Дмитрий Федорцев - Последнее задание
По долгу службы и просто из любопытства я часто просматривал старинные архивы и кинохроники, и нахожу, что чисто внешне Мэри очень похожа на известную фотомодель конца XX-го века Синди Кроуфорд. Да, да! Поразительное совпадение! Хотя теперь, конечно, вряд-ли кто помнит это имя.
- У вас шотландская фамилия, - тихо обронила Мэри, - хотя вы и не шотландец...
- Отчего же? - изумился я, - Самый чистокровный. Разве не похож?
- Да нет, внешне вполне - светлые волосы, голубые глаза, худощав и жилист. Но у вас такой странный акцент, и еще что-то... Неуловимое.
"Вот тебе раз!" - мысленно вновь поразился я, - "Вот ты и разоблачен... С этой хорошенькой головкой, похоже, надо держать ухо востро!"
А вслух ответил:
- Что ж, вполне возможно. Я на родине не был уже лет сто. Сколько помню себя - шатался по свету. И между прочим, вы тоже на англичанку не очень-то похожи.
Она кивнула:
- Это правда. Говорят, я - вылитая мама. А она была француженка, причем южанка, из Марселя.
- Мне кажется, в ней была и итальянская кровь.
- Может быть. Я почти ее не помню, она умерла, когда мне было четыре года.
- Извините.
- Ничего, это было так давно... - она зябко вздрогнула, - Идемте куда-нибудь, где не так дует.
- Идет. - я осторожно взял ее под локоток, прибавив, как бы невзначай, - Сказал Финдлей...
Мэри замерла, глядя на меня из под шляпки широко раскрытыми глазами:
- Вы знаете Бернса? Я его очень люблю!
- И я, что же тут странного? Или я не шотландец?...
Метнув на меня выразительный взгляд, она промолчала, как бы уйдя в себя, и пока мы неспешно шли по палубе в поисках укромного уголка, так же неторопливо текли мои мысли.
Да, земля изредка рождает такие шедевры во плоти! Вот только судьба их бережет еще реже... Что ждет ее в будущем? Я ясно увидел перед собой несколько оставшихся лет ее юности, когда она еще будет полна сил и грез о несбыточном. Потом... Потом - пустота и бызысходность вокруг, неизбежное замужество, в нехудшем случае - тихая домохозяйка, прилежно считающая скромный семейный бюджет, меряющая шагами один маршрут до бакалейной лавки, и год за годом наблюдающая, как растут ее дети. А ее силы гаснут, мир вокруг сжимается слепотой, глухотой, выпадением зубов и прочими бесчисленными недугами старости... Если она еще увидит рассвет через двое суток!
Я встряхнул головой, отгоняя мучительные раздумья.
Когда мы зашли на застекленный участок палубы и уселись в стоявшие здесь раскладные кресла, моя спутница задумчиво проговорила:
- Я не знаю, кто вы, но согласитесь, не каждый день встретишь простого, кое как одетого матроса, читающего Бернса, с речью и манерами джентльмена.
- Матросы бывают разные... - в тон ей ответил я, чувствуя, что не в силах промолчать или отшутиться, - А вы? Хотя на вас тоже простое платье, и путешествуете вы третьим классом, и в жизни вас окружают люди простые и грубые, вы тоже из мира иного - настоящая леди, редкая по чистоте и уму. О внешности я не говорю. Вам где-то двадцать, но вы до сих пор не замужем. Вы опасаетесь этого, ждете чего-то особенного... Муж, дом, хозяйство, дети. Что еще? Все это, наверное прекрасно, но неужели только для этого вы рождены на свет? Вы так жаждете чего-то неизмеримо большего, так задыхаетесь в этой убогой обыденности. Ведь есть же другая жизнь! Вы не знаете, какая и где, но она должна быть, как же иначе? Но с другой стороны - вы так одиноки, и очень скоро неизбежное случится... Дай Бог, чтобы вы нашли кого-то достойного вас. Ведь в Америке все проще, Америка - страна чудес, и сказка о золушке и принце там вполне может стать явью!
После некоторой паузы она подняла влажно заблестевшие глаза:
- Зачем вы так говорите? Так нельзя... Знаете... Больше не говорите ничего... Сегодня... Мы же увидимся завтра, правда?
- Наверно... Где и когда?
- Здесь же, после завтрака, хорошо? Вы не обиделись?
- Нисколько. А вы?
- Нет! Так значит - до завтра. - она поднялась, обернувшись, - Просто я хочу... Мне надо побыть одной.
- Я понимаю. Споконой ночи. Я буду очень ждать!
- И я.
Она было отошла, но заслышав неподалеку чьи-то приближающиеся шаги и громкие голоса, поспешно вернулась, сев рядом со мной.
По трапу с нижних палуб поднялась, явно направляясь к нам, тройка заметно подвыпивших мужчин. Было темно, но их фигуры мне показались знакомыми.
- Мне страшно... - чуть слышно прошептала Мэри, судорожно сжав мою руку.
- Со мной ничего не бойся! - беспечно усмехнулся я, - Всего трое, да еще и пьяны... К тому же, по-моему, это мои друзья.
- А-а! Вот ты где прячешься! - громыхнул знакомый бас Тома О,Коннора, - А мы теб-б-бя пот-т-теряли. Уж думали - того... - он болезненно икнул, покачнувшись, - Не свалился ли за борт, спьяну-то...
- А я и правда чуть не упал! - рассмеялся я, кивнув на Мэри, - Но меня удержали...
- Ой! - вытаращил глаза Том, похоже, только теперь разглядев мою спутницу, - Да ты еще и с леди... Здрасьте!
Он галантно приподнял свою потрепанную кепку.
- Ну ладно, тады мы пошли домой,а ты, ежели хошь, оставайся. Только учти - бутылка у нас еще есть, но она не бездонная!
И они, хохоча, удалились.
- Боже мой... - выдохнула Мэри, когда их шаги и голоса затихли вдали, - Я так испугалась! И так остро почувствовала твою защиту... А они и правда твои друзья?
- Мои соседи по каюте. Они, конечно, немножко бандиты, но в общем, ребята добрые - смотри, как сразу вежливо оставили нас наедине.
- Да, наверное. Если ты так говоришь... - она робко улыбнулась.
Как-то незаметно мы перешли на "ты". Хотя, в староанглийском сленге "ты" и "вы" заменяло одно "you", некая грань интонации и глубинного подтекста все же существовала. И мы ее преодолели в первый же вечер.
Распрощавшись с Мэри я вернулся в свою каюту. Мои приятели еще не спали, буквально "клюя носами" вокруг початой бутылки дешевого бренди, и мое возвращение вызвало некоторое оживление. Меня дружно, хотя и не совсем членораздельно поздравили, а когда я выразил недоумение, Том, очевидно, как самый трезвый, пояснил:
- Н-ну как же? Отхватить т-т-такую кралю! - он, присвистнув, покачал головой, - А глазищи-то, глазищи! Вжисть таких не видал! Н-нет, сурьезно...
Быстро покончив с остатками бренди, мы кое-как улеглись по койкам, и минуту спустя каюта вибрировала от могучего храпа. Однако мне удалось заснуть лишь под утро.
Глава 4
Пустая каюта
Борт лайнера "Титаник".
Северная Атлантика,
Середина пути
Апрель 1912 г.
На четвертый день плавания, в субботу, 13 апреля, на лайнере царило безмятежное спокойствие. На залитых солнцем прогулочных палубах и открытых кафе заполнились кресла и шезлонги. Большинство пассажиров расположилось группками за карточными столиками, играя в бридж или покер, некоторые занялись набрасыванием колец на шест или игро в мини-гольф, другие отправились в бассейн или на теннисный корт...
