Александр Зорич - Сезон оружия
Через секунду длинная очередь уложила третьего, выскочившего в коридор из кухни.
И только когда автомат в руках Августина захлебнулся и замолк, он сообразил, что не видел этого, третьего. И не мог видеть. Потому что стрелял из неудобнейшей позиции, держа автомат на коленях, нажимая на спусковой крючок большим пальцем левой руки и тупо глядя на ботинки первого трупа.
Августин вскочил, прыгнул к следующему телу и, опять же к своему величайшему изумлению, сломал прикладом бесполезного автомата челюсть четвертому детине, который рискнул высунуться из комнаты с капсулой.
Сменив «мистраль» на какую-то короткую дрянь с массивным подствольным гранатометом, Августин выскочил на площадку перед лифтом. Двери лифта в этот момент степенно открывались.
Это спасло ему жизнь. Площадку прошили две согласованные очереди, но Августин, заскочивший в лифт и сбивший с ног перепуганную соседку по этажу, не имел даже пустячной царапины.
Он заорал: «Первый!!!» – и для верности ударил по кнопке «1».
Соседка истерически хохотала. Августин для острастки пустил короткую очередь между закрывающихся дверей лифта. Кабина незаметно тронулась и плавно пошла вниз.
Где еще его могут ждать? Внизу? Вверху? Куда побегут те двое, которые остались на площадке? От правильного ответа на этот тривиальный психологический тест зависела его жизнь. В тестах Августин был докой.
Он крикнул: «Стоп!» – и, с трудом дождавшись остановки, которая последовала спустя полсекунды, выстрелил в потолок кабины из подствольного гранатомета. И зажмурился.
В лицо полетели обломки горящего пластика, кабину заволокло дымом.
– Соседка больше не билась в истерике. Похоже, ее Перегруженный шоком мозг признал единственно возможным бессознательное состояние.
Августин полоснул короткой очередью по кнопкам, подпрыгнул, ухватился за потеплевшие, острые как бритва края дыры и, подтянувшись, оказался на крыше лифта. Лифт висел между семьдесят седьмым и семьдесят восьмым этажом.
К счастью, Августин принял свое решение достаточно быстро и не успел опуститься ниже.
Однообразно ругаясь, Августин полез вверх по тросам. Лифт, конечно, признан сейчас системой жизнеобеспечения дома совершенно непригодным, аварийным, катастрофически сломанным и наверняка блокирован. Поэтому «вышибалы» (своих убийц Августин почему-то мысленно окрестил именно вышибалами, наверное, чтобы меньше бояться) могут жать на кнопку вызова лифта хоть до вечера.
Августин был на уровне восьмидесятого этажа, когда в шахту ворвался огненный смерч.
«Вышибалы» явно не собирались жать на кнопку вызова до вечера, а попросту вынесли из гранатомета раздвижные двери семьдесят восьмого этажа. Надо полагать, именно там их застал выстрел Августина в крышу кабины из гранатомета.
Несколько секунд, всего несколько секунд… Августин вспомнил, что в младшей школе всегда лазил по канату хуже всех. Вспомнил, правда, и сколько часов провел он в старших классах, болтаясь под потолком пустынного спортзала с неповторимым ощущением человека, победившего собственное бессилие. Что это было за ощущение!
Снизу ударили два «мистраля», но Августин был уже у цели.
3
Дверь, наглухо закрашенная заодно с косяком при последнем косметическом ремонте какими-то безвестными дядями Борями, вечно хмельными покровителями строительных роботов, не поддавалась.
Августин сделал несколько одиночных выстрелов по периметру двери и, издав хриплый яростный рык, которому позавидовал бы любой аватар снежного барса, навалился на нее плечом.
Дверь неохотно поддалась, и он, упираясь изо всех сил, все-таки расширил щель до приемлемых размеров.
На крыше его дома располагалась вертолетная площадка. Обычно она пустовала, но сегодня ей могло позавидовать Тушино.
Два совершенно одинаковых матово-черных вертолета «Ка-106» без каких бы то ни было надписей и опознавательных знаков стояли рядом, как шерочка с машерочкой.
Около одного из них, выставив перед собой пистолет, неуверенно озирался очередной «вышибала». Молодчик, конечно, услышал глухие выстрелы Августина в дверь и потому насторожился.
Их глаза встретились.
Августин нажал на спусковой крючок быстрее.
А третий вертолет сейчас как раз коснулся колесами полосатой желто-красной мишени посадочной площадки между Августином и вертолетами «вышибал».
Это был импортный медицинский геликоптер «Ирокез-2» фирмы «Белл». Из него выскочили двое в белых Халатах с аккуратными докторскими саквояжами.
Двое «вышибал», выпрыгнувшие из вертолетов, и еще двое, поднявшиеся на крышу по лестнице, очевидно, не врубались в происходящее.
Недостаток понимания они восполнили ураганным огнем по докторам и пилоту третьего вертолета.
«Ирокез-2» был последним шансом Августина. Пока «вышибалы» дырявили ни в чем не повинных врачей дежурной кардиологической линии, Августин подбежал к теперь уже никем не управляемому вертолету, который продолжал дрожать, едва касаясь колесами земли.
Он бесцеремонно вытащил за ворот застреленного пилота, вскочил в его кресло и стремительно выжал сектор газа.
В последний момент через широкий открытый проем в левом борту вертолета на невостребованные носилки в транспортном отсеке вскочил сэр Томас. Умей Томас говорить, он смог бы рассказать о своих опасных приключениях на лестнице и в квартире не хуже Робинзона Крузо. Как и некогда Робинзону Крузо, Томасу несказанно повезло – он был одним из немногих, кто спасся.
Последним, что разглядел Августин на крыше, был человек в дымящемся комбинезоне, который ковылял к ближайшему «Ка-106».
4
«Змей», патрульно-базовый самолет Департамента Безопасности типа «Стрибог», засек два вертолета «Ка-106» еще на взлете.
Вертолеты корректно ответили на запрос системы опознавания «свой-чужой», и на время операторы потеряли к ним всякий интерес.
Сейчас, когда на крыше дома номер 8 по Большому Арбату произошла короткая перестрелка, после которой в воздух поднялся медицинский «Ирокез-2», Змей-0, сидя рядом с виртуальным двойником Августина в кабине виртуального двойника «Ирокеза», сообщал о случившемся полковнику Хованскому.
– Сейчас буду, – коротко бросил Хованский.
Спустя минуту аватар Хованского появился рядом со Змеем-0.
5
Августин водил машину несколько лучше, чем пилотировал вертолет.
С машиной он был неразлучен начиная с шестнадцати лет, а вертолет ему приходилось пилотировать раз пять. Ну, может, семь.
Однако сейчас он чувствовал себя асом из асов. Везунчиком из везунчиков. Гагариным, Клинтом Иствудом и фон Рихтхофеном в одном лице.
