Наталья Болдырева - Жаркое лето. Первый поток
— Мы в системе. Трое суток полёта до планеты. — Человек, так нелюбезно встретивший меня в космопорте, скинувший на руки медикам и не потрудившийся даже представиться сейчас казался на редкость предупредительным.
— А я думала, паёк для меня не предусмотрен, — я нашла в себе силы пошутить.
— Будешь помогать выводить из гибернации животных. Козочки, овечки, — он усмехнулся, — биологический материал для колонии. — И добавил после паузы, — ты хорошо вышла. Молодец.
Я пожала плечами, не понимая, за что меня вот уже дважды похвалили.
— Есть будешь?
— Да!
Он расхохотался моему громкому и звонкому ответу, а потом пересек блок и вынул из ниши в стене сверток, протянул мне.
— Одевайся. Это корабельная форма. Ты теперь вроде как член экипажа, да и работа тебе предстоит грязная, так что в своё переоденешься перед стыковкой. Закончишь — выходи в кубрик. Думаю, к тому моменту ты оклемаешься окончательно.
И ушел, не дождавшись ответа.
Я развернула пакет. Внутри лежал аккуратно сложенный комбинезон безо всяких эмблем или прочих знаков различия, белая майка, носки и обувь на плоской подошве и липучках.
Опасаясь вставать, я надела майку, носки, продела ноги в штанины, обулась и, наконец, коснулась ступнями пола.
Вопреки ожиданиям колени не подогнулись. Наверное, я и вправду очень быстро восстанавливалась. Придерживаясь за капсулу одной рукой, я натянула верх комбинезона и застегнула молнию. В коридор я шагнула, уже не хватаясь за стены.
На первом же повороте обнаружилась схема корабельных помещений, не отличавшаяся сложностью, и я быстро нашла кубрик. Там собрался весь экипаж.
Капитан. Медтехники Стела и Наталья. И еще четыре человека, которых я видела впервые. Они сидели за большим овальным столом, заставленным подносами и контейнерами, от которых растекался по комнате умопомрачительный запах. Я сглотнула невольно и пошатнулась от внезапно накатившей слабости.
— Привет! Садись скорее сюда, — Стела помахала мне рукой и похлопала по сидению рядом. — Ешь, тебе надо набираться сил, — сказала она, как только я села, и сразу придвинула ближе термобокс с супом. — Потребляй больше жидкости, тебе надо восстановить водный баланс. И фруктозу, — рядом стал пластиковый стаканчик, в котором тоже что-то плескалось, — восполняй гликоген в печени…
Этим я и занималась все оставшиеся дни полета. Ела шесть раз в день по составленному Стелой расписанию, помогала Наталье поить и кормить просыпающихся животных. "Козочки, овечки", казавшиеся издевательством в устах капитана, обернулись настоящими козлятами и барашками. Молодняк легче было перевозить, он проще переносил гибернацию и быстрей адаптировался к условиям новых планет.
Козлята уже через несколько часов после пробуждения прыгали высоко, отталкиваясь копытцами от стен вольеров, и глядели задорно и весело. Барашки блеяли жалобно, жались, дрожа, друг к дружке и затихали лишь от прикосновений человеческих рук. Но на третий день и они пришли в норму.
Я всё чаще заходила в капитанскую рубку — комнату с панорамным окном, расположенную в передней части корабля. Судно, не предназначенное для полётов в атмосфере, могло позволить себе такую роскошь. Носившая столь громкое имя, капитанская рубка была на самом деле рекреационной зоной, управление же кораблем осуществлялось из ходовой части, где и пропадали капитан, навигатор и борт-инженер. Так что компанию мне составлял только стажер, проходивший на судне свою первую практику.
Он так же заворожено смотрел на яркое, стремительно увеличивающееся в размерах солнце чужой системы и её планету — такую же пронзительно голубую, как и Земля.
Круглое панорамное окно, представляющее собой торец постоянно вращающегося цилиндрического корпуса корабля, тоже вращалось вместе с ним. И Акварис крутился вокруг стоящего неподвижно в центре солнца, кружились прочие планеты системы, кружились звезды. От этого непрестанного коловращения кружилась голова.
Потом нос корабля, сориентированного по солнцу, устремился к водному миру, миру-океану, и скоро уже Акварис неподвижно завис в центре, становясь всё больше и больше, а звезды, планеты и солнце завели вокруг него свой хоровод. Это было потрясающее зрелище, на которое я могла любоваться часами.
На утро третьего дня я увидела орбитальную станцию Аквариса. Чудо инженерной мысли, она была соединена с планетой тонкой нитью космического лифта, обеспечивающего связь поверхности с геостационарной орбитой. Основание подъемника покоилось на одном из островов дрейфующего архипелага. Снабженный системой управления и двигателями, остров представлял собой гигантское судно, способное увести сложнейшую конструкцию прочь от ураганов и бурь, бушующих на поистине безграничных просторах планеты-океана. Единственный материк планеты занимал едва десятую часть от всей её поверхности. Именно там планировалось создать сложнейший лечебно-оздоровительный комплекс, в основу которого пока что были положены всего две базы: "Водолей" — ультрасовременный, дорогой санаторий и "Аквамарин" — лагерь отдыха для детей шахтеров на базе первого поселения планеты.
В ожидании стыковки я ходила из каюты в рубку и обратно, проверяла и регулировала ремни рюкзака, ни одна вещь из которого мне пока так и не понадобилась.
Я прибывала на Акварис на целый день раньше срока, предусмотренного контрактом.
Я возвращалась домой.
Глава 5
Орбитальный лифт. Окончательный выбор
Орбитальная станция Аквариса, строившаяся с расчетом на интенсивный грузовой и пассажирский поток, казалась пустой. Можно было часами бродить сложными маршрутами, переходя с уровня на уровень, подниматься к куполу сферы, чтобы взглянуть оттуда на звезды и пару спутников планеты — поменьше, но поярче нашей луны — или спускаться вниз, к основанию, и смотреть на закручивающиеся спирали облаков, плывущих над океаном, бросающих на него свои синие тени, но так и не увидеть ни одной живой души рядом.
Судя по всему, я единственная дожидалась прибытия орбитального лифта. Нет, конечно были и многочисленные грузы, ждущие отправки с орбиты, и техники, сопровождающие их, но пассажиров кроме меня больше не было.
Задержись я на станции на сутки, и можно было бы воочию наблюдать швартовку огромного круизного лайнера — частного экспресса, на котором прибывали на планету отдыхающие и обслуживающий персонал базы "Водолей". Маленькое грузовое судно, доставившее меня в систему, выиграло сутки, прыгнув в подпространство без подготовки к прыжку. Дорогие пассажирские корабли убивали день на включение и выключение компенсаторов, позволявших не погружать пассажиров в гибернаторы на момент прохода тоннеля. Пройдя процедуру выхода из гибернации, я поняла то, что знали все без исключения космолетчики, но о чем и не подозревала основная масса Землян. Без компенсаторов гиперпрыжка туристический космос просто не состоялся бы.
