответил Эрик, с надеждой приподнимаясь с места. - Он назначил вам здесь встречу? Он сегодня придет?
- Собственно, мы с ним не уславливались, - призналась она. - Но на прошлой неделе мы вместе ехали в поезде, и он сказал, что, может быть, заглянет сюда.
- _Может быть_? - горько повторил Эрик. - И больше он ничего не сказал?
- Но вы его ждете?
- Я надеюсь, что он придет, только и всего.
- Тогда я немного подожду, - спокойно заявила девушка. Крупными шагами перейдя комнату, она протянула ему руку в белой перчатке. От девушки исходил свежий, целомудренный аромат. - Меня зовут Эдна Мастерс. А вы, должно быть, ассистент Тони.
Очень спокойно она как бы потребовала, чтобы он ей представился. Эрика смутно раздражал ее властный тон, но тем не менее он назвал себя. Тогда она выжидательно обернулась к Фабермахеру. Но Фабермахер смотрел на нее, улыбаясь краешком рта, и молчал. Эрик увидел, как взгляды их на секунду встретились; Фабермахер с беспощадной жестокостью затягивал паузу. Глаза его стали холодными и колючими; потом он лениво моргнул и, отвернувшись, направился к окну. Эдна покраснела и нерешительно оглянулась на Эрика. От растерянности она сразу стала выглядеть очень юной, обиженной и беспомощной.
- Мисс Мастерс, это Хьюго Фабермахер. Хьюго, познакомьтесь с мисс Мастерс.
Фабермахер только кивнул в ответ. Эрику стало жаль девушку. Оскорбленная необъяснимой грубостью Фабермахера, она отвернулась к Эрику.
- Хэвиленд вовсе не назначал мне здесь встречи. На прошлой неделе я сказала, что мне хотелось бы посмотреть ее, - добавила она, словно ребенок, не понимающий, в чем он провинился, но обещающий впредь вести себя хорошо. - Я приехала в город на несколько дней и... - Она снова взглянула на Фабермахера. - Надеюсь, я вам не помешала?
- Нисколько, - ответил Эрик. - Мне все равно нечего делать до прихода Хэвиленда.
Присутствие этой девушки раздражало Эрика, но вместе с тем он ей невольно сочувствовал. Он не мог понять, что нашло на Фабермахера, который всегда был воплощенной любезностью.
Эрику ничего не оставалось делать, как показать ей лабораторию, но все время он настороженно прислушивался, не раздадутся ли за дверью шаги Хэвиленда.
В одиннадцать двадцать зазвонил телефон. Фабермахер встрепенулся, но прежде чем он успел тронуться с места, Эрик уже бросился к двери, иронически попросив его продолжить за него объяснения.
Звонил Хэвиленд.
- Это Горин? Сегодня я не смогу прийти. Мне очень жаль. У меня важные дела.
Прежде чем ответить, Эрик вытер окаменевшее лицо.
- Но у нас ведь все готово, - равным тоном сказал он. - Может быть, перенесем на завтра?
- Вряд ли я смогу. - Хэвиленд чуть-чуть повысил голос, начиная сердиться.
- Но это необходимо, - настаивал Эрик с тем же неестественным спокойствием. - Это ведь тоже очень важное дело. Джоб Траскер предложил мне поступить к нему на работу осенью, если мы к тому времени закончим опыт. Мне нужно с вами об этом поговорить.
- Но вы, конечно, ответили, что не можете принять его предложение.
- Ничего подобного. Я сказал, что мне нужно сначала переговорить с вами.
- Черт вас возьми, Горин! - по голосу чувствовалось, что Хэвиленд еле сдерживается. - Это не очень-то честно с вашей стороны.
Эрик немного помолчал. Он злобно уставился на телефонную трубку, но тон его не изменился.
- По-моему, это с вашей стороны нечестно отступать в последнюю минуту.
Настала долгая пауза, затем Хэвиленд устало сказал:
- Хорошо. Я приду завтра; нам давно уже надо кое о чем поговорить, и незачем это откладывать.
- А раз вы придете, - стоял на своем Эрик, - то мы заодно проведем испытание. Кстати, здесь вас ждет девушка... некая мисс Мастерс.
- О, господи! - На этот раз раздражение прорвалось наружу. - Ей-то чего еще надо? Дайте, я с ней поговорю.
Эрик вернулся в лабораторию и позвал Эдну к телефону. Сердце у него учащенно билось, ему стоило немалых усилий сохранять внешнее спокойствие.
- Он приедет завтра, - сказал Эрик, но Фабермахер, все еще стоявший у окна, ничего не ответил.
Из коридора доносился голос девушки, она спокойно объясняла Хэвиленду свой приход. Наконец она повесила трубку и вернулась в лабораторию за сумочкой.
- Жаль, что вам не повезло, - сказал Эрик и взглянул на прибор, которому предстояло бездействовать еще один лишний день. - Приходите в другой раз.
- Нет, почему же не повезло, - четко сказала она. - Но я еще приду. - У самой двери она взглянула на Фабермахера. - Ваш английский язык все-таки лучше, чем ваши манеры, мистер Фабермахер, и надеюсь, что когда я приду в следующий раз, вы успеете научиться хотя бы языку. Если нет, я с радостью помогу вам.
И она вышла. Эрик обернулся к Фабермахеру.
- Что за чертовщина?
- Когда вы пошли к телефону, я сказал ей, что не могу ничего объяснить, потому что не говорю по-английски, - застенчиво улыбнулся тот.
- Так и сказали?
- На самом лучшем английском языке, какой я знаю.
- Но почему, скажите на милость?
- Потому что она - пруссачка! - горячо сказал Фабермахер. - Видели, как она вошла? Словно мы - грязь под ее ногами. Животное! Ненавижу этот тип людей!
- Оставьте! Бедняжку очень обидело ваше поведение.
- Обидело! - произнес Фабермахер, вложив в это слово столько страстного презрения, что его мальчишеские черты мгновенно преобразились. - Они бывают чувствительны только в тех случаях, когда задета их собственная шкура! Если она еще сюда явится, я ей голову проломлю!
