Роберт Рэнкин - Мир в табакерке, или чтиво с убийством
Ну так что насчет радикальных предложений Т.С. Давстона? Что насчет, что насчет. Вы, конечно, знаете, что прямое налогообложение прекратило существовать в последнюю полночь тысячелетия, когда большинство правительственных компьютерных систем самоуничтожилось. Но вам вряд ли было известно, что, начиная с лета 1985-го года, практически любой «нелегальный» наркотик, который можно было достать в этой стране, был импортирован, рассортирован и выброшен на рынок с прямого одобрения правительства Ее Величества.
А также то, что одно пенни с каждого фунта полученной прибыли шло непосредственно тому человеку, который обустроил первоначальную сделку с ребятами из колумбийского наркокартеля.
Вы спрашиваете – как его звали?
Ну, я думаю, это даже не обязательно произносить вслух.
Обязательно?
Ладно, даю подсказку: НЕРичард.
19
Тра-ля-ля ля-ля ля-ля ля-ля как на ветру свеча.
Элтон Джон (в праве на использование текста отказано)– Он Леонардо, – сказал Норман.
Я не стал задавать вопросов. Я знал, что он имеет в виду.
Мертв, вот что он имел в виду.
Заметьте, мне следовало бы задать вопрос. Потому что этот конкретный пример брэнтфордского рифмованного сленга представлял собой великолепный образчик двенадцатого поколения, искусно соединяющий, в конечном итоге, ставшего легендарным художника и изобретателя пятнадцатого века, через несколько сортов сыра, ряд небезызвестных предметов домашней утвари, две породы рыбы и три марки мотоциклов, с понятием «мертв».
Никто не смог бы назвать Нормана неизобретательным.
Я сидел в кухне этого лавочника, на одном из двух передних сидений от «морриса майнор», которые Норман превратил в диван. Если совпадения вообще что-нибудь значат, кухня Нормана, которую он использовал также как мастерскую, выглядела именно так, как, по моим представлениям, должна была выглядеть мастерская Леонардо. За исключением, разумеется, конструктора «Механо».
– Он не может быть мертв, – сказал я. – Не может. Просто не может.
Норман крутил ручки на телевизоре.
– Давай быстрее, черт возьми, – сказал я ему.
– Сейчас, сейчас, настраиваю, – лавочник-конструктор ударил кулаком по крышке телевизора. – Я тут внес кое-какие изменения, – объяснил он. – Мне всегда казалось, что телевизор тратит слишком много электричества. Всякие там лучи в трубке, свет, электроны, которые из него вылетают, и так далее. И тогда я изобрел вот это. – Он поправил сложную конструкцию, которая висела перед телевизором. Она была собрана из частей неизменного «Механо». – Это как солнечный элемент, только КПД выше. Она собирает лучи, исходящие из экрана, преобразует их в электрическую энергию и снова питает ей телевизор. Круто?
Я кивнул.
– Очень круто.
– Однако обрати внимание: есть одно существенное препятствие, которое я до сих пор не смог преодолеть.
– Ну скажи.
– Как заставить телевизор завестись для того, чтобы он начал работать.
– Воткни вилку в розетку, идиот.
– Блестящая мысль, – покачал головой Норман. – Подумать только, все про тебя говорят, что ты…
– Да включай уже!
Норман включил телевизор.
На экране снова появилось лицо Т.С. Давстона. На этот раз оно было еще моложе и обрамлено бородкой и длинными прямыми волосами. Это был Т.С. Давстон образца примерно шестьдесят седьмого года.
За кадром звучал голос комментатора. Вот что он говорил.
– Эта трагедия произошла сегодня вскоре после полудня на территории замка Давстон. Гости лэрда Брэмфилда, среди которых были султан Брунея, президент США и господин Садам Хусейн, развлекались его любимым видом спорта: взрывали овец. Как рассказывают присутствовавшие главы государств, Т.С. Давстон едва успел натянуть рогатку, готовясь к выстрелу, когда резинка порвалась, и динамит взорвался у него в руке.
– Жуткое дело, – сказал Норман. – Именно так он хотел бы уйти из жизни.
Я покачал головой.
– Но какой тактичный человек, – сказал Норман. – Какой тактичный!
– Тактичный?
– Ну, сам подумай. Он погиб в полдень в среду. В среду я закрываюсь сразу после обеда. Если бы он погиб в любой другой день, мне бы пришлось закрыть лавку в знак траура. Я бы потерял половину дневного дохода.
Норман сел рядом со мной, и вытащил пробку из бутылки капустного самогона. И протянул бутылку мне.
Я сделал большой глоток прямо из горлышка.
– Он не может быть мертв, – снова сказал я. – Не будет такого.
– Чего? – Норман уставился на меня.
– Я видел будущее. Я тебе говорил об этом. В шестьдесят седьмом году, когда я накурился этих брэнтстокских сигарет. Я уверен, что умрет он не так.
Норман еще раз уставился на меня.
– Возможно, ты ошибаешься. Я не думаю, что будущее невозможно изменить. И если он взорвался, прямо на глазах у всех этих президентов и так далее…
– Да, наверно. Боже мой! – Я вцепился себе в горло. – Я горю! Господи Иисусе!
Норман отнял у меня бутылку. – Так тебе и надо: не будешь глотать по полбутылки, – ухмыльнулся он. Я может, и не могу предсказывать будущее – пока что – но это я предвидел.
– Это точно обман, – сказал я, когда мне удалось отдышаться. – Наверняка. Он подстроил собственную смерть. Как Говард Хьюз.
– Не ругайся.
– Не что?
– Говард Хьюз. Это брентфордский рифмованный сленг четвертого поколения. Это значит…
– Не волнует. Могу поспорить: именно это он и сделал.
Норман отхлебнул чуть-чуть самогона. – А зачем? – спросил он. – С чего бы это ему так делать?
– Не знаю. Наверно, чтобы скрыться от преследования.
– Ага, точно. Человек, который обожает быть в центре внимания. Человек, который оттягивается в обществе богачей и знаменитостей. Человек, который собирался устроить главное событие двадцатого века. Человек…
– Ладно, – сказал я, – свою точку зрения ты объяснил. Но я все равно не могу этому поверить.
– Он Леонардо, – сказал Норман.
И он действительно был Леонардо.
Я жаждал увидеть тело. Не из болезненного любопытства – я просто должен был знать: мог ли он действительно быть мертв. Это казалось невозможным. Не тот самыйДавстон. Не мертв. Чем больше я думал об этом, тем больше я укреплялся в мысли, что это не могло быть правдой. Он наверняка это подстроил. А если да – какой способ лучше, чем разорвать себя на мелкие кусочки на глазах у кучи народа? На такие мелкие, что опознать невозможно?
Норман сказал, что знает по меньшей мере шесть способов получше. Но я проигнорировал Нормана.
Мы оба были на похоронах. Мы получили приглашения. Мы могли отдать последние почести телу Т.С. Давстона в замке Давстон и даже помочь отнести гроб к месту успокоения на маленьком островке посреди единственного озера, оставшегося в поместье. Видимо, он оставил в завещании распоряжения, где его следует похоронить.
