Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович
— Брюс! — крикнул Дайсон, опустив стекло и махая рукой, чтобы Бестер обратил, наконец, на него свое внимание. — Брюс, погоди, есть дело!
Бестер открыл дверцу своего монстра, аккуратно положил лэптоп на переднее сидение и только после этого обернулся к Дайсону.
— Догадываюсь какое, — спокойно сказал он. — В связи со странной, мягко говоря, смертью подследственного, вы хотите получить информацию об аналогичных случаях в истории криминалистики.
— А ты, — сказал Дайсон, подойдя и протягивая для пожатия руку, — конечно, знал, что я подвалю с вопросом, и давно эту информацию скачал.
— Вот еще, — пожал плечами Бестер. — Мне нужны более точные данные для поиска.
— Отлично, — воодушевился Дайсон. — Я тебе дам информацию. Где мы можем…
— Садитесь, — кивнул Бестер на заднее сиденье и распахнул дверцу.
Дайсон сел, Бестер обошел машину, занял место водителя и обернулся.
— Рассказывайте, — предложил он.
И детектив рассказал. Разумеется, не все. В конце концов, от Бестера ему нужна была вполне определенная информация, которую сам он выкачивал бы из Интернета и иных банков данных не один день, а может, не одну неделю. Когда Дайсон сделал паузу, соображая, что еще он может сказать, а о чем лучше промолчать, Бестер спросил:
— И поэтому вы хотите знать, не переключился ли уже канал?
— Что… э-э… — смутился Дайсон, пораженный тем, как точно Бестер вычислил его вопрос, тот, который он и задавать не собирался. Он знал, конечно, что Брюс Бестер — классный программист-системщик. Говорили, что место ему в Пентагоне или в крупной хайтековской компании, но он, похоже, любил рутинную работу, которой занимался в полицейском участке с девяти утра до пяти вечера. Начальство было Бестером довольно, но почему был доволен сам Брюс, вот что Дайсон хотел знать и когда-нибудь собирался завести с ним разговор на эту тему. Может, прямо сегодня.
— Вы хотите знать, не переключился ли уже канал, — удовлетворенно повторил Бестер уже без вопросительной интонации. Раскрыв лежавший рядом с ним на сидении лэптоп, он завозил мышкой, что-то бормоча под нос.
— Знаете, старший инспектор, — Бестер улыбнулся детской улыбкой (и откуда такая у тридцатилетнего мужчины? — подумал Дайсон), — я запросто мог бы вас сейчас надуть, а информацию продать в научный журнал. В «Нейчур» такую статью оторвут с руками. Сенсация первый сорт. А вам все это к чему? Чтобы написать протокол и закрыть дело, потому что фигурантов по нему вы не найдете?
— Фигурантов по делу более чем достаточно, — буркнул Дайсон.
— Я имею в виду — убийцу.
— И убийца тоже.
— Да откуда? — изумился Бестер. — А… Вы имеете в виду исполнителя. Куклу, так сказать. Не будете же вы предъявлять обвинение человеку, который понятия не имел…
— Послушай, Брюс, — взмолился Дайсон. — Не лезь, пожалуйста, туда, где ты ничего не понимаешь. Я задал тебе вопрос…
— Это я задал себе вопрос, — самодовольно заявил Бестер, — а вы только согласились, что вопрос задан правильно.
— Не будем играть словами! Что происходит?
— О'кей, — хмыкнул Бестер, вытащил из бардачка пачку «Кэмэл», сигареты, которые Дайсон терпеть не мог, и закурил, пуская дым в окно.
— О'кей, — повторил он. — Я не знаю, к каким выводам пришли вы, старший инспектор, но я-то сразу понял, где собака зарыта.
— Конечно, — буркнул Дайсон. — Ты у нас гений, а я…
— Не обижайтесь, старший инспектор, но вы наверняка искали традиционного убийцу и ничего не могли понять. Тайна запертой комнаты. Таинственная смерть в камере и все такое.
— По существу, пожалуйста, — сухо сказал Дайсон, — иначе я тебя задержу, как важного свидетеля по делу, и вытрясу все, чего ты не хочешь сказать.
— Почему не хочу? — удивился Бестер. — Вы не слушаете… Так вот, за последние полгода количество заявок на изобретения и открытия, поступивших в Бюро патентов, уменьшилось на двадцать три процента…
— Ну и что? — пожал плечами Дайсон.
— Старший инспектор! — возмутился Бестер. — Почти на четверть! Такого не происходило за всю историю этого заведения! В течение полутора веков число заявок только увеличивалось, и казалось, что так будет вечно.
— А что научные журналы? — перебил Дайсон.
— Ага! Вы тоже об этом подумали. Число публикаций меньше не стало, но вот качество… Три месяца я читаю старые данные о геноме — разве что какая-нибудь мелочевка новая проскальзывает, из нее делают сенсацию, хотя на самом деле не тянет, совсем не тянет… Клонирование провели, но плод погиб. Подготовка полета к Марсу застопорилась, я не смог понять причину — сейчас мне кажется, что реальной причины и не было. Новые компьютерные чипы должны были поступить на рынок в апреле, но прошла информация, что раньше осени ничего не будет… А сколько хайтековских компаний за это время разорилось, вы считали? Около половины. Причем половина из этой половины — то есть, всего четверть, — прекратила работу вовсе не потому, что возникли сложности с реализацией. Нет, внутренние проблемы — не смогли получить продукт, на который рассчитывали… Чувствуете, куда я клоню?
— Куда ты клонишь? — равнодушно спросил Дайсон.
— Все, кончился прогресс! — воскликнул Бестер. — Кончился вдруг, сразу и везде. Кто пришел на смену человечеству? Свято место пусто не бывает, это ведь очевидно.
— Должно быть, я сильно отупел в последние дни, — сказал Дайсон, обращаясь в пространство поверх головы Бестера. — Не понимаю, о чем ты рассуждаешь. Впрочем, может, мне и не нужно это понимать. Мне бы с делом об убийствах разобраться…
— Так вы же вроде и разобрались уже, — с ехидцей в голосе заявил Брюс и, демонстративно отвернувшись от детектива, включил двигатель.
— Да? — продолжая обращаться к пустоте, бурчал Дайсон. — И что я запишу в протокол? Мотив? Ты понимаешь, что этот мотив мне самому кажется бредовым, и принимаю я его потому, что другие просто бездарны.
— Ага, — сказал Бестер, не оборачиваясь. — Если нет разумных объяснений, давайте возьмем неразумное, оно и будет истиной.
— Холмс говорил иначе, но, в принципе, ты прав, — вздохнул Дайсон и продолжал, приняв, наконец, решение. — Послушай, Брюс…
— Да, — немедленно откликнулся Бестер. — Согласен. Я все ждал, когда вы меня об этом попросите.
— О чем? — удивился Дайсон. — Я еще ничего не сказал!
— Это очевидно! — рассердился Бестер. — Я должен поехать с вами к Элис Бакли и изложить вместо вас все, что сейчас сказал. Сами вы боитесь что-то пропустить, потерять логику… Я прав?
— Хм… Почему бы тебе не перейти в криминальный отдел?
— Ах, оставьте! Я не умею стрелять и бегать…
— Бегать я тоже не люблю, а стрелять тебя научат.
— Вы что, серьезно? — опешил Бестер и, разволновавшись, слишком резко подал машину назад, кто-то отчаянно загудел. Выругавшись, програмист свернул влево, с трудом обогнул чей-то «форд», и, продолжая отчаянно ругаться, что в его устах выглядело лепетом рассерженного ребенка, выехал наконец со стоянки на запруженную транспортом вечернюю улицу. Влившись в поток машин, Бестер чуть расслабился и, управляя одной рукой, попытался другой выключить и закрыть лежавший рядом на сидении лэптоп.
— Ты хоть знаешь, куда ехать? — спросил Дайсон.
— Адрес Элис Бакли я нашел в ваших файлах, когда искал ключевые слова для сетевого поиска, — извиняющимся тоном объявил Бестер. — А что до Алекса Волкова, то, если я хотя бы немного понимаю этих людей, он сейчас у нее, так что…
— М-да, — медленно произнес Дайсон. — Пожалуй, я тебя действительно недооценил. Думал: вот молодой гений, ничего не видящий вокруг себя, кроме компьютеров, где он царь и бог. И можно его использовать — он даже не поймет…
— Ха, — с удовлетворением хмыкнул Бестер. — Рад, что заставил вас переоценить кое-какие ценности.
— Ты действительно мечтаешь работать в криминальном отделе?
— Мечта — слишком сильно сказано. Непрочь — ближе к истине. Знаете, старший инспектор, это ведь верно, когда говорят, что у современного человека западной цивилизации в крови не хватает адреналина. У меня его явно недостает. И, к тому же, карьера… В своей профессии я добился достаточно, умею — как вы, вероятно, успели заметить — такое, что многим коллегам не по силам. И что? Мне, кстати, предлагали несколько мест в приличных корпорациях — и платят там побольше, чем в исследовательском отделе полиции. Но я отказался.
