Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах
– Но есть вечная жизнь.
– На небе? Не нужна мне жизнь на небе. Я люблю жить здесь. Понимаешь ли.
Люблю. Вот если вместо тебя мне подсунут в сто раз более красивого, я его не возьму. Он мне не нужен. Я люблю тебя и люблю жить здесь. И всегда. И не хочу ничего другого. Ну это трудно, ты скажешь. Ни у кого не получалось. Если очень захотеть и очень стараться, то все получится. Я хочу и я буду стараться.
Я уже сейчас знаю биологию лучше взрослых. А буду знать лучше всех. И я придумаю таблетку от смерти, вот увидишь. Если только ее не придумает раньше меня дядя Гектор. Я с ним однажды разговаривала про это, он на самом деле такой умный, что просто страшно. И биологию он знает в сто раз лучше меня.
Это был большой полиэтиновый бокс, созданный специально для исследований зараженных животных. Полиэтин непроницаем для организмов, тканей или биовеществ, зато хорошо пропускает кислород, влагу и некоторые газы. Это двусторонняя бионепронецаемая мембрана. Бокс был размером с небольшую комнатку.
Внутри стояли подобия предметов мебели, затянутые в белые чехлы: столы, подставки разной формы, стеллаж с приборами и маленький диван.
Робот-манипулятор сидел на диване, пока не активированный. Кокон лежал на специальной подставке. Робот управлялся с помощью виртуального костюма. За последние годы техника виртуализации достигла совершенства: сейчас уже можно было насытиться виртуальным гамбургером, пообщаться с недавно умершим виртуальным родственником или виртуально переместиться в любую эпоху земной истории. Иллюзия при этом была неотличима от реальности. Наибольшим спросом пользовались виртуальные диски с записями жизней. За час виртуального погружения человек мог прожить восемьдесят и больше лет чужой интересной и удачной жизни, а умирая там, вновь становился собой. Таким образом, день жизни можно было растянуть на тысячелетие. И тысячелетие это было субьективно реальным. Правда, при выходе из чужой жизни вас ждало похмелье: жизни, записанные на дисках, всегда были интереснее и полнее. Появлялись и виртуальные наркоманы, которые зацикливались на одной из диско-жизней и повторяли ее до полного изнеможения, разрушая свой организм.
Итак, робот управлялся с помощью виртуального костюма. Костюм давал человеку полную иллюзию присутствия.
Робот встал со стула, провел ладонями по лицу и поправил волосы.
– Никак не могу привыкнуть, хотя делал это сто раз, – сказал он, – нет бороды.
Голос звучал гулко, отражаясь от стен камеры.
Робот улыбнулся и его лицо сразу стало похоже на лицо Гектора Пущина, который управлял им из соседней комнаты, подключенный к виртуальному контакту.
Та же мимика, тот же голос, те же манеры. Робот зафиксировал зажимы и взял скальпель.
– Я вскрываю кокон, – сказал он.
Предварительный анализ показал, что внутри кокона находилась группа одинаковых небольших существ, бесцветных, плотно слипшихся, почти неподвижных.
Они напоминали крупных полупрозрачных креветок, величиной с речного рака, но без клешней. Толстенькие, с мясистым мускулистым хвостиком. Кокон был всего лишь оболочкой, под которой во множестве кишели новые жизни и уже давно стремились вырваться наружу.
Робот взял скальпель и сделал разрез. Края сразу же разошлись.
– Небольшое внутреннее давление, – говорил робот, – креветки, буду пока называть их так, креветки плотно спрессованы. Некоторые шевелятся. Между ними липкая субстанция. Пробую взять одну. Взял. Нет ни головы, ни усиков, ни ножек. Ага, вот, интересно. У нее внутри трубка. Смотрите, я просовываю палец сквозь нее. Я надеваю ее на свой палец. Отверстие довольно большое: можно было бы просунуть, например, чайную ложку. Очень интересное строение тела, я никогда такого не встречал. Она начинает сжимать мой палец, но не слишком сильно. Плотно прижалось. Меняет окраску. Замаскировало себя под цвет пальца.
На всякий случай снимаю. Крепко прилипло, ты смотри. Оторвал.
– Оторвал, – сказал Гектор. – Смотрите, как хорошо маскируется. Она стала просто маленьким комком мутной упругой слизи, никаких внешних деталей. Подогнула хвост. Закрепляется легко и крепко. Возможно, что надолго.
Виртуальный контакт подавал все сигналы, идущие от манипулятора на биовходы его мозга. Он видел себя стоящим в небольшой комнате с полупрозрачными стенами и удобным освещением. Перед ним лежал вскрытый кокон. Креветки начинали шевелиться все сильнее. Вот одна из них забила хвостиком и прыгнула. Прыжок был таким быстрым, что он даже не успел заметить направления.
– Где она? – спросил он, – кто-нибудь видит где она?
Креветки стали прыгать одна за другой. Некоторые ударялись о его тело и о его лицо. Отскакивали, пытались прилипнуть или закрепиться. Через несколько секунд кокон был пуст. Креветки сидели и висели везде, на полу, на стенах, на всех приборах. Одна даже охватила ручку скальпеля и ее тело приобрело металлический блеск.
– Возьмем эту, – сказал Гектор. – Подготовьте малый шлюз. Но осторожно, они сидят на моей одежде.
Среди ночи зазвонил телефон. Гектор лежал на диване одетый; он слегка задремал от усталости. Неожиданный звонок заставил его вскочить. Вначале, еще не проснувшись, он не понимал кто звонит. Звонила Анна.
– Ты смотришь новости?
– Что случилось?
– Скорее включай и смотри. Кажется, у нас государственный переворот.
– О чем ты говоришь?
– Смотри сам. Все каналы передают одно и то же.
Он включил первый государственный канал. Диктор говорил о терроризме и поначалу неясно было, что случилось. Потом все стало проясняться. Этим утром после непродолжительной болезни умер президент. Симптомы болезни были самыми обыкновенными; вначале предполагали простуду, и к тому же, простудились его двое детей, жена и мать; потом подозревали обыкновенный грипп. Но вскоре ему стало хуже, резко поднялась температура, начались судороги и президент умер, не приходя в сознание. Сразу же заподозрили покушение. Из ткани усопшего выделили вирус, который явно был создан искусственно. Вирус представлял собой оружие индивидуального поражения: болезнь, которая смертельна только для одного, заранее выбранного человека. Для всех остальных она безвредна или почти безвредна. Вирус настраивается на генетическую карту нужного человека, потом его выпускают в пространство так, чтобы он заразил побольше людей. Как только вирус достигнет нужного человека, жертва гибнет.
Диктор говорил о том, что с изобретением такого оружия долгий, почти тридцатилетний переод покоя и стабильности на планете может прийти к концу.
Вирус практически невозможно контролировать, потому что он не проявляет себя до тех пор, пока не найдет жертву.
