Эллис Питерс - Неугомонная мумия
Не проходит дня, чтобы я этого не слышала. Эмерсон обожает чай.
- А где Рамсес?
- Задерживается, - саркастически отозвалась я. - Что касается его точного местонахождения, то оно мне неизвестно. Ты ведь возражал, чтобы я устроила за нашим сыном слежку. Ты балуешь мальчика, Эмерсон. Сколько детей в его возрасте ведут свои собственные раскопки?
- Он хочет нас удивить, Пибоди. Было бы жестоко лишать ребенка невинного удовольствия... А, вот и он. Что-то ты сегодня на редкость опрятный, Рамсес.
Он был не просто опрятным, он был чистым! В черных кудрях все еще поблескивали капельки воды. Я так обрадовалась этой демонстрации послушания (поскольку Рамсес не часто моется по собственной воле), что не стала бранить его за опоздание и даже не возражала против присутствия львенка. Рамсес привязал поводок к каменному столбику и накинулся на бутерброды.
Мы наслаждались семейной идиллией, и, должна признаться, я полностью разделяла чувства Эмерсона, когда он раздраженно воскликнул:
- Господи, такое впечатление, что этот бездельник только и делает, что таскается по округе со светскими визитами.
К нам и в самом деле приближался мсье де Морган.
- Рамсес...
- Да, мамочка. Думаю, нашему льву пока хватит свежего воздуха.
Мы едва успели впихнуть львенка в дом и закрыть дверь, как француз спешился.
После обмена приветствиями мсье де Морган получил свою чашку чая и спросил, как продвигается работа.
- Замечательно! Мы закончили осмотр места и приступили к закладке шурфов. Обнаружили кладбища христианского и римского периодов.
- Мои соболезнования, дорогие друзья, - сочувственно произнес француз. - Но, возможно, со временем вы наткнетесь на что-нибудь интересное.
- В соболезнованиях нет нужды, мсье. Мы просто помешаны на римских кладбищах.
- Тогда вы, несомненно, с радостью примете мое приношение.
- Что вы имеете в виду? - с подозрением вопросил Эмерсон.
- Нашелся украденный ящик с мумией. В нескольких милях от моего лагеря, - ответил де Морган, и на губах его заиграла улыбка Макиавелли.
Я покачала головой:
- Очень странно.
- Вовсе нет, напротив, все очень понятно, - покровительственно улыбнулся де Морган, подкручивая усы. - Воры - люди невежественные. Они допустили ошибку, взяв ящик с мумией. А когда обнаружили, что он ничего не стоит, просто бросили. Не тащить же такую тяжесть.
- Баронесса обрадуется возвращению реликвии.
- Ничего подобного! Женщины лишены логики... Разумеется, мадам, я не имел в виду вас...
- Очень надеюсь, мсье.
- Так вот, баронесса наотрез отказалась взять ящик обратно и велела вручить его вам, профессор. Поэтому мои люди скоро доставят ящик сюда.
- Большое спасибо, - процедил Эмерсон сквозь зубы.
- Не за что, дражайший профессор, ровным счетом не за что. - Де Морган похлопал Рамсеса по влажным кудрям, Рамсес шарахнулся в сторону, словно пугливый щенок. - Как продвигается изучение мумий, mon petit?
- Я пока оставил это занятие. Мне не хватает для исследований надлежащих инструментов. Необходимо точно измерить объем черепа и скелет, если хочешь получить научно значимые выводы относительно антропологического и физического...
Мсье де Морган добродушно рассмеялся:
- Ничего страшного, petit chou, если тебе наскучат папины раскопки, ты можешь всегда приехать ко мне. Завтра я начинаю прокладывать в пирамиде новый туннель, который наверняка выведет к погребальной камере.
У Эмерсона исказилось лицо. Перехватив мой взгляд, он задушенно пробормотал:
- Прости меня, Амелия, я должен... должен...
После чего вскочил и исчез за углом дома.
- Мне пора идти, мадам Эмерсон. - Мсье де Морган поднялся следом. - Я хотел лишь сообщить вам о находке и передать прощальный привет от баронессы. Она отплывает на рассвете.
- Чудесно! - искренне воскликнула я. - То есть... я рада, что она оправилась и может продолжить путешествие.
- Я предвидел вашу реакцию, - расхохотался француз. - Вы знаете, что ее зверь все-таки сбежал?
- Правда?
Последние несколько минут из дома доносились приглушенная возня и рычание. Де Морган хитро улыбнулся:
- Истинная правда. Видимо, воры по ошибке открыли клетку. Ну ладно, по сравнению с остальным это сущая мелочь.
- Безусловно! - прокричала я, стараясь перекрыть жалобный вой недовольного арестом львенка.
Улыбаясь как последний идиот, мсье де Морган отбыл восвояси, а я отправилась на поиски Эмерсона. Трудно сказать, что общего он нашел между фундаментом дома и мсье де Морганом, но, видимо, что-то нашел, раз с такой энергией колошматил по ни в чем не повинному камню. Пришлось остудить его и проводить на раскопки.
Остаток дня прошел спокойно.
Вечер мы провели в гостиной. Бастет исполняла роль пресс-папье, сидя на бумагах Эмерсона. Он задумчиво изводил бумагу, описывая дневные находки. Львенок с наслаждением жевал шнурки его ботинок. Рамсес во дворе упражнялся в арабском, разговаривая с сыновьями Абдуллы.
- Пора спать, Рамсес, - окликнула я его.
- Да, мамочка. - Он распутал поводок, которым львенок спеленал ноги его родителя. - Я выгуляю льва, а потом пойду спать.
- Уж не думаешь ли ты, что с этим животным можно обращаться так же, как с собакой?
- Насколько мне известно, такой эксперимент никогда не проводился. Я считаю, стоит попробовать.
- Хорошо. Только, прошу, перед сном посади льва в клетку. И убедись, что дверца надежно заперта...
- Да, мамочка. Мама...
- Что, Рамсес?
Его темные глаза были устремлены на меня.
- Мне хотелось бы сказать, что я очень ценю твое отношение к львенку. И постараюсь найти способ выразить тебе свою благодарность.
Я вздрогнула.
- Нет, Рамсес, нет! Мне приятно слышать твои слова, но лучший способ выразить свою благодарность - это быть хорошим мальчиком и всегда слушаться маму.
- Да, мама. Шпокойной ночи, мама. Шпокойной ночи, Джон. Шпокойной ночи, Бастет. Шпокойной ночи, папа.
- Спокойной ночи, мой мальчик, - рассеянно отозвался Эмерсон. Приятных снов.
После того как Рамсес ушел, а Джон спрятал поднос с черепками в хранилище, Эмерсон с упреком посмотрел на меня:
- Рамсес повел себя очень благородно, он фактически принес тебе извинения, а ты...
- По-моему, извинениями тут и не пахнет. А когда Рамсес предлагает свои услуги, у меня кровь стынет в жилах.
Эмерсон отшвырнул перо.
- Амелия, я тебя не понимаю. Бог свидетель, ты прекрасная мать...
- Пытаюсь ей быть.
- Прекрасная, дорогая моя, прекрасная. Рамсес тому свидетельство. Но ты не можешь более... более...
- Что "более", Эмерсон?
- Быть более ласковой?.. Ты все время одергиваешь бедного мальчугана.
- Ты же знаешь, я не люблю демонстрировать свои чувства.
