Иван Афанасьев - Последняя надежда творцов
Землянин, правда, смог связаться с каменником, но мысли конда через эту преграду уже не пробивались. "А ведь в этой башне меня ни один чародей не отыщет. Лишь бы самому не сдохнуть. Только зачем Тури отправил меня сюда? Для испытания, не иначе."
Тури не стал спускаться в комнату под башней. Он окликнул нового брата через окно, приглашая его перекусить на кухне казармы.
— Ну, как тебе показалась комната под башней? — Тури, тонкий, высокий левый самец с перекошенным набок клювом не скрывал любопытства.
— Я понял, что там рассажен грибок Маокуно. Зачем ты отправил меня туда?
— Левым самцам он не столь опасен, как правым. Это одна из комнат покойного С'винта. Он отдал ее нашему отряду, предупредив, что жить в ней нельзя. Ты прочитал про грибок в книге?
Юрий припомнил — корешок этой книги выделялся из общего ряда, он был выдвинут. Сам он просматривал все книги слева направо и дошел до нее не сразу. Более любопытный левый самец, скорее всего, сразу же ухватился бы именно за эту книгу.
— Да. Я почувствовал, что мне очень холодно и тоскливо.
Тури кивнул:
— В этой комнате не стоит прикасаться к стенам. Постоянно в ней бываю только я, но я стараюсь сидеть в середине, возле светильника. А на первом этаже башни расположены точильные круги. Воины точат там оружие. Это длится недолго, воины не ощущают никаких неудобств, а грибку их жизненной силы вполне достаточно.
— Тури, а ты готовишь в этой комнате заклятия?
Левый самец насупился, но ответил:
— Заклятия готовят правые самцы, мои способности в другом. У левых самцов своя магия. Мы можем связываться мыслями, как и колдуны, но они не умеют отводить чужие волевые удары и заклятия. Они им противостоят, если могут, а мы их просто отводим. Самки тоже. Это одна из причин, почему Оорд, набрав огромную силу, не рискует обрушиться на Союз Самок. Без наших отрядов ему не победить, а наши вожди на эту войну не соглашаются.
Тури отодвинул от себя миску, насытившись. Он налил из кувшина воды в две чаши.
— У нас свои обычаи. Мы едим все вместе, а воду пьем, кто когда захочет. Как самки. Не удивляйся, что я столько о них говорю. У нас многие выросли на Зеленом Мысу, мы прекрасно представляем ту жизнь. И сравниваем со своей.
Кондрахин почувствовал, что с Тури можно подружиться. Он попробовал установить мысленный контакт — и сразу удачно. Связь получилась не такая четкая, как с Овиту, но разговор пошел намного быстрее.
— Что ты умеешь? — Спрашивал мысленно Тури, и Юрий отвечал:
— Могу посылать волевой импульс, могу видеть мысленную связь, могу различать заклятия. Чему сможешь меня научить?
— Научу отводить заклятия, научу дальновидению. Под башней много книг. Читай, упражняйся.
Кондрахин просидел под башней весь день, и только спать отправился в казарму. Здесь колдуну и его ученикам отводилась отдельная комната. Юрий выбрал для себя самую длинную лежанку. Других учеников у Тури сейчас не было, а сам колдун, выполняя задание чародеев, озирал с дозорной вышки окрестности города. Вытянувшись на лежанке, Юрий положил рядом камень. Он приказал своим мышцам расслабиться и неспешно соскользнул в успокаивающие объятия сна.
Глава 16
И приснилась ему синяя воронка, втягивающая его в себя. Вновь знакомое чувство, как будто тебя вывернули — и пробуждение. Только на этот раз, открыв глаза, Юрий увидал то, к чему оказался совершенно не готов.
Огромное бледно-лиловое создание, жирное, прячущее тело в белом с кружевным жабо сюртуке и синих холщовых штанах, наклонилось над ним. Существо стояло на трех ногах, что с удивлением, но спокойно отметил для себя Юрий, и на его расширявшейся книзу, подобно луковице, голове, не существовало даже подобия носа. Рот был, широкий, толстогубый и слюнявый — а носа не было. Маленькие черные — без белков — глаза пристально буравили Юрия
Тот огляделся. Скорее, попытался это сделать, ибо что-то в нем странно изменилось. Юрий не ощущал ни боли, ни неудобств, но головы поднять не мог, да и повернуть — тоже. Зато его глаза, казалось, могли вертеться во все стороны без малейших ограничений.
Первое, что он обнаружил — и это оглушило его сильнее, чем приличный нокаут — что привычный для него мир исчез. Он находился на неровном каменистом склоне, уходящем вверх и вниз в бесконечность. Справа тоже простирался бесконечно однообразный серо-багровый склон, а слева тянулась ровными уступами кирпичная побеленная стена.
Неба не было. Над головою нависала розовая муть, в которой плавали багровые прожилки мерцающего света, темные бесформенные пятна и вились на огромной скорости темные точки.
— Как мошкара, — подумал Юрий и опустил глаза к стене. Ее ровная знакомая поверхность казалась единственным знакомым предметом в этом сумасшедшем мире. Но и в этом он ошибся: при пристальном взгляде стена распадалась на множество прямоугольных столбиков разной ширины, между которыми таились проходы. И цвет столбиков оказался совсем не белый, нет. Такое впечатление создавалось только потому, что все столбики были значительно светлее и серых, с рыжинкой, камней, и даже той мути, что заменяла здесь небо.
— О, господи, — выдохнул Юрий, обнаружив, что ровная шеренга желтоватых и синеватых столбов неспешно к нему приближается. Почему-то он знал, что ничего хорошего такое приближение не сулило.
Однако, не только его встревожило их мерное приближение. Трехног в белом сюртуке разразился серией щелчков и свистов. Из-за камней вылезла огромная усатая мышь в длинном женском платье из черного бархата и встревожено принюхалась, встав на задние лапы. Платье на животе у мыши протерлось, и в прорехах виднелся серый мех. Над хвостом, которым мышь непрерывно дергала, платье собралось складками и стало видно, что изначально оно было прошито серебристыми нитями.
Юрий отвлекся от такого сногсшибательного зрелища, подумав, что пора уносить ноги. Только тут он решил взглянуть на себя, понимая своим коротким опытом пребывания в этом мире кошмарного бреда, что его глаза дают такую возможность.
Да, его глаза сидели на самой верхушке того, что лучше всего подходило под определение "голова". Сверху же тело Юрия напоминало сильно скрюченный огурец болотно-зеленого цвета, с ящероподобным хвостом и тоненькими короткими ручками. Ног не было, а на том, что заменяло голову, глаза еще могли увидеть длинные кошачьи усы и подобие носа.
Столбики тем временем подобрались поближе, и Юрий увидел, что он неверно оценивал расстояние. Уже сейчас они закрывали полнеба, а в проходах между ними проскакивали сверкающие искры. Мышь подошла к нему:
— Уар пудгне опа?
Юрий в ответ растерянно пробормотал:
— Я не понимаю…
Мышь окликнула трехнога:
— Здесь Вялый Безног, из Общинных.
— Поступай, как знаешь! — раздраженно откликнулся трехног. Мышь, оказавшаяся куда больше Юрия, взяла его под мышку. Юрий вдохнул ее запах, запоминая. Теперь он распознает его спустя многие годы, в толпе других подобных существ.
"Мне это снится. Иного объяснения нет. Откуда я знаю, что я, Вялый Безног, обладаю отменным нюхом и вижу в темноте?" Но в глубине души он догадывался — такой бред невозможен, даже во сне. Откуда он мог знать, что Плесневые Пузыри — их расу здесь представлял трехног — господствуют в этом мире? И что Вялые Безноги живут в подземельях, а на поверхности погибают от голода?
Мышь — теперь он вспомнил, что эта раса так и называется — Мышь Охотничья, крепко прижимая его к себе, проворно спряталась в какую-то нору. Рядом сопел Плесневый Пузырь, который в темноте ничего не видел. Над головой раздался скрежет, земля задрожала, вход в нору озарился вспышками синего света. И все стихло.
Поверхность после прохождения Чесалки — что это такое, Юрий объяснить не мог, но название само всплыло в памяти — выглядела куда привлекательнее. Розовая муть над головой приподнялась, открыв светло-желтое небо с россыпями крупных ярких звезд. Светящиеся розовые облака стремительно проносились низко над головами. "Небо не земное", — отметил Юрий, оглядывая рисунок созвездий.
— Эй, Безног, заснул? Тебя зачем за стол посадили? Разливай быстрее!
Возглас Трещотки — еще одной участницы застолья — оторвал Юрия от раздумий. В самом деле: за стол Плесневого Пузыря по имени Шадаг его посадили по той единственной причине, что его руки имели четыре ловких пальца. Он мог раскладывать по блюдам пищу, в изобилии покрывающую поверхность после прохода Чесалки: Двумуоров, Сечку, Землебрюхов, Кашину и разливать из чана Забродь по кружкам.
Другие расы пальцев не имели. Плесневые пузыри обладали крепкими клешнями, Мыши Охотничьи — когтями, у Трещоток были ходильные ножки, как у насекомых. У Синих, правда, передние лапы выглядели довольно ловкими, а щупальца Тихих Камнеедов умело управлялись с чем угодно — но до почти человеческой руки Вялого Безнога им всем было далеко.
