Николай Мещанкин - Спящий
Рон встал, прошелся по кабинету. Ладно, это все прекрасно, но надо подумать о дальнейших действиях. Что он может сделать и что должен?
Вождь племен подошел к столу, взял в руки письмо Джуки. А не провокация ли это? Он верил девушке, но ее саму могли обмануть… Рон пробежал письмо глазами, потер лоб. Нет, все-таки нет. Джука не просил Лизу ехать к племенам, не просил отправлять кого-то на выручку, только ждать. Все, что она сделала, она сделала по собственной инициативе… И, значит, это правда, Гунга Крайт сейчас действительно в Хамуре. И что?
Рон тяжело вздохнул, опустился в кресло. И что?! Насколько проще было бы сейчас, не задумываясь, отдать приказ, кинуться во главе легионов вперед, к Хамуру… Но может ли он так поступить? Имеет ли он право нарушить хрупкий с таким трудом установленный мир, ввергнуть племена в тяготы новой войны?
Рон мучительно скривился, закрыл лицо руками. Ну зачем это? Богу место на небе, а не на земле, среди обычных людей! Забыть, выкинуть все из головы, сделав вид, что он ничего не знает и знать не хочет… Нет, тоже невозможно. Крайт, их Великий Гунга Крайт лежал сейчас где-то в кифтском городе, и он просто обязан что-то сделать. Племена не поймут его, никогда его не простят, обнаружив, что он знал, и бездействовал. Может, убить Лизу?…
Рон мотнул головой, морщась от отвращения к себе. До чего он дошел! Как он будет жить, зная, что предал Крайта, своего учителя и наставника, бросил на произвол судьбы человека, которому всем обязан? Вот, значит, как чувствовал себя его брат в свое время…
Так что же делать? Рон раздраженно потер виски, прищурился, медленно кивнул самому себе. Да, пожалуй, это был выход. Пусть не идеальный, не решающий всех проблем, и все же… И все же, это было лучшее, что он мог сейчас сделать.
Рон прошел к двери, глянул на замершую охрану.
— Капитана Гвида ко мне. И подготовьте лошадей. Мы едем к пришельцам.
Фон Гивер задумчиво глядел на карту. Белые Братья постепенно оправлялись после удара, подтягивали новые силы. И особенно большая концентрация их войск замечена на юге, где редколесье уступало место степи, на этой равнине. Значит, надо будет дополнительно укрепить там оборонительную линию, возможно, придвинуть ближе кавалерийский резерв.
Барон, не отрываясь от раздумий, нащупал пузырек, закинул в рот таблетку. Взял карандаш, провел по карте жирную черту, обозначающую расположение будущего ряда редутов. Моргнул, провел рукой по ставшему вдруг чужим лицу… Что с ним?
Предметы вокруг двоились в глазах, расплывается разноцветными пятнами, вдруг стало не хватать воздуха… Фон Гивер выпрямился, тряхнул головой. Таблетка… Ему подсунули яд! Скорее, позвать на помощь…
Барон, хрипя, шагнул к двери, чувствуя, как окружающий мир стремительно ускользает, затягивается серой пеленой. Ноги подкашивались, он попытался схватиться за стол, но не удержался, рухнул на пол. Голова со стуком ударилась о половицы.
— Господин сержант, господин сержант!
— В чем дело? — дремавший в караулке сержант открыл глаза, недовольно посмотрел на задыхающегося часового.
— Господин сержант, там, там… — солдат сглотнул, подыскивая слова. — Там господин барон! Он, это, лежит на полу.
— Что? — сержант поморщился. — Какой барон? На каком полу?!
— Наш барон! Фон Гивер! Лежит и не шевелится!
— Что?! — сержант вскочил со скамьи, дернул колокол, созывая тревожную группу. — Быстрее, туда!
— Что случилось? — сидевший за столом фон Гивер поднял взгляд на ввалившихся в кабинет солдат.
— Э-э… — сержант незаметно ткнул часового локтем в бок, многообещающе качнул головой. — Простите, господин барон. Мне сказали, что Вы… Э-э… Вы…
— Да, — барон кивнул. — У меня закружилась голова. Но сейчас все хорошо, фон Гивер улыбнулся. — Ваша бдительность делает Вам честь, сержант. Сообщите о моей благодарности своему лейтенанту.
Часовой облегченно вздохнул.
— И еще, — барон рассеяно потер лоб. Он что-то должен был приказать, что-то… — Да. Пригласите ко мне архидемоньяка Хорвеля. Мне надо кое-что с ним обсудить.
— Софи, — фон Ритз постучал в дверь. — Можно войти?
— Сейчас, — послышался звук шагов, дверь распахнулась. — Да, заходи. Что-то случилось?
Фон Ритз, улыбаясь, прошел, остановился в центре комнаты.
— Добрый вечер, Софи. Прошу прощения, я, возможно, поздно, но я хотел… Я торопился… — баронет помялся. — Ты бы узнала об этом завтра, но… В общем, наше ожидание, видимо, заканчивается.
— Заканчивается? — Софи села на кровать, повернулась к баронету. — Что это значит? Что ты имеешь в виду?
— Мы теперь знаем, где наш Император, — фон Ритз широко улыбнулся.
— Знаем? — на лице Софи, к удивлению баронета, не появилось радости. — Кто знает?
— Ну… — баронет переступил с ноги на ногу. — Мы.
— Кто — мы? — Софи нахмурилась.
— Ну, мы, имперцы. Ты не рада?
— Нет, почему же, я рада, — девушка слегка растянула губы, изображая улыбку. — Да ты садись, не стой, — Софи похлопала ладонью по кровати рядом с собой. — Прошу прощения, такой роскоши, как кресла, у меня нет, — Софи вздохнула. — Так расскажи мне, что мы, имперцы, знаем.
— Ну, — фон Ритз нерешительно опустился на краешек кровати. — Наш Император сейчас в Хамуре, столице Кифта, и через несколько дней мы выступаем туда.
— Откуда ты знаешь?
— К нам прибыл вождь орков, и у него есть какие-то надежные доказательства, — баронет немного расслабился, заговорив на привычную тему. Фон Гивер встретился с ним, и они договорились провести совместную операцию, рейд к Хамуру. Кроме того, если нам придется, мы сможем отступить на их территорию. В смысле не именно мы, а те, кто останется здесь, пока будет продолжаться поход. Если Братья попытаются преследовать нас там…
— Я не о том! Откуда об этом знаешь ты? — Софи выделила голосом «ты».
— Я только что был на совете, — фон Ритз пожал плечами. — И там барон объявил нам все это.
— Вот как, — Софи грустно усмехнулась. — А меня, значит, на этот совет пригласить не посчитали нужным. Хотя я, вроде как, жена Императора.
— Но послушай, Софи…
— Ну конечно, что мне, глупой женщине, делать на ваших мужских советах? Зачем я нужна?! Разве я могу сказать что-нибудь умное, что-нибудь достойное ваших мудрых ушей?!
— Но Софи, это был исключительно военный совет, даже не совет а… Фон Гивер просто сказал, кто что будет делать, кто участвует в операции…
— А я, значит, не участвую, да?
— Участвуешь…
— Так что?! Мне об этом объявлять не обязательно?! Не надо ничего говорить?!
— Но я же тебе говорю…
