Александр Шалганов - «Если», 2001 № 06
— Разумеется, помню. Терпсихора — ее полное имя.
— Та-ак, — мрачно протянул Сатян. — Лия — это Талия?
— Ну… Да, а что?
— Так, так… Стало быть Эрато, Эвтерпа, Каллиопа, Мельпомена, Урания… Забавно, он даже имена подобрал соответствующие. Как, они тебе нравятся?
— Еще бы! — я самодовольно ухмыльнулся. — Всех пока не видел, но вот Мена, скажем, очень хорошенькая…
— В какой-то старой книге я прочитал о том, что от брака Мельпомены и речного бога Ахелоя родились сирены.
— Кто такие сирены?
— Не знаю.
— К тому же я не речной бог.
— А вот это точно! — он рассмеялся.
Тут явилась Хора в сиянии изумрудов и сапфиров на пламенеющем одеянии, и мы отправились в обеденный зал.
Мне нравилось внимание, которое мы к себе привлекали. Обед был великолепен, но я пока еще не научился на практике оценивать тонкость вкуса суфле из контрабандных трюфелей, а стоимость полусухого «Шамполиона» поражала лишь воображение, но не желудок. Со временем научусь. Все вдолбленное в меня холодное знание прайсов на произведения искусства, на редкие и ценные предметы, все, что было раньше содержимым обучающих панелей по товароведению, теперь, слившись с чувством прекрасного, которое не поддается оценке, сделает жизнь мою богаче, полнее.
После обеда мы послушали музыкантов, главным достоинством которых было то, что они очень старались. Я удобно расположился в. обитом натуральной кожей кресле и, прикрыв глаза, пытался вспомнить: а что же я упустил из виду?
Во мне еще с утра вызревали слабые ростки беспокойства, медленно крепло ощущение, будто оставил на Параисо какой-то пустяк. Надо было сделать, узнать, разглядеть, и тогда, возможно, вся цельность, ясность нынешнего положения станет очевидной во всем совершенстве и красоте. Но ухватить за кончик нити все не удавалось. И чем больше я размышлял, тем меньше красоты находил в событиях последних дней. Немного раздражало, признаться, новое чувство, сбивающее привычную систему оценок. Правда, мироздание стало ярче, сочнее; обостренное восприятие знакомых сочетаний образов и звуков сейчас могло привести к неожиданному выплеску эмоций, новые глубины смыслов обнаруживались в словах, на которые прежде я бы не обратил ни малейшего внимания. Фальшь? Неискренность? Обман? Не было этого в словах и поступках дядюшки Теодора. Случись такое, Сатян первым бы унюхал неладное. Жизнь моя раньше была простой и ясной, а теперь внезапный дар порождал мелкие трещины сомнений. Я искал и находил в событиях последних дней что-то некрасивое, незавершенное, возможно, постыдное…
Ко всему еще, когда вздрогнул лайнер, доставив нас в Метрополию, поднялись щиты, и грянул приветственный марш, подобающий встрече лайнера первого класса, я вспомнил, что так и не повидал отца…
Владимир Михайлов
ТРИАДА КУРАНТА
В комнату вошла пара башмаков.
Нет, не то слово. Пара модных элегантных туфель с закрученными штопором носками и семигранными каблуками. Туфли ступали легко, слегка даже пританцовывая, хотя несли на себе пару толстых ног, на которых держалось весьма массивное тело, обладавшее полным набором рук (две) и головой, чьи волосы остались где-то в прошлом. Голова была укомплектована парой глаз, чей взгляд не назвать было иначе, как нахальным, а также губами; в данный момент они активно шевелились, заставляя воздух вибрировать так, чтобы получались более или менее различимые слова:
— Эй, если ты еще жив — докажи это как можно быстрее.
Вместо ответа Ястреб снова закрыл глаза, надеясь, что Листвен — всего лишь призрак, который, не получив на свой призыв никакого отклика, незамедлительно рассеется в воздухе. Упование оказалось тщетным. Туфли четким перестуком обозначили свой путь, остановились рядом с диваном, вслед за этим одеяло взлетело в воздух, чтобы приземлиться где-то у противоположной стены. Это заставило Ястреба испустить жалобный стон:
— Дай человеку выспаться! Я только в четыре часа вернулся! Ну, пожалуйста! Должна же у тебя быть хоть толика совести…
— Она-то мною и движет, — объяснил Листвен, ухватил Ястреба за плечи и таким образом привел его в сидячее положение. — Беспробудный сон сотрет в тебе и последние признаки человеческого, останется одно птичье. Поставить тебя на ноги? Или отнести в ванную и окунуть? Воду я уже пустил. Ледяную.
— Слушай, неужели…
Листвен не дал Ястребу продолжить, сказав лишь три слова — с которых, собственно, и следовало начать: их бы вполне хватило.
— Младой ждет. Тревога.
— А будьте вы все прокляты, — пожелал Ястреб, окончательно просыпаясь.
2.В конторе «Прозрачного мира», частного сыскного агентства с достаточно высокой репутацией, и в самом деле физиономии у всех были кислее квашеной капусты.
Чего это вы так? поинтересовался Ястреб. Может, все перешли на лимонную диету? Или закрывают наконец нашу контору?
— Сейчас бы это меня порадовало. — Младой попытался усмехнуться, но у него это не очень получилось.
— Тогда и подавно незачем было вытаскивать меня из кровати!
— Сочувствую, — сказал Младой, постукивая ногтями по столешнице. — Более того, жалею. Но помочь не могу.
— Пожалел волк кобылу, — пробормотал Ястреб.
— Я ведь работал Триглазого, — хмуро напомнил Ястреб. — Двое суток не спал ни минуты. Еще каких-нибудь пару часов — и я проснулся бы в лучшей форме, и до вечера его закогтил бы. А если вы станете меня отрывать — как бы не пришлось начинать все сначала: его к вечеру наверняка и след простынет. А я его неделю пас…
— Кого? — спросил Младой с мягкой укоризной в голосе. — Кого, спрашиваю? Кто таков Триглазый? Мелочь! Не много ли для него чести, чтобы его Ястреб когтил? Не бойся, никуда он не денется. Его перенял Виталич и возьмет сразу же, как только Тришка выведет на деньги. То была, как говорится в народе, службишка, не служба. От безделья рукоделье.
Младой любил цитировать старинных авторов вперемежку с поговорками.
— Какая же будет служба? — не удержался от вопроса Ястреб. Хотя и старался не проявлять явного интереса.
— Смоляр.
Ястреб только присвистнул сквозь зубы.
— Вы что, заболели? Случай массового помешательства? Но я тут ни при чем, у меня здоровье в порядке. Разве что хронический недосып — но это никак не повод…
— Уймись, — посоветовал Младой. — Если кто и спятил, то не мы. Час тому назад позвонил Президент. И просил заняться этим делом. Все понял?
— Понял, — проговорил Ястреб, помолчав.
