Сергей Гатаулин - Вирусапиенс
Было странным, что он зашел с улицы, хотя совсем недавно сидел за компьютером.
Молодой человек подошёл к столу, взглянул на экран ноутбука и, довольно улыбнувшись, кивнул.
– Вот они, голубчики! Я им на машину жучка подцепил.
– Опять война! – длинно вздохнул Медведев, направляясь к двери. – Илюша, на выход! Сёма, за мной!
Уже на пороге он остановился, отрешенно посмотрел на возбужденных коллег. Дернул головой, словно не верил, что все происходит на самом деле. «Прошло столько времени, а ничего не изменилось», – подумал он. Ощущая пульсирующую боль, помассировал виски.
Глава шестая
Заблудившийся в реальностях. Лекция между прыжками
Если не знаешь, что делать дальше, лучше не делай ничего, будешь уверен, что не совершаешь новых ошибок.
Шум в голове не прекратился. Тело теперь уже не переставая вибрировало. Прыжок, шум в голове, вибрация. Прыжок. Шум. Прыжок. Шум.
Мысли, сбиваясь в кучу, путаются от страха. Стало жарко. Растёт температура в окружающем мире. Пот заливает глаза, одежду хоть выжимай, а он всё прыгает.
Точнее, прыгал Анатолий только в начале, пока ноги были в силах совершать рывок вверх. Но после первой сотни перемещений – а может, после тысячи, мышцы не выдержали нагрузки и отказались повиноваться командам мозга. Он уже не помнил, когда это произошло. Не понимал, где находится, не смотрел на странный сюрреалистический пейзаж, мелькающий перед глазами. Он уже давно понял, что делает что-то не совсем правильно, но остановиться не мог.
Помимо уменьшающихся временных интервалов, необходимых для подготовки к прыжку, увеличилась сила, выворачивающая тело, ломающая пространство вокруг. Прыжки увеличивались, хотелось что-то поменять, исправить, но он не знал, что именно нужно менять. Да и сил не осталось.
Единственное, что у живого автомата теперь хорошо получалось – быстро подготовить себя к перемещению.
Прыжок, прыжок, прыжок.
Всё! Сил больше нет – или может, просто нет желания существовать в бесконечной веренице выворачивающих душу прыжков.
«Боже! – завопил внутренний голос воинствующего атеиста, когда он после очередного прыжка едва не угодил в жерло извергающегося вулкана. – Выручай!»
Анатолий, не останавливаясь, прыгнул, ожидая привычного разрывания тела на атомы. Однако прежнего падения в бездну с выворачиванием внутренностей наизнанку в этот раз не почувствовал. Ощутив себя мухой, попавшей в янтарную смолку и оставшейся там навсегда, он вдруг успокоился. Уверенность, что убегать от несущейся с горы лавины больше не придётся, пришла неожиданно, расслабив одеревеневшие мышцы, погрузив отупевший от однообразия мозг в долгожданную сладкую дрёму.
Время остановилось, Вселенная осталась где-то далеко-далеко, а он, похоже, «застрял в заборе» – завис в промежутке между мирами-временами.
В кармане робко тренькнул мобильный телефон, о котором телохранитель за время путешествия напрочь забыл. Вздрогнув от неожиданности, он открыл глаза, но ничего не увидел. Темнота со всех сторон. Точнее, абсолютная чернота-пространство без единого кванта энергии. Даже свои руки, едва не касающиеся глаз, Анатолий не мог различить, как ни таращился перед собой.
Телефон верещал без умолку, пытаясь выпрыгнуть из кармана куртки, противно вибрируя у сердца.
– Привет дружище. Дальше нельзя – опасно для жизни, – устало вздохнула трубка голосом Потёмкина, как только Анатолий утопил кнопку вызова.
– Аллоо! – завопил он. – Кто говорит?
– Домой не пора? – поинтересовался голос в телефоне.
– Только об этом и думаю! – взвизгнул Анатолий, прижимая мобильник к уху так, что трубка заскрипела от напряжения.
– Тогда, брат, расслабься и двигайся, оседлав возвратную волну, – бодро возвестила трубка и гулко задышала в ожидании ответа.
– Как это? – недовольно выдавил Анатолий, заподозрив, что всё происходящее – розыгрыш Потёмкина. – Димыч, это ты? – закричал он.
– Опять инструкцию чайнику читать, – устало вздохнул голос в трубке. – Заходи!
Ощутив рывок, как если бы его за шиворот затащили в комнату, Анатолий оказался в ярко освещенном зале, напоминающем научную лабораторию. Сверкающая белизна стен, столы с несметным количеством склянок, пробирок и колб – словом, привычная картина из фильмов о вирусологах, борющихся со страшной эпидемией, поразившей пока еще только часть Земли. Оставшуюся часть коварные вирусы оставляют, как правило, на ужин.
В углу зашуршало, и от одного из столов отделилась едва различимая фигура. Человек в белоснежном балахоне, больше напоминающий ангела, повернулся, и на Анатолия глянули внимательные глаза школьного преподавателя физики Чуйкина.
Физик был на удивление большим и непомерно добрым человеком. Гнусавый голос бывшего баскетболиста мог усыпить любого ученика в течение пятнадцати минут. Один только Толик мог выдержать гипнотизирующий речитатив полный урок.
– На всякое тело, погруженное в жидкость, – забубнил Чуйкин, отворачиваясь к пробиркам, в которых всё это время что-то булькало, шипело и дымилось, – действует сила! Ну, соображаем! Проводим аналогию! У тебя же в школе по физике пять баллов было? – вдруг закричал он голосом Потёмкина. – Неужели до сих пор не сообразил? – поинтересовался белый балахон, сжимаясь до димкиных размеров.
– Какого чёрта?! – фыркнул Анатолий, ощущая неправдоподобность ситуации.
– Не чертыхайся и слушай! – прошипел Потёмкин, сверкнув недоброй улыбкой отца Михаила. – Ты погружаешься во времени в прошлое. Выталкивающая сила старается вернуть тебя назад. Куда? Конечно же, в точку отправления!
– Только вот ты, как баран, упрямо прешь против ветра, стараешься сопротивляться. Зачем копировать первый прыжок, если его вектор направлен в прошлое? – воскликнул раздраженный голос Бейрута. – Расслабься и отправляйся домой. Плыви по течению! Наслаждайся процессом. А то, не ровен час, допрыгаешь до зарождения Земли, если раньше в каком-нибудь катаклизме не сгоришь. Хотя… мощи наверняка не хватит.
– Кто ты? – разозлился Анатолий, будучи абсолютно уверен, что перед ним не Потёмкин. – И чем ты здесь занимаешься?
– Точно не хватит. Чем дальше в лес… Тьфу ты! – продолжал белоснежный балахон, не обращая внимания на возмущение Анатолия. – Чем глубже погружаешься, тем больше сила выталкивания.
– Кто ты? – Анатолий с трудом сдерживал бушующую в груди ярость.
– Я? Кхм… – запинаясь, пробормотал стушевавшийся лаборант, скользнув взглядом по столам. – Зови меня «Первый». Кхм. Я здесь будущее создаю. А вы мне мешаете, – недовольным тоном закончил незнакомец с лицом седобородого старца.
