Джонатан Летем - Пистолет с музыкой
- Я сейчас вернусь, - сказала она.
Ее голос звучал беззаботно. Она постарела на двадцать лет, и все же ноша вины и жалости, что она таскала с собой повсюду, совершенно исчезла.
Я сел на диван и подождал, пока она вышла на кухню. Насколько я мог судить, мы были в доме одни. Место, на котором я сидел, было нагрето, а на столике передо мной виднелись остатки только что нюханного порошка, бритва и соломинка. Мне не надо было гадать, чем занималась Пэнси, когда я позвонил в дверь. Единственное, что я чувствовал, была острая зависть.
Вернувшись, она села напротив и положила на столик между нами что-то, похожее на калькулятор с микрофоном.
- Конрад Меткалф, - сказала она в микрофон.
Я чуть было не отозвался, но меня опередил ее собственный голос, исходящий из штуки на столике.
- Прошу прощения, - сообщил голос. - Ты этого не помнишь.
Она посмотрела на меня и виновато улыбнулась. Я старался не выглядеть полным идиотом.
- Ваше имя мне незнакомо, - сказала она. - Спросите у своей памяти. Возможно, вы ошиблись домом.
Я быстро раскинул мозгами.
- Вы неправильно назвали мое имя, - сказал я. - Мейнард Стенхант. Попробуйте еще раз.
- О! - сказала она раздосадованно. Она нажала кнопку микрофона и назвала новое имя.
- Мейнард Стенхант, - повторила машина. - Тот приятный доктор. Они с Челестой были так добры к тебе раньше. Они уезжали.
- Так вы тот приятный доктор, - простодушно сказала она тем же тоном, каким только что говорила штуковина на столе. - Это было так давно. Приятно вас видеть.
Вся эта бредятина сводила с ума, но я успел обдумать свои действия.
- Да, - согласился я. - Приятно снова вернуться сюда.
- Конечно, - ответила она. - Я очень рада.
- Это приятно, - попугаем повторил я. Черт, это слово прилипало хуже заразы. - Приятно, что вы рады.
- Да, - кивнула она.
- Я хотел задать вам несколько вопросов, - сказал я.
- О! - повторила она. - Вопросов?
Я сообразил, что она нажала на кнопку, поскольку штуковина на столе снова заговорила.
- Только при исключительной необходимости.
- Это исключительно необходимо, - вмешался я прежде, чем она успела повторить фразу.
Она в замешательстве посмотрела на машину, потом на меня. Мой ответ на голос из машины выбил ее из колеи. Должно быть, замечать присутствие этой штуки считалось невежливым.
- О! - сказала она. - Тогда, наверно, все в порядке. Если это исключительно необходимо.
- Скажите мне, как вам удается содержать дом?
Ее брови изогнулись, как у домохозяйки, уронившей пирог на дно духовки.
- Деньги на дом, - произнесла она в микрофон.
- Тебе их дает Джой, - отвели ее голос.
- Джой дает мне деньги, - повторила она. - Он так добр ко мне.
- Джой, - повторил я. - Что случилось с Денни?
- Денни, - продиктовала она машине.
- Денни Фонеблюм, - ответил ее голос. - Он такой большой и толстый. Он был твоим лучшим другом. Он устал и живет в пансионате. Он очень добр к Джою. Он относится к нему как к сыну, которого у неге никогда не было. Виски с содовой и ломтик лимона - вот что он любит больше всего.
- Боюсь, я не поняла вашего вопроса, - произнесла Пэнси несчастным голосом.
Кажется, я начал врубаться. Память разрешалась, только при хранении вне головы в тщательно отредактированном виде. Это оставляло в голове больше места для модных мелодий, исполняющихся водопроводным краном или автоматом для продажи сигарет.
- Забудьте это, - сказал я. - Скажите лучше, кого осудили за убийство Челесты.
- Убийство Челесты, - продиктовала Пэнси.
- Челеста временно уехала, - ответил голос.
- Челеста уехала, - повторила Пэнси. - Это вовсе не то же, что убийство.
- Да, - согласился я. - Это не одно и тоже.
- Вы, наверно, ошиблись, - сказала она. - Спросите у своей памяти.
- Все в порядке, - сказал я. - Я ошибся. Скажите мне про своего брата. Он вышел из морозильника?
- Мой брат, - продиктовала она.
- Ты не помнишь своего брата, - ответила память.
Она посмотрела на меня и пожала плечами.
- Ортон Энгьюин, - напомнил я.
- Ортон Энгьюин?
- Это имя тебе ничего не говорит, - ответила память.
- Это имя мне ничего не говорит. Извините.
- Нет проблем, - сказал я.
Я начал уставать от беседы. Очень уж мал был выход информации. Я думал, не стоит ли мне допросить саму машину, а не Пэнси. Теперь я отказался от этой идеи. Память тоже имела слишком много пробелов. Меньше, чем Пэнси, и все же слишком много.
- У вас такие странные вопросы, доктор Стенхант, - сказала Пэнси. - Я, право, не знаю.
- Простите меня, Пэнси. Я не стал бы их задавать, если бы не исключительная необходимость.
- Вам надо пользоваться своей памятью.
- У меня память нового типа, - сказал я. - Имплантирована в голову. Вам не надо говорить вслух. Вы просто думаете, и она отвечает тихим голосом в голове.
- О! - сказала она и с минуту обдумывала это. - Звучит очень разумно.
- Это очень удобно. И вы мне очень помогаете, заполняя пробелы там и здесь. Видите ли, я ведь уезжал, вот я и узнаю кое-что.
- Вы с Челестой, - радостно произнесла она. - Вы уезжали.
- Совершенно верно. А теперь расскажите мне про доктора Тестафера. Вы его помните?
- Доктор Тестафер, - сказала она в микрофон.
- Старый доктор Тестафер, - ответила память. Это звучало как начало детской сказки. - Он живет на холме. Он был партнером доктора Стенханта, но ушел на пенсию. Джин и тоник со льдом.
- Он ведь ваш партнер, - сообщила она мне. - Странно, что вы с ним не общаетесь.
- Я обязательно навещу его, - пообещал я. - Скажите, он все еще живет по старому адресу?
- Довольно! - послышался голос у меня за спиной. В прихожей стоял Барри Фонеблюм.
- Барри! - Голос Пэнси в первый раз зазвучал теплее и естественнее. Ты должен помнить доктора Стенханта. Доктор Стенхант, это мой сын Барри.
- Мы знакомы, - саркастически заметил Барри.
Он был одет без особых изысков: в симпатичную блузку, полосатые брюки. Парик на сей раз отсутствовал. Он не сделался выше, но его лицо стало лицом тинэйджера, а высокий лоб - на шесть лет морщинистее. Из-под кожи на висках выпирали червяками вены.
- Ступай наверх, Пэнси, - твердо произнес он. - Нам с доктором Стенхантом нужно поговорить.
Он обращался к ней, но не сводил взгляда с меня. Это напомнило мне, как Челеста отсылала наверх котенка. Вечно мне мешают говорить с людьми, не умеющими сопротивляться моим расспросам.
- О! - повторила Пэнси.
Она взяла со стола память и убрала ее в карман юбки. Она не стала брать бритву и соломинка, впрочем, я не сомневался, что наверху у нее еще один комплект. Теперь ей было что забывать.
- О'кей, доктор. До свидания, доктор. Передайте привет Челесте.
