Эллис Питерс - Неугомонная мумия
- Мадам! - негодующе воскликнул Джон.
- Простите... - рассеянно отозвалась я, шаря под кроватью. - Ага, вот они! Я так и думала. Рамсес все-таки запустил в комнату льва, хотя я строго-настрого ему запретила.
- Льва? - испуганно спросила Черити. - Вы сказали...
- Вы только посмотрите! Это же лохмотья, а не тапочки! Ну что за несносный ребенок... Господи, по-моему, эта юная особа в обмороке. Впрочем, оно и к лучшему, меньше шума.
Последующий час прошел в невероятной суматохе, но удовольствие я получила огромное. Как раз в суматохе проявляются мои лучшие качества. От шума проснулся Рамсес. В компании Бастет и львенка он заявился в комнату Джона. Там каждый занялся своим делом: Рамсес начал без умолку трещать, лев - терзать и без того пострадавший халат Джона, а Бастет, устроившись на кровати, с интересом взирала на происходящее. Пришлось всех выдворить, в том числе и Джона, в комнату Рамсеса. Правда, Бастет наотрез отказалась подчиниться. Перебравшись на ящик, она с любопытством наблюдала, как я пытаюсь привести Черити в чувство.
Как только девушка пришла в себя, она первым делом потребовала, чтобы ей позволили покинуть эту комнату. По-видимому, сама мысль о том, что она находится в спальне мужчины, одетая в ночную рубашку, была для Черити невыносимой. К этому времени я удостоверилась, что девушка не пострадала, поэтому уступила ее вздорному требованию. В гостиной она немного успокоилась.
Ожидаемое вторжение еще не произошло, но я не сомневалась, что Эмерсон прав. Разгневанный брат Иезекия явится искать свою сестру, а брат Дэвид, несомненно, увяжется следом. А раз так, надо воспользоваться возможностью и поговорить с девушкой наедине.
- Вы не должны сердиться на Джона, мисс Черити. Он поступил опрометчиво и безрассудно, но им двигали лучшие побуждения.
- Теперь я это понимаю. - Девушка откинула с лица непослушный локон. Но, право, мэм, это был настоящий ужас: крики и пламя, затем меня кто-то схватил и потащил куда-то... Меня никогда... мужчина никогда...
- Надо полагать. Вы многое потеряли, мисс Черити. На мой взгляд, вы поступаете очень неблагоразумно. Но не будем об этом. Вам нравится Джон?
- Он очень добр, - медленно ответила девушка. - Но брат Джон, он... он очень большой.
- Всегда считала, что это скорее преимущество, вы не находите? - Черити в замешательстве посмотрела на меня. - Послушайте совета почтенной замужней матроны: физическая сила в сочетании с нежностью и чуткостью - это как раз то, что требуется от мужа. Надо признать, такое сочетание встречается крайне редко, но когда с ним сталкиваешься...
- Как всегда, ты образец тактичности, Амелия, - донесся с порога едкий голос.
- А, вот и ты, Эмерсон. Я только что объясняла мисс Черити...
- Я слышал. - Эмерсон вошел в комнату, на ходу застегивая рубашку. Твоя тактика, дорогая, напоминает штурм с помощью тарана. Почему бы тебе не приготовить чай и не оставить бедную девушку в покое?
- Чай готов. Но, Эмерсон...
- Прошу тебя, Амелия. По-моему, я слышу шум... Да! Скоро сюда примчатся святые братцы, и если я перед этим не выпью чаю...
Девушка вжалась в стул, обхватила себя руками и потупила взгляд, хотя Эмерсон деликатно не смотрел на нее. Когда же с улицы донесся зычный голос брата Иезекии, она попыталась слиться со стулом.
Эмерсон торопливо проглотил чай, а я отправилась полюбопытствовать, с кем там разговаривает гость. Разумеется, это был Рамсес.
- Я же велела тебе не выходить из комнаты!
- Нет, мамочка, ты велела мне пойти в комнату, но ты не говорила, что я должен там оставаться. Когда я увидел этого человека, то решил, что будет разумно, если я встречу его, чтобы...
- Вот тараторит! - Брат Иезекия неловко слез с осла и критически оглядел Рамсеса. - Сынок, разве ты не знаешь, что самые лучшие дети - это те, которых всегда видно и никогда не слышно?
- Нет, не знаю, - деловито ответил Рамсес. - Точнее, сэр, я не раз слышал это сомнительное высказывание, но оно не подкреплено практикой...
- Хватит, Рамсес, - со вздохом сказала я. - Брат Иезекия, вы войдете? Ваша сестра у нас, целая и невредимая.
- Так я вам и поверил! - Брат Иезекия оттолкнул меня. - А, действительно, вот и она. Черити, где твой перочинный нож?!
Девушка встала.
- Ой... Под подушкой, брат. В суматохе я забыла про него...
- Разве я не говорил, чтобы ты шагу не смела делать без этого оружия? прогремел брат Иезекия.
- Я виновата, брат.
- Конечно, виновата! И будешь наказана.
- Одну минуту, сэр. - От вкрадчивого голоса Эмерсона я невольно поежилась. - По-моему, мы с вами официально не знакомы.
- А если и так, я тут ни при чем! По крайней мере, это неприятное событие дало возможность поговорить с вами, профессор. Я знаю, кто вы такой, а вы знаете, кто я. Давайте оставим формальности. Я не большой охотник до них.
И брат Иезекия как ни в чем не бывало сел.
- Садитесь, прошу вас, садитесь, - проурчал Эмерсон.
- Я уже и так сижу. Неплохо бы чаю выпить. Если у вас, конечно, нет кофе.
- Непременно, непременно.
Со сладчайшей улыбкой Эмерсон подал Иезекии чашку. Я смиренно ожидала неминуемого взрыва.
- Правильно ли я понял вас, - вежливо продолжал Эмерсон, - что мисс Черити повсюду ходит с ножом? Позвольте заверить, мистер Джонс, что такая предосторожность совершенно излишня. Египет - мирная страна, кроме того, я сомневаюсь, что мисс Черити способна пустить оружие в ход.
- Она способна пустить его в ход против самой себя! - парировал Иезекия. - И именно так она обязана была поступить, дабы не позволить твари мужского пола прикоснуться к ней.
- Господи! - воскликнула я. - Мы же не в Древнем Риме, сэр!
Я полагала, Иезекия не поймет намек, но, к моему удивлению, он ответил:
- То были язычники, но даже Лукреция понимала ценность женской чистоты. Поскольку в данном случае никакого вреда причинено не было, я забираю сестру Черити домой. Но раз уж я все равно в обители греха, то хочу высказать кое-какие соображения, пришедшие мне в голову.
- Да уж, избавьтесь от этой ноши, - серьезно сказал Эмерсон. - Боюсь, и более крепкая голова не способна выдержать столь тяжкое бремя.
- Что? Я по поводу христианского кладбища, на котором вы копаетесь. Вы должны это прекратить, профессор. Они были еретиками, но их похоронили, чтобы они покоились в Господе.
Нет, это уже переходит все границы! Эмерсон поднял брови.
- Еретиками? - повторил он ласково.
- Монофизитами, - ответствовал брат Иезекия.
Мне казалось, что выше брови Эмерсона подняться не могут, но я ошибалась. Брат Иезекия, неверно поняв причину его удивления, поспешил просветить нас:
- Наш Господь и Спаситель, профессор, имеет двойную природу человеческую и божественную, которые соединяются в нем. Так постановил Халкедонский собор в 451 году от Рождества Христова. Таково учение, и его не обойдешь. Но копты не приняли святую доктрину. Они последовали за Евтихием, который настаивал на поглощении человеческой природы Христа божественной. Отсюда, сэр, термин "монофизиты".
