Роберт Шекли - Лавка старинных диковин (сборник)
– Не бери в голову, – велела ему Хельке. – Теперь я знаю, что необходимо сделать. Ложись в постель. Утро будет хлопотным.
Что она задумала? Спросить об этом Гарри не решился. Ему страсть как не хотелось покидать Деревню, а все остальное казалось маловажным. Не дай бог снова очутиться в снежных дебрях. Даже если придет Страж и поможет вернуться в цивилизованный мир, разве ждет там Гарри что-нибудь хорошее? Ну, добредет он до Элизабеттауна или Кина – и что дальше? Очень скоро его выследят дальновидящие.
У Хельке явно появился некий план. Но стоит ли выпытывать? Гарри решил, что ему вовсе не хочется это делать.
Он провел упоительную ночь в объятьях красавицы, на большой теплой постели. И все-таки утро прощания наступило уж слишком скоро. Хельке одевалась с видом мрачным и целеустремленным. Вместе с Хансом и Финном она повела Гарри через Деревню к стене, к тому месту, где Страж передал его с рук на руки Финну. Там уже собралась толпа зевак – это ведь выдающееся событие, когда кто-то покидает общину. Дамы среди них не было, чему Гарри нисколько не удивился – деревенские сборища она никогда не посещала.
Хельке отвела Ханса в сторонку и пошептала ему на ухо. У того на физиономии отразилось крайнее недоумение, но он согласно кивнул. И снова Гарри решил не спрашивать, что она затеяла.
Хельке обратилась к Финну:
– А давай ты покажешь всем, как вы с Хансом спасали чужеземца.
Толпа захлопала в ладоши, и Финн сказал:
– С превеликим удовольствием. Ну-ка, Ханс, бери меня за ноги, как тогда.
Удерживаемый сильными руками лесоруба, Финн свесился за парапет.
Жители сыпали восхищенными восклицаниями, глядя, как Ханс, краснея и напрягая мышцы, опускает друга к скале, что намного превышала все соседние горы.
И вот свисающий Финн вытянул руки книзу, туда, где не было на сей раз Стража, а была лишь мрачная бездна с острыми утесами.
– Все смотрят вниз? – спросила Хельке. – Отлично. А теперь я прошу всех вас посмотреть вверх. Что это я вижу там? Орла? Или это крылатый человек? Кто-нибудь сможет мне ответить?
Жители Деревни, все как один, задрали головы.
– Ханс, давай, – шепнула Хельке.
Лесоруб заморгал, ему понадобилась секунда-другая, чтобы перевести взгляд с неба, куда он тоже уставился, на Хельке.
– Действуй! – скомандовала она.
Ханс жутко скривился и разжал пальцы. Финн улетел вниз с долгим воплем.
– О боже! – вскричала Хельке. – Должно быть, у Ханса онемели руки. Что случилось, Ханс?
– Да вот это самое и случилось, – ответил здоровяк. – Руки у меня онемели. Не удержал я нашего дорогого Финна, нет его больше с нами.
Деревенские дружно зарыдали, принялись рвать на себе одежду.
– Однако, на наше счастье, – сказала им Хельке, – здесь есть Гарри. Еще вчера он был чужаком, но теперь все мы его знаем, это хороший человек, и, если Дама согласится, он займет место Финна, станет нашим сапожником, и все пойдет по-прежнему.
Предложение вызвало бурю восторга, и жители пустились в пляс, чем изрядно шокировали Гарри.
– Это и есть твой план? – шепотом спросил он Хельке.
– Да! А что, разве плохо вышло?
Гарри не знал, смеяться ему или плакать. Поэтому он лишь проговорил:
– Ну, если здесь такие фокусы в диковинку… может, никто и не заподозрит…
– А кто может заподозрить? Да и с чего бы?
Гарри промолчал. Но он понял: эти люди привыкли верить друг другу на слово, ни с того ни с сего искать тайные мотивы в чужих поступках они не станут. Требуется время, чтобы в их душах поселился червь сомнения, чтобы недоверчивость стала нормой.
Но что подумает о случившемся Дама?
Услышав на другой день, что она желает встретиться, Гарри явился немедленно. Он ожидал худшего, но вскоре понял, что расспросов о смерти Финна не будет.
– Как тебе известно, в Деревне произошло несчастье. Мы потеряли Финна, сапожника. Желаешь ли занять его место?
– О да, желаю всей душой.
– Быть по сему.
Так Гарри стал новым сапожником в Деревне, и очень скоро тамошняя жизнь вернулась в прежнюю колею.
Но ненадолго – пока Хельке не заявила, что хочет выйти замуж за Гарри.
Браки жителям Деревни доселе были неведомы, как и недоверие, и любовь, и смерть.
– Очередное новшество? – спросила Дама.
– Институт брака – дело благородное, – ответила Хельке. – Поскольку я влюблена в Гарри, необходимо создать семью.
– Интересно, что будет дальше, – вздохнула Дама.
– Даже вообразить не могу, – сказала Хельке.
– Зато я могу. И содрогаюсь, когда это делаю. Сколько себя помню, я в меру своих способностей оберегала Деревню. Но даже мне не по силам предотвратить приход новизны – до сих пор удавалось лишь отсрочить его. У нас еще не было свадеб, но они не запрещены, и я знаю, как надо их справлять.
Так что Гарри с Хельке поженились и отпраздновали это событие на славу.
И снова жизнь в Деревне потекла по-прежнему. Ну, не совсем по-прежнему. Кое-что изменилось до неузнаваемости. Например, вышивальщица и лесоруб теперь много времени проводили вдвоем, и не только днем, но и ночью. Их не смущало, что подумают люди. Да и кому было думать, кроме Гарри? Остальные жители Деревни не успели так сильно эволюционировать по части подозрительности.
Но в других отношениях жизнь основательно усложнилась. Вскоре к Даме явилась делегация, и возглавлявший ее селянин заявил:
– Мы хотим открыть торговлю с внешним миром.
– Но зачем это вам? – удивилась Дама.
– Чтобы служить новому принципу.
– О каком принципе речь?
– О стремлении получать выгоду, Дама.
– Гм… И когда же это стремление успело здесь появиться?
– Оно пришло вместе с Гарри и дало о себе знать вскоре после смерти, любви и женитьбы. Нам оно весьма по нраву, поскольку подразумевает владение многими вещами.
– Конечно, я бы вам не советовала, – вздохнула Дама, – но если настаиваете…
– Настаиваем, при всем уважении к вам.
– Я подумаю, – пообещала Дама.
И Гарри понял, что вскоре она уступит. И будет все больше и больше новшеств. Он принял участие, пусть и самое пассивное, в затее Хельке, а значит, на нем лежит вина за перемены, как и на его жене. Выигран миг безопасности, но из жизни ушло очарование, которое делало ее, эту жизнь, стоящей.
В Деревне появились и другие чужеземцы. С позволения Дамы староста организовал короткие экскурсии для избранных гостей с Земли, как правило для богачей.
Очень скоро Гарри понял, что деревенские непременно наладят самые тесные связи с внешним миром. Вот уже построен горнолыжный подъемник, открылись лавки с сувенирными гномами и фарфоровыми статуэтками, очень похожими на Финна – его теперь чествовали как основателя Деревни.
«До чего же быстро тут все изменилось», – размышлял Гарри, сидя в тесной горнице, крутя в руках брошь Анны и слушая, как наверху, в спальне, хихикают Хельке и Ханс.
Но при всем при том он жив. Разве не это главное, разве не спасения ради он забрался сюда? Все остальное – пустяки по сравнению с этим…
Или не пустяки?
Гарри хмурился. Ему казалось, упущено нечто важное – вот мелькнуло перед глазами и пропало без следа. А он даже и не понял, что это было.
Он раздраженно потряс головой. В городе появились чужие. Неизвестно, что это за люди, какие мотивы ими движут. Тут уже небезопасно. Пора искать новое убежище.
Вот только где?
Доктор, способный помочь
Я шагаю по нью-йоркской улице. И вдруг, неизвестно с какой стати, оказываюсь на грязном проселке.
Впереди город, множество каменных – в том числе даже мраморных – домиков сгрудилось на склоне холма.
По дороге идет много людей. С виду крестьяне, одеты во что-то вроде халатов, распахнутых и приспущенных на плечах, потому что жарко. Хотя, кажется, уже вечереет. Люди все загорелые, кожа оливково-смуглая, в руках то ли посохи, то ли длинные дубины. Кое-кто гонит коз. Их меканье – самый громкий звук в окрестности.
И что ж мне делать?
Я схожу с дороги и усаживаюсь на валун пораскинуть мозгами. Честно говоря, мне страшно до дрожи. И что же такое со мной приключилось?
Только что я был на углу Вест-Энд-авеню и Девяносто шестой улицы. И вдруг стою на холмистой равнине и вижу явно древний город, россыпь каменных коробочек на склоне горы.
«Тото, мне кажется, мы больше не в Канзасе», – думаю я.
Правда, песика Тото со мной как раз и нет.
Я один-одинешенек, на мне овчинная безрукавка, вместо кроссовок «Найк» – кожаные сандалии. Из прежней одежды ничего не осталось, бумажника тоже нет, но на кожаном ремешке с шеи свисает кошель.
Открываю его и вижу несколько разнокалиберных, неправильной формы монет. Вроде на них греческие буквы.
Тут я решаю, что случайно проскочил через портал в прошлое.
