Станислав Соловьев - Grunedaal
Тогда, несмотря на суровые предупреждения бывшего казначея и священнослужителя, люди, что пошли за бывшим молочником, направились к зданию ратуши. Они не хотели, конечно же, проникать внутрь или вызывать оттуда неизвестное воинство. У них не было какого-либо оформленного желания и нельзя было сказать, что они чего-то хотят конкретного; ими двигало лишь чувство неуверенности и желания знать. Когда они подошли вплотную к открытым дверям ратуши, они стали топтаться на месте и нерешительно оглядываться по сторонам. Никто из них не мог сказать, зачем он пришел сюда и чего ждет. Некоторые, засомневавшись в дельности такого непонятного предприятия, засобирались назад, отчетливо отговаривая товарищей.
Тогда бывший молочник, видя как его самодеятельный отряд разваливается на глазах, неожиданно осмелел, и решил зайти внутрь здания. Как только он зашел в здание (остальных охватила внезапная слабость и словно непонятная сила пригвоздила их к месту, где они стояли), то послышался шум как от падения и сдавленный крик, после чего все смолкло, а изнутри дохнуло несвежим воздухом. Люди настолько испугались, что бросились бежать кто куда, позабыв о отчаянном смельчаке. Они разбежались по домам и сидели там, боясь показаться на улицу. Все думали, что неизвестное воинство выйдет ночью и покарает провинившихся ведь сумасбродные люди шли с недобрыми намерениями без согласия на то самого неизвестного воинства...
На следующее утро к многим горожанам, которые всегда отличались большой рассудительностью и осторожностью, приходили гонцы от бывшего казначея. Им было объявлено, что бывший молочник, проникший в здание ратуши с преступными намерениями, был наказан немедленной смертью. Для того, чтобы подобное впредь не повторилось, бывшему казначею как Исполнителю воли Безымянного наказывалось организовать добровольных смотрителей порядка, которые будут пресекать всякую деятельность, идущую против существующих законов. Многие из рассудительных людей вызвались стать добровольными смотрителями порядка. Они получили разрешение от Исполнителя воли Безымянного задерживать всякого, кто намеревается совершить незаконное действие или ведет опасные разговоры, а также не допускать какого-либо скопления людей и образования самодеятельных делегаций.
Добровольные смотрители порядка стали именоваться "солдатами Неизвестного воинства". Это поначалу вызвало возмущение у самого бывшего казначея, но вскоре он решил, что здесь нет большого преступления. "Это символично, что вы так называете себя и так вы тоже подтверждаете свою службу установленной власти," - успокоившись, сказал бывший казначей после того, как добровольцы заверили, что называют так себя для удобства, но ни в коей мере не считают себя частью победоносного и прославленного Неизвестного воинства. Создание такого полезного общества было освящено священнослужителем и оно временно стало под начало Исполнителя воли Безымянного.
В тот же день добровольцы вторглись в дома тех, кто участвовал в самодеятельной экспедиции бывшего молочника или подозревавшихся в сочувствии. Виновных были палками и туго связывали веревками, после чего они были уведены. Больше о них никто ничего не слышал. Из-за этого даже тайные поклонники культа Четырнадцати Мучеников стали открыто славить власть Безымянного вместе со священнослужителем. А те, кто еще был нестарым и здоровым мужчиной, поспешили стать добровольцами, - они получали бесплатное довольствие по приказу бывшего казначея. Дома обвиненных в преступлениях конфисковывались в пользу добровольцев. И если поначалу еще случались раскрытия преступных намерений и обнаруживали в том или ином доме изображения "мучеников", то со временем число раскрываний сократилось и городская жизнь снова вошла в тихое русло...
На десятый год от Пришествия неожиданно скончался бывший казначей. Многие говорили, что он подорвал свое здоровье на каждодневной службе у Безымянного. "Он работал не покладая рук." - с сожалением говорили люди. По устному завещанию покойного новым представителем установленной власти становился его старший сын по имени Орта. Орте было тогда сорок четыре года и он начал свою службу с того, что стал именоваться Наместником Безымянного Короля. И когда на одиннадцатом году от Пришествия умер старый священнослужитель, новым Баи-ларну-техеном, что значит Прославляющий установленную власть, Орта назначил брата покойного, - так была сохранена преемственность.
Люди спокойно восприняли необходимые перемены и подчинились новым представителям, говоря: "Так уже повелось и это к лучшему..." Никто не вспоминал более про магистратный совет или священное писание, ибо люди думали: "То было до Пришествия и сейчас никак не применимо..." Именем бывшего молочника пугали детей, и слова ул-лекрна-семер, - "поступать как бывший молочник", - выражали высшую степень негодования. Когда люди сильно печалились, они в тайне от добровольцев молились Четырнадцати Мученикам. Когда они сильно боялись, они шли к месту сгоревшего храма и там просили Безымянного Короля о сохранении мира и спокойствия в городе.
Со временем стали поговаривать, что главой тайного Братства Четырнадцати Мучеников состоит никто иной как сам Прославляющий. Насмешники говорили шепотом: "Слышали мы, что именно он заправляет тайными молебнами..." Но осторожные люди отвергали такую чушь и грозили вызвать добровольцев, чтобы пресечь подобные разговоры. Насмешники пугались и больше не говорили подобных вещей, - они как и все боялись добровольцев.
Так повелось, что добровольцы стали назначаться Наместником Безымянного Короля из семей тех, кто первыми стал служить на таком поприще. И когда от несчастного случая умер еще молодой Наместник, новым Наместником стал его младший брат по имени Тийла. Тийла отказался от собственного имени, говоря: "Я служу Безымянному Королю и поэтому у меня не может быть ничего, кроме искренней преданности к установленной власти!" С тех пор Наместники стали безымянными: все они происходили из рода Тийлы и потому звались Тийларладу "потомок Тийлы", - и это был их второй титул.
Когда умер Прославляющий, Тийларладу назначил новым Прославляющим человека из рода Майара - того самого нового священнослужителя, который начал прославление власти Безымянного Короля. Поэтому он зовется Майарладу "потомок Майара"; собственного имени он не имеет также, как и Наместник...
Рассказывают, что в том заречном селении, в котором когда-то остановилась первая делегация после бегства, до сих пор живут потомки глашатая, стражника и подмастерья. Они взяли в жены местных девушек и нарожали много здоровых детей. Их потомки так и называются: Дойбаладу, Илвамладу, Со-сотладу, - что значит "потомок Глашатая", "потомок Стражника", "потомок Подмастерья". Эти три рода совместно управляют селением и почти ничего не знают о городе и его жителях. Селение так и зовется Кутлисаадан - "Место, куда пришли трое". Его жители бояться страшного Неизвестного воинства. Они не платят налогов и никак не сообщаются с городом. Всякое упоминание о Неизвестном воинстве наводит на них необъяснимый страх, и когда они ругаются в минуты большого негодования, то они поворачиваются в сторону города, говоря: "Будь проклято место, куда бежал писарь!" Кто такой писарь - они не знают, так как не знают письма, но еще их деды говорили так. Но среди них принято называть "писарем" самых плохих и бездушных людей - воров, лжецов и прелюбодеев.
