Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны
— Спасибо, Веккер.
Бронстайн кашлянул. «Послушайте, Анне! Прежде чем я могу принять решение отпустить Вас, я должен убедиться, что связь…»
— Слышу Вас хорошо. Связь отличная. Все же я прошу Вас…
— Но несколько минут назад Ваш голос было почти не разобрать!
— Я не могу говорить громко. Поймите же наконец, что я должна сконцентрироваться. Пожалуйста, оставьте меня сейчас в покое.
— Хорошо, Анне. И удачи!
2Да, ОНИ были совсем близко!
Уже когда Анне спускалась по трапа, они почувствовали ЕЕ присутствие. Было так темно, что она едва могла увидеть перед собой руку, но тонкое щекотание по всему телу говорило ей о том, что она находилась в районе сильных полей излучения. На мгновение ее испугала быстрая реакция крошечных кожных чувствительных клеток на излучение лисичек. Но она отогнала от себя эту мысль.
Ей не стоило поднимать слишком много шума по этому поводу. Есть люди, которые по крайней мере были так же восприимчивы к помехам магнитного поля Земли, вспышкам на Солнце и даже гравитационным колебаниям: у них были головные боли и бессонные ночи; иные напротив реагировали повышенной жизнеспособностью. Такие и подобные обстоятельства, в особенности проблема, через какие ворота и каналы влияли на человеческий организм и психику подобные раздражения, поступающие из окружающей среды, была еще мало изучена. Но не было никакого повода сомневаться в том, что речь шла о таких же естественных процессах, как зрение, слух и нюх.
ОНИ держались в стороне в нескольких шагах позади нее. Должно быть ИХ было двое: на это указывала манера, с которой перекрывались поля зрения. Правда, оптические впечатления Анне были очень блеклыми, порой они полностью пропадали. И это понятно. Сейчас, когда лисички вели ее непосредственно, указывающий путь был туннель излишним.
Переговоры с товарищами на борту замедлили шаг Анне. Когда вспыхнули прожекторы, лучевой контакт сразу же прекратился. Анне устояла перед соблазном повернуться к своим сопровождающим. Если ОНИ считали уместным пока еще избегать ее взгляда, у них есть на то причина.
Отроги гор. Подъем. Насыпь. Анне споткнулась. Пошла дальше наощупь. Затем она почувствовала прикосновение. Лисички были совсем рядом с ней, почти вплотную, окружили ее.
Прикосновения были сухими, мягкими, как кожа.
Долгий путь через абсолютную темноту. Подъемы, спуски и снова подъемы, но никаких препятствий, таящих в себе опасность. Не качаясь, не оступаясь. Анне казалось, словно она шла по подготовленному, гладкому пути. Шла ли она вообще? Она больше не чувствовала ног. Она переставляла ночи чисто механически.
Ее руки, плечи и спина тоже стали онемевшими. Невесомыми. И странным образом прозрачными. Словно перед внутренним рентгеном проявились мускулы, скелет, все тело как желеподобная полупрозрачный масса, в которой выделялось темное сплетение. Нервное сплетение: связок, жил, сплетение нитей и волокон. Возможно, подумала, Анне, они нас так видят.
Она попыталась довести мысль до конца. Если электромагнитные волны играли такую большую роль в жизни лисичек, тогда было совершенно естественно, что они концентрировали свое внимание на всем, что так или иначе было связано с электромагнитными волнами — производило, проводило или потребляло —, и то, что они развили органы чувств, которые были в состоянии, чувствовать таких производителей, проводников или потребителей даже за толстыми «стенами»: например, человеческую нервную систему в ее телесной оболочке, например.
Какое озарение! Анне улыбнулась. Когда она вернется обратно на борт, она сможет выдвинуть новую гипотезу. Но сейчас она больше не хотела думать. Ее переполняло неведомое веселое спокойствие, желание просто плыть по течению, беспечно, невесомо навстречу цели, которая находилась за завесой тумана. С чувством удовлетворения она почувствовала, что память о спутниках, о «Пацифике», о прошлом постепенно угасала.
Ее несло туда. Мимо белоснежных ледников и радужных горных склонов, через ущелье, которое излучало темно-красный свет. И от каменных ниш и от трещин в серо-голубом мерзлом грунте тоже исходило темно-красное излучение. Анне физически воспринимала его как тепло.
Котловина, окаймленная крутыми отвесными склонами. Озеро в тумане. На его берегу теснилась новая жизнь. С чмоканьем, отрыжкой поглощала маслянистую жидкость: метан. И стремилась, насытившись, возвращалась к истокам, из которых появилась.
Анне следовала за ней по входу в штольни. Ее встретил поток красного света и накрыл ее с головой. Это был свет без локализированного источника. Вездесущее свечение и фосфоресцирование, ставшее видимым инфракрасное излучение: тепловое излучение из недр спутника.
Постепенно Анне воспринимала контуры огромного свода. Штольни пока что продолжались воронкообразно, затем серо-зеленые, все сильнее фосфоресцирующие красным каменные стены неожиданно расходились и терялись по обе стороны в глубине горы. Вдалеке они снова встречались. Там они образовывали пламенный горизонт.
Когда Анне начала нерешительно продвигаться в свод, она натолкнулась на колончато возвышающиеся каменные образование, которые излучали слабое свечение и которые, если смотреть с большего расстояния, могли слиться друг с другом — как взгляд в лесу сжимает находящиеся вдалеке стволы деревьев в сплошную стену.
Физическое ощущение красного света как теплоты должно быть было иллюзией: Куда бы ни посмотрела Анне, сверкал лед.
Затем ее внимание привлек чрезмерно большой прямоугольный параллелепипед, который состоял из спрессованного аммиачного снега. Он был высотой почти с человеческий рост, несколько шагов в ширину и необозримой длины. Его поверхность была укутана молочным туманом. Без сомнения искусственно возведенное сооружение: Углы и окаймления строго следовали геометрическим законам.
Анне охватила сдержанная радость, когда она стояла перед прямоугольным параллепипедом. Он нес на себе зарождающуюмя жизнь, целую колонию водянистых существ размером с кулак. Они были — как на грядке с грибами — размещены в прямые ряды и на одинаковом расстоянии. Их пеньки толщиной с палец брали свое начало наполовину в прессованном аммиачном снегу. От грибовидных, немного наклонно стоящих шляпок поднимались нежные облачка пара. Когда Анне медленно перешла от фронтальной стороны параллепипеда к длинной стороне, она заметила, что их шляпки двигались. Подобно крошечным антеннам радиолокационной станции они поворачивались в направлении, в котором находилась Анне.
Здесь, значит, под защитой свода, укутанные инфракрасным светом и аммиаком, защищенные от колебаний температуры, штормов и коротковолновых лучей, осуществлялись первые этапы развития, которые породили тот чудесный симбиоз растения, животного и интеллекта. По меньшей мере причину для того, чтобы молодые личики не могли вырасти снаружи на открытом воздухе, было легко угадать: Их тела были почти прозрачными, у них еще не было тех темных, кожистых чешуек, которые защищали высокосложный обмен веществ и восприимчивую нервную систему от солнечного света. Правда интенсивность солнечного излучения в понятии человека была слабой, но ее могло хватить для того, чтобы вызвать губительные фотохимические, биохимические и прочие процессы.
