Джон Варли - Тысячелетие
В аэропорту она казалась мне несбыточной мечтой. Поэтому когда я в конце концов сообразил, что ей действительно хочется поужинать со мной и она из кожи вон лезет, стараясь выдавить из меня приглашение, я не стал задавать лишних вопросов, дабы не спугнуть фортуну. Но чего ей на самом-то деле надо от меня? Сомнительно, чтобы ее покорила моя неотразимая красота и обходительные речи.
Я с трудом втиснулся на пассажирское сиденье, Луиза дала задний ход. Иностранный болид заурчал, как большая кошка, и покатил к воротам стоянки. Луиза взглянула на меня.
--Тяжелый был день?-- спросила она.
Ну вот. Все ясно. Леди жаждет леденящих душу историй.
--Ужасный.
--Тогда давайте забудем о нем. Наложим запрет на разговоры о катастрофах-- и о самолетах вообще.
Стало быть, ничего не ясно. Так кто же она такая, Луиза Болл? Откуда она взялась? Пока мы ехали к воротам, я разглядывал ее в голубом сиянии огней стоянки. Что-то еще не давало мне покоя.
И вдруг я понял-- одежда! То есть все было прилично и к лицу, но как-то старомодно. Таких нарядов я не видал уже лет десять. Я, конечно, не эксперт по модам, но даже мне бросилось в глаза, что юбка слишком коротка и не подходит к блузке. А блузка достаточно прозрачна, чтобы увидеть, что под ней есть лифчик.
Я все еще терялся в догадках, когда Луиза уплатила за стоянку, сунув сторожу пригоршню монет и подождав, пока он выберет, сколько надо. Помнится, точно так же я расплачивался в Калькуттском аэропорту.
А затем она выпустила свою голодную тощую машину на подъездную дорогу, и мы рванули, не дожидаясь сигнала с вышки стоянки. Как в тех рекламных роликах, где производители автомобилей пытаются вас уверить, что их изделия больше годятся для полета, чем для простой езды по шоссе. Мы вылетели на автостраду-- и тут Луиза показала класс. Я не успевал даже заметить те просветы между машинами, куда она вклинивалась и откуда выныривала с таким видом, будто остальные автомобили были неподвижными препятствиями.
После того как схлынул первый прилив страха, я прекратил попытки ударить по тормозам-- которых там не было,-- откинулся на спинку сиденья и стал наслаждаться спектаклем.
Черт побери, эта леди действительно умела водить!
Мы подъехали к площади Джека Лондона. Я о ней слыхал, но не бывал еще ни разу. На мой вкус, там чересчур много туристов, но я, в конце концов, не гурман.
Луиза припарковала машину. Я отодрал пальцы от краев сиденья и как-то исхитрился вывалиться наружу, удивляясь тому, что дышу, и благодаря судьбу за то, что живу. Леди взглянула на меня, точно пытаясь понять, в чем дело. Я внезапно почувствовал себя очень старым. А может, она вовсе не так уж и гнала, просто я сам превратился в ископаемое? В юности я тоже гонял будь здоров, а если вспомнить фигуры высшего пилотажа, какие мы выделывали на флоте...
Мы направились в ресторан "У Антуана". Он был переполнен, а столик мы, естественно, заранее не заказали. Метрдотель заявил мне, что свободные места будут не раньше чем через сорок пять минут. Я полез за бумажником, надеясь позолотить ему ручку, и тут случилось чудо. Он посмотрел на Луизу.
По-моему, он просто не смог вынести мысли о том, что леди придется прозябать в вестибюле. Причем она даже бровью не повела; гипноз, должно быть. Как бы там ни было, но столик для нас нашелся мгновенно-- у окна, с видом на залив.
У берега болталось на якоре множество промокших под дождем лодчонок-- в общем, вид был замечательный. Я заказал двойной скотч со льдом, Луиза попросила то же самое. Мне это понравилось. Не понимаю людей, которым нравятся напитки, отдающие на вкус карамелью, да еще с бумажными зонтиками в бокале.
Меню было на французском языке. И что бы вы думали? Луиза говорила на нем, как истинная парижанка. Поэтому я предоставил ей право выбора, надеясь, что она не обременит меня улитками, угрями и прочими деликатесами.
Наши напитки прибыли со скоростью, приближающейся к скорости света. По глазам официанта я прочел, что Луиза одержала еще одну победу.
Кто-то заиграл на пианино. Луиза замерла, и я опять увидел этот взгляд. Она просмотрела банки данных и выбрала правильный ответ.
--"Как время идет",-- сказала она.
--Твое здоровье, детка,-- откликнулся я, поднимая бокал.
Она осушила свой до донышка. Я, наверное, выпялился.
--Мне необходимо расслабиться,-- пояснила она.
Я махнул официанту. Он явно не сводил с Луизы взгляда; часть ее сияния, по-видимому, падала и на меня, поскольку бокал появился на столе моментально.
--Все правильно,-- одобрил я. Мне и самому не мешало расслабиться, но я потягивал виски мелкими глоточками.
Луиза устроилась в кресле немного боком, закинув руку на спинку и вытянув под столом ноги. По-видимому, чувствовала она себя вполне уютно, а выглядела еще прекраснее, чем днем. Она склонила голову к плечу:
--Что-то не так?
--Все так. Все замечательно. Ты только не сердись, ладно? Я не могу этого не сказать: ты так красива, что я изо всех сил стараюсь не глазеть на тебя, раскрыв рот.
Она улыбнулась, продемонстрировав свои ямочки.
--Я просто не верю своему счастью. С чего вдруг фортуна так благосклонна ко мне?
Улыбка слегка потускнела.
--Как это понимать?
--Ну, видишь ли, только слепому не ясно, что я нашел в тебе. Но я себе голову сломал, пытаясь понять, что ты нашла во мне?
Она как-то вся подобралась, улыбка исчезла, сменившись хмурой гримаской.
--Боюсь, ты оскорбишься, сочтя это жалостью. Но ты выглядел одиноким и подавленным. Ты был похож на человека, которому нужен друг. Мне он тоже нужен, а друзей у меня нет. Я хотела выкинуть из головы все, чего насмотрелась за день, и решила, что тебе это тоже не помешает. Но если ты...
--Погоди минутку. Извини, я не хотел...
--Нет уж, дай мне закончить. Я не делала тебе никаких одолжений. И не жду ответных услуг. Я не репортер и не любительница катастроф. И моя благосклонность не имеет никакого отношения к фортуне. Я-- это я, и если я приняла твое приглашение, то у меня были свои резоны. Я видела, как ты разделался с теми кретинами на пресс-конференции, я видела, как ты работаешь в поте лица, стараясь разгадать причины аварии, и мне захотелось узнать тебя поближе.
Она смерила меня холодным взглядом.
--Возможно, я ошиблась.
До сих пор мне и в голову не приходило, что она могла быть репортером. Но я не стал углубляться в раздумья. Я видел, что из-за своей подозрительности вот-вот потеряю нечто прекрасное.
--Не надо было мне этого говорить.
--Но ты сказал.-- Она вздохнула и отвела взгляд.-- Я, наверное, слишком уж сильно тебя отчитала.
--Я сам напросился.
--Сегодня был трудный день.
Луиза посмотрела на вторую порцию виски и заглотнула ее залпом. Я последовал ее примеру, надеясь, что она не переоценивает своих сил. Мало радости, если она надрызгается в стельку.
