Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович

Прокол. Не успел. Элис очень быстро перешла из состояния сна к бодрствованию, он пропустил нужный момент. Конечно, для суда признание не играло бы никакой роли, но нить все-таки была бы у него в руках.

— Извините, — сказал Дайсон, — я хотел поговорить о вашем брате, но вы так внезапно заснули, что я вынужден был позвать на помощь доктора Волкова.

— Мой брат… — Элис поднялась и села, ухватившись обеими руками за запястья Дайсона так же, как минуту назад хотела ухватиться за доктора Волкова. — Что с ним?

— С ним случилось несчастье.

— Фред умер?

Дайсон услышал за спиной странное хрюканье, похоже, доктор Волков то ли плакал, то ли пытался подать Элис одной ей понятный знак.

— Да, — коротко сказал детектив.

— Господи, — произнесла Элис, и во взгляде ее появилось странное выражение, которое Дайсон не смог сразу определить. Он ожидал душевной боли или иного похожего чувства, но Элис смотрела иначе. Как? Что с ней происходило?

— Господи, — повторила Элис. — Значит, Фреда тоже убили.

Покорность судьбе. Да. Вот что появилось в ее взгляде.

В прошлом году серийный убийца Горен изнасиловал и задушил сестер Луизу и Бритни Лаудер. Третья сестра — Френсис — пришла к Дайсону, они долго беседовали, и девушка сказала: «Теперь моя очередь». «Что вы, — бодро заявил он, вовсе не ощущая нужной в таких случаях уверенности, — мы вас в обиду не дадим. Этого типа непременно возьмут сегодня-завтра». «Значит, он убьет меня раньше», — безнадежно произнесла Френсис — точно таким тоном, как сейчас Элис.

Френсис Лаудер убили через час после того, как она покинула участок. А вечером убийцу взяли — как Дайсон и обещал.

— Элис, — произнес доктор Волков, — я рассказал старшему инспектору о работе Сола.

— Все? — спросила Элис, прислушиваясь к чему-то в себе самой.

— Нет.

— Надо рассказать все, — сказала Элис.

— Конечно, — подтвердил Дайсон. — Об этом я и толкую. Первое: вы знаете, кто входил в лабораторию Туберта и, следовательно, был его убийцей. Второе: вы сказали, что Фреда убили, хотя я не говорил об этом, — значит, имя убийцы знаете и в этом случае.

— Имя убийцы? — переспросила Элис. — Он. Высший разум. Галактоид.

— Пожалуйста, Элис, — детектив держал ее руки в своих и не собирался выпускать, — пожалуйста, мы уже прошли этот путь почти до конца. Не нужно меня запутывать.

— Я не запутываю, — сказала Элис. — И… Я не хочу умирать!

Столько внутренней энергии было вложено в эти слова, что Дайсон отшатнулся. Ему показалось, что ладони Элис стали горячи, как чайник со вскипевшей водой, но в следующее мгновение это ощущение пропало — напротив, руки Элис были холодны, особенно кончики пальцев, Дайсону захотелось согреть их, прижать к щекам, как это недавно делал доктор Волков.

Старший инспектор отогнал навязчивое желание.

— Вам угрожают? — спросил он.

— Сначала Сол, — произнесла Элис, глядя в пространство, — потом Фред. Сол — потому что не спал и был опасен. Фред — потому что это была его идея. А теперь, конечно же, я.

— Или я, — сказал Волков. — Тоже подходящая кандидатура.

— Ты нет, — покачала головой Элис. — Ты не знаешь всего.

— О симбиозе? Сол с Фредом мне всего не рассказывали, верно, но кое до чего я дошел сам, а остальное нашел в компьютере.

— Доктор Волков, — с тихим бешенством произнес Дайсон, — пожалуйста, пройдите в другую комнату. Я вас позову, когда мы с мисс Бакли закончим.

— Я могу вообще уйти, — с детской обидой в голосе заявил Волков.

— Нет, — отрезал Дайсон. — Но в другой комнате вам будет удобнее.

— Алекс, — сказала Элис, — я бы выпила чаю.

— Будет выполнено, — усмехнулся Волков и пошел в кухню, где минуту спустя демонстративно загремел посудой.

— Он не знает жалости, — произнесла Элис. — Сол мог бы объяснить вам, но он его убил. И Фред тоже мог… Послушайте, вы говорили с Фредом. Наверняка он пытался объяснить…

Пытался, — подумал Дайсон. Фредерик Бакли пытался сделать все, чтобы никто не догадался о его связи с сестрой Флоберстон. Он готов был даже взять на себя убийство, лишь бы эта связь не раскрылась. Чего он боялся? Скандала? А разве самообвинение в убийстве — не скандал, причем куда больший? Карьера загублена, суд, присяжные…

Почему Бакли взял на себя убийство Туберта?

Впервые вопрос этот показался Дайсону не таким простым, каким выглядел вначале. У Бакли была — должна была быть — куда более серьезная причина, чем нежелание впутывать Мэг Флоберстон. Какая? Что он пытался объяснить и чего Дайсон не захотел понять?

— Мы о многом говорили, — медленно произнес детектив. — Ваш брат все время пытался увести разговор в сторону от убийства.

— Фред не мог…

— Да, мисс Бакли, теперь я понимаю, он втолковывал мне что-то, что считал важным, а я не понимал.

— О симбиозе?

— Фред не упоминал этого слова, иначе я бы запомнил.

— Но он должен был говорить о Вселенной, о комплексном разуме…

— Конечно, — кивнул Дайсон. — О чем еще может говорить астроном, когда хочет перевести разговор на нейтральную для себя почву?

— Вы так это восприняли?

— А как я еще должен был воспринять, мисс Бакли?

— Вы должны были выслушать его!

— Я его выслушал, — сухо произнес Дайсон. — И не уловил смысла. Попробуйте теперь вы. Если, конечно, вы в состоянии… Для себя вы уже объяснили эту проблему — как и кто проник в лабораторию, взломав код, как и кто убил Соломона Туберта. И еще: как и кто мог убить вашего брата Фреда. Тоже, кстати, в запертой комнате.

— Как и кто… — повторила Элис, обхватила колени ладонями, забилась в угол дивана, на детектива не смотрела, похоже, она вообще не видела ничего вокруг себя, погрузившись в собственные размышления так глубоко, что уже и выбраться на поверхность реального мира не смогла бы без посторонней помощи.

— Спросите еще — почему? — сказала она. — На этот вопрос я могу ответить. Он защищает себя. Единственное разумное существо во Вселенной. Мы — его часть. Клетка в сложнейшем организме. Фред назвал его галактоидом. Сол называл симбиозавром. Улавливаете разницу? Они по-разному относились к идее симбиоза — Фред практически, а Сола больше интересовал философский смысл…

— Дорогая мисс Бакли, — проникновенно сказал Дайсон, положив ладонь на колено женщины, — поймите, наконец: меня не интересует философия, меня не волнует Вселенная, мне нет дела до симбиоза цивилизаций и всего остального, чем вы пытаетесь заморочить мне голову. Вы и доктор Волков, а прежде ваш брат, а до него, возможно, сам Соломон Туберт, если бы мне довелось с ним пообщаться.

— Никто вам не…

— Конечно! Но как только я начинаю подбираться достаточно близко к действительной причине обоих убийств и к тому, как это было сделано, вы ловко — то есть, это вам кажется, что ловко, а на самом деле просто глупо — пытаетесь свернуть меня с правильной дороги.

— Какую дорогу вы считаете правильной? — равнодушно спросила Элис.

— В клинике уже работают эксперты, — заявил Дайсон, не отвечая на вопрос. — У нас замечательные специалисты — несколько профессоров из разных университетов, их специально пригласили по моей просьбе… Полагаю, они разберутся. Но мне бы хотелось…

— Вам бы хотелось распутать все самому, — сказал, входя в гостиную, доктор Волков. В руках он держал поднос, на котором стояли три чашки и лежало большое блюдце с хрустящими крекерами. — Извините, я сделал всем цейлонский чай и печенье положил, больше ничего я в шкафчике не нашел… Элис, у тебя даже кофе нет!

— Не пью кофе, ты же знаешь, — дернула головой Элис. — От кофе у меня начинается мигрень.

— Разве я разрешил вам войти, доктор? — удивился Дайсон. — Подслушивать разговор вы могли бы и из кухни, мы еще не закончили.

— Закончили, — отрезал Волков. — Совершенно пустой разговор. Я бы сказал — тупой, но боюсь обидеть…

— Ничего, — усмехнулся Дайсон. — Меня трудно обидеть и еще труднее обвести вокруг пальца, как это вы пытаетесь сделать.