Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов
— Люмину, ты разве не способен к мысленной связи? — Юрий придал своему вопросу интонации удивления. — Ты не слышал, что ваш чародей недавно упал с большой высоты? Весь город знает об этом.
Кондрахин полагал, что не знать этого Люмину не мог. Тем более удивительным казалось, что в такой момент главарь отряда уделяет время случайному пришлому самцу, который даже не просится вступить в отряд. Или его подозревают, или же отряды левых самцов отчаянно нуждаются в торговцах, способных оплачивать содержание воинов.
— Ты прав, Бару, наш чародей погиб только что. Его убили. Это сделал кто-то, обладающий огромной силой. Его сейчас ищут. У тебя есть способности к колдовству?
— Ну, к мысленной связи с некоторыми кондами я способен. А ты?
Юрий решил нажать на Люмину. Необходимо выяснить, насколько тот способен сдерживаться, принимать самостоятельные решения, насколько он вообще силен. Левый самец, который при встрече с себе подобным даже не постарается определить, кто сильнее, покажется подозрительным.
— Я тоже способен, — Люмину держался скрытно, — но среди наших это не часто встречается. У тебя есть друзья?
— Да, друзья у меня есть. Только они правые самцы, и немножко колдуны. У нас общее торговое дело.
Люмину обвел взглядом зал, не избежав угла, в котором сидел Акаса. Юрий своим энерговидением обнаружил подсказку со стороны правого самца. Люмину спросил:
— Так ты хочешь расстаться с ними и перейти к нам?
— Зачем мне с ними расставаться? Тогда я поневоле выделю из дела свою долю, и она окажется не столь велика. Я пришел не искать военной защиты или покровительства. Я надеялся встретить левых самцов, способных к колдовству. Может, я у них чему научусь.
Главарь отряда быстро обменялся мыслями с правым самцом. Затем он сказал, довольно холодным тоном:
— Я понял тебя, Бару. Но это означает, что ты вступаешь в наш отряд, как ученик колдуна. В этом случае ты не обязан делиться с членами отряда своим доходом, но у тебя будут обязанности, как у ученика колдуна. Если тебя мои условия устраивают, то приходи завтра, поговорим. Сегодня у меня много дел.
— До завтра, Люмину.
— До завтра.
Юрий покинул дом главаря, отметив для себя, что в нем царит всеобщее возбуждение и смятение. "Итак, отряды левых самцов оказались просто марионетками мага. Как мы и предполагали." В их большой квартире его ждали все остальные. Л'дари светился от самодовольства, Сувело выглядел усталым, а Овиту… Овиту был чем-то подавлен. Кондрахин сразу предположил, что его переживания не имеют отношения к их делам. За время их знакомства он научился хорошо распознавать состояние напарника, не пользуясь речью или мысленной связью.
— Сувело, что скажешь? — Юрий обратился к жрецу космоса, оставляя самые важные проблемы на потом. — Как идут твои дела, и что нам следует делать дальше?
— Нам следует бежать отсюда. Скоро здесь окажутся все чародеи Оорда, возможно, и он сам тоже. Они прилетят, но все опустятся на землю за пределами города. Столько чародеев… Они нас отыщут.
Жрец замолк. Он никогда не давал конкретных советов, оставляя другим придумывать детали дальнейших действий. Юрий решил дополнить знания своих товарищей:
— Сегодня я говорил с Люмину, главарем одного из отрядов левых самцов. Он во всем слушается Акасу, правого самца, колдуна. Меня берут в отряд, как ученика колдуна.
Сувело добавил к своей речи еще одно высказывание:
— Любой чародей, увидев тебя, сразу распознает. Даже колдун-майор может задуматься над твоей сущностью. Но в отряде левых самцов чародеи вряд ли появятся.
Овиту поддержал жреца:
— Сувело прав, единственное место, где тебя трудно будет отыскать, это отряды левых самцов. Акаса колдун средненький, ему тебя не раскусить. Отряд Люмину живет на окраине города, стоит тебе переселиться к ним, и ты не попадешься на глаза чародеям. Они настолько уверены в важности мнимой самостоятельности отрядов левых самцов, что ни за что к ним не сунутся.
Овиту щелкнул клювом и нервно передернул плечами. Правого самца явно что-то беспокоило. Он продолжил, с печалью в голосе:
— Только после гибели чародея искать станут не тебя. Все понимают, что Юри, пусть и великий воин, никак не смог бы поразить чародея в полете. Станут искать великого колдуна, правого самца. Может, подумают на меня, а скорее — на Л'дари. Уйти из города нам не дадут, а в самом городе рано или поздно отыщут. Сувело прав, бежать нужно сегодня, сейчас.
— Почему нам не дадут уйти из города?
Юрия заинтересовала такая уверенность напарника. Тот, конечно, много общался с разными знающими колдовские дела кондами, пособниками чародеев, подслушивал. Но до сих пор Овиту никогда не впадал в уныние.
Л'дари произнес скучающим голосом:
— Уже четверть луны, как вокруг города выставлено оцепление из левых самцов. Их достаточно, чтобы вместе с городской стражей перекрыть все пути. Прорвать оцепление можно только в полной темноте, но чародеи окажутся здесь раньше. Я думаю, они соберутся в городе к завтрашнему утру. Я готов к битве.
Овиту возразил ему:
— С Юри мы прорвем любое оцепление, причем без шума. Нам даже не понадобиться уходить в пески. Можно вернуться в город. После прорыва оцепления поиски переместятся в пески.
Сувело покачал головой:
— Так можно обмануть рядовых колдунов. Чародей не только сможет опознать Юри при встрече, он проследит его след давностью в одну-две луны. Ему лучше спрятаться в отрядах левых самцов. Л'дари, ты собираешься подготовить для чародеев заклятие?
— Я поставлю на них всех метку Похищения Разума. Они не смогут ее распознать, и похитители разумов за несколько лун покончат с ними. Сувело подсказал мне хорошую мысль. Чародеи прилетят — значит, я поставлю метку сразу на всех, кто когда-либо летал.
Л'дари огляделся по сторонам. Товарищи — и Кондрахин не стал исключением — выразили восхищение его хитроумием. План жреца смерти позволял обратить безвыходную для них ситуацию в ловушку, куда попадутся разом несколько чародеев. Юрий настолько сжился с ролью конда, что не усмотрел в этом плане никакой опасности для себя.
Несколько портил атмосферу всеобщего ликования лишь Овиту.
— Кроме колдунов и чародеев нас будут искать стражники и левые самцы. Они обойдутся без колдовства, обычной наблюдательностью и проверками. Чтобы противостоять этому, нам потребуются средства. Много денег, не меньше четырех тысяч сидов. И первые несколько сотен из них нужны будут на следующей луне. Я уже не могу делать новые долги.
— Сколько мы задолжали на сегодня? — Для Юрия средства проблемой не казались. Знакомство с Еруане и его собственные таланты позволяли ограбить в этом городе кого угодно. А уж кого следует грабить, они с Овиту представляли отлично. Напарник наверняка тоже помнил списки владельцев собственности из библиотеки храма Кошру.
— Полторы тысячи сидов. Но Сувело сегодня принес две сотни, и я открыл кредит еще на тысячу.
Юрий пренебрежительно махнул рукой:
— Ты получишь все требуемое завтра поутру. Возьмешь в пещере Сувело, едва взойдет Желток. А тебе, почтенный жрец, придется постараться, чтобы в пещере не осталось никаких следов ни денег, ни моего пребывания. Сможешь?
— Я смогу, — пообещал Л'дари, — мне кажется, что Сувело лучше ночевать сегодня здесь.
На этом совет закончился. Все разошлись по своим делам. Юрий прилег отдохнуть. Сегодня, после заката Желтка, спать ему не придется.
Глава 15
В меняльной лавке Энева хранились состояния многих состоятельных горожан Влумты. В прочной гранитной стене, состоящей из нескольких огромных, в рост взрослого конда, монолитных глыб, высверленные камеры закрывались стальными дверцами. Такую дверцу, толщиной вдвое превышающей сырую шкуру взрослого ящерозубра, нельзя было пробить никаким инструментом.
Запиралась каждая дверца на огромный цифровой замок. Шесть дисков, на каждом из которых по кругу нанесены шестнадцать делений, с трудом проворачивались, издавая при каждом повороте отвратительный скрежет. Открывающую дверцу комбинацию цифр знал только владелец хранящегося в камере состояния.
Владелец лавки, Энев, открывал только подвал, в котором и располагалось денежное хранилище. Сам он туда не входил, пропуская в подвал только клиента и сопровождающего того слугу. Открывать тяжелые дверцы в одиночку для правого самца трудновато.
Сам подвал закрывался железной дверью, запирающуюся на три замка. Дверь располагалась во втором, глубинном зале лавки. И второй зал, и первый, и сама лавка запирались на железные двери, но уже обычные, с обычными замками. Ночью в лавке охраны не было, но в соседнем доме ночевали домочадцы Энева, среди которых находились несколько воинственных и обученных сражению левых самцов.
