Илья Твиров - Точка невозвращения
А потом настал год две тысячи третий, и программа была урезана еще на пять человек. Таким образом, заканчивать ее предстояло уже восьмерым. Михаил Кондратьев в свои шестнадцать лет не по годам развитый, сильный, ловкий, умелый подросток, долго переживал расставание со своими боевыми братьями, с которыми еще вчера сидел в одной столовой, бежал марш-бросок, делился патронами и отрабатывал приемы рукопашного боя. Теперь их вычеркнули из его жизни, потому что не считали годным материалом, потому что там, наверху, попросту не хватало денег на то, чтобы финансировать проект. Во властных кругах, откровенно говоря, не понимали, зачем вообще тратить такие бешеные деньги на финансирование непонятно кого. Тот факт, что восьмерка шестнадцатилетних пацанов уже могла перемолоть роту краповых беретов, а потом на закуску устроить сущий ад роте армейского спецназа, никого, похоже, не волновал.
И Михаил принял решение. Он добьется своего. Он не сдастся, он станет самым лучшим в программе, и он докажет этим недальновидным политикам и тупицам военным, что такими кадрами, как он и ему подобные, разбрасываться просто грешно, а, в некоторых случаях, просто опасно для собственного здоровья.
Десятилетие принятий специфических препаратов, о которых теперь догадывались все будущие суперсолдаты, не прошло даром. Все так называемые характеристики бойцов многократно выросли. Улучшилась выносливость, сила, скорость, химические и мышечные реакции практически сравнялись во времени с реакцией нервной системы на окружающую среду. Еще более улучшить этот порог не представлялось возможным без генетических вмешательств, а в человеческий геном ученым лезть не хотелось.
Программа была уже практически выполнена. Ребята были натренированы вести любые боевые действия в совершенно различных климатических зонах мира. Их заставляли действовать в ледяной воде, в горах, в глухой тайге и болотистой сельве. Группа бойцов тренировалась то за полярным кругом, то в Таиланде при тридцатипятиградусной жаре и стопроцентной влажности. Нередко Михаил со товарищами выбирались в пустыню, дабы научиться выживать и побеждать в крайне суровых условиях. Все эти разъезды требовали гигантского финансирования и фанатичной преданности проекту со стороны научного и обслуживающего персонала. Второе — было, а вот денег как всегда не хватало. Очередной жулик в чиновничьем мундире решил прибрать к рукам несколько секретных счетов Министерства обороны, а поскольку в состоятельность проекта мало кто верил, кроме самих участников, естественно, его решили закрыть.
Там наверху никто не собирался ждать еще два года. Руководителю проекта даже намекнули, что за двадцать лет он и его люди прибрали к рукам слишком много средств и как бы истратили их непонятно на что. За этой формулировкой маячило самое настоящее судебное разбирательство. Оставался только один выход — заморозить программу до лучших времен.
Ребят распустили, однако в тайне ото всех Кондратьева попросили остаться на учебно-тренировочной базе. Михаил из всей восьмерки имел самый большой потенциал, и ученым чисто из профессионального любопытства хотелось увидеть, на что же он будет способен по завершению программы.
Каким образом Михаила удалось довести до конца и кому нужно быть за это благодарным, наверное, он никогда не узнает, а если и узнает, то не скоро. Кондратьев остался один, и все усилия теперь концентрировались вокруг него, и вот спустя двадцать лет из пятилетнего голодранца удалось создать суперсолдата — закаленного, расчетливого, хитрого, умного, способного выполнить любую боевую задачу.
Проект, по сути, создал товар, образцом которого являлся Михаил, причем в единственном экземпляре. А товар надлежало продать, и как можно выгодней. Показывать его результаты по всем видам подготовки было бессмысленно. Какой-либо аттестационной программы или «заводских испытаний» предусмотрено не было. Какой-то шибко умный деятель в погонах, очень высоко сидящий в ГРУ, кратко изучив то, чем владел Кондратьев, предложил совершенно легально забросить Михаила в Штаты, сделать из него новобранца в морской пехоте США, и дальше действовать по обстановке. Свое решение он объяснил тем, что Кондратьев в совершенстве знал аж шесть иностранных языков, имел великолепное аналитическое мышление и способен был мыслить нестандартно, что в свою очередь было жизненно необходимо для классного разведчика. Ну, а уж служба в морской пехоте Соединенных Штатов не даст заскучать его навыкам бойца.
Вот так с легкой руки какого-то генерала Михаил Кондратьев отправился на свое первое задание, тестовое, так сказать. Внедрение прошло без сучка и задоринки. По легенде он был обыкновенным фермерским пареньком из лесной глубинки, решившим скопить себе немного денег на дальнейшую жизнь и возможное поступление в колледж. История, надо признаться, наитипичнейшая, да и Михаил сыграл свою роль отменно, что вкупе с отличным «деревенским» американским английским открыло перед ним двери в казармы USMC.
Играючи пройдя курс обучения, без особого труда став морским пехотинцем, Михаил Кондратьев был заброшен в Афганистан, и уже через три недели ему представилась возможность применить свои боевые навыки.
Группа морпехов на двух вертолетах вылетала в горную местность на севере страны дабы провести спасательную операцию. Несколько месяцев назад, выполняя особосекретное задание правительства США, в этом районе пропали четыре морских котика, и вот теперь их местонахождение стало известно. Морским пехотинцам была поставлена крайне простая задача: уничтожить любого противника и освободить пленных.
Однако гладко, как известно, бывает только на бумаге. Уже на подлете вертолеты попали в засаду замаскированных зенитных систем. Снаряды двадцать третьего калибра рвали борт несчастного Чинука в клочья. Пространство салона мгновенно заполнилось кроваво-красной взвесью и ошметками американских солдат. Лишь благодаря особым навыкам Михаил умудрился без особого для себя вреда покинуть падающий борт и затормозить падение с нескольких десятков метров о сосну, растущую на склоне горы.
Сознание Кондратьев не потерял, однако порядка полутора часов он был не боеспособен. Усиленная регенерация тканей, привитая его организму специальными препаратами, делала свое дело все же медленней, чем хотелось. Михаил умел глушить боль. Он мог игнорировать ее, он мог даже приказать себе заснуть или умереть, но вот восстановиться в один момент, как по мановению волшебной палочки, было выше его сил. Хвала Всевышнему, его никто не собирался искать, хотя талибы довольно споро окружили сопредельную территорию и принялись прочесывать каждый квадратный метр земли с должным тщанием. Но их, прежде всего, интересовали обломки вертолетов. Им и в голову не могло прийти, что кто-то сумел покинуть борт до падения транспортников и при этом остаться жив.
