Филип Дик - Предпоследняя правда
Разумеется, поместье Броуза в Женеве было намного больше. И все же этот просторный парк с величественными зданиями, похожими на роскошные дворцы, мог вызвать лишь восхищение и зависть. В отличие от владений Броуза, которые производили весьма гнетущее впечатление, — казалось, над Фестунгом простерла свои древние рваные крылья какая-то злая сила. Как и его коллега в Зап-Деме, маршал был прежде всего солдатом, а не пол-комом, склонным к сибаритству. Нет, он был человеком — которому, впрочем, не было чуждо ничто человеческое. Человеком, который любил жизнь.
Как и генерал Хольт, маршал располагал армией закаленных в боях жестянок, которые номинально подчинялись ему. И, как и генерал, находился под колпаком у Броуза.
Флаппер заходил на посадку. Забавно, мысленно спросил себя Фоут, как этот полубезумный — хотя по-прежнему весьма коварный — старик восьмидесяти двух лет, эта неподъемная туша, умудряется до сих пор удерживать власть? Может, у него в Женеве есть какое-то секретное устройство, которое позволяет ему в кризисной ситуации перехватить у Хольта и Харензанного командование над всеми жестянками на планете? Или причина гораздо глубже?
Возможно, наконец решил он, это нечто вроде того, что одна христианская секта называла «передачей апостольской благодати». Скорее всего, дело обстоит так. Перед Третьей мировой военное командование Нар-Дема и Зап-Дема обладало абсолютной властью. Гражданские правительства, по сути, являлись лишь осколками того, что некогда составляло объединенные нации. Эта военная элита правила благодаря своему полубогу, мастеру художественной фальшивки Готлибу Фишеру. Правила, цинично и высокопрофессионально управляя всеми средствами массовой информации. Но далеко не всегда военные знали, как следует пользоваться этими средствами. Это знал лишь Фишер. Когда разразилась война, обе стороны заключили сделку. А потом Фишер погиб, оставив после себя лишь одного ученика — Стэнтона Броуза.
Нет, за этим должно стоять нечто большее. Может быть, харизма лидера? Магическая аура, которая окружала многих лидеров? Ганди, Цезарь, папа Иннокентий III, великий полководец Валленштейн, Лютер, Рузвельт… А может, дело просто в том, что Броуз — это Броуз? Он правит с тех пор, как закончилась война: на сей раз власть оказалась в руках полубога. Впрочем, он и до этою был весьма могущественным человеком. Он унаследовал — в буквальном смысле слова, по решению суда, — все студии, принадлежавшие Фишеру, со всем оборудованием. Всю его фабрику по подделке истории.
А эта странная гибель Фишера, столь неожиданная и трагичная, в глубинах космического пространства?
Больше всего, подумал Фоут, мне хотелось бы заполучить ту машину времени, которую Броуз держит в своем хранилище передовых разработок. Я бы отправил в прошлое аппаратуру для видео- и аудиозаписи и проследил бы все, что происходило начиная с восемьдесят второго года. Я бы приделал электронные хвосты им обоим — и Фишеру, и Броузу. И в первую очередь — Фишеру. Чтобы наблюдать за ним до самого момента его смерти. Мне просто любопытно, что на самом деле произошло с его кораблем во время посадки на Венере. Тем, что якобы взорвался при запуске тормозных двигателей.
Он уже собрался выйти из флаппера, когда бортовой видфон издал резкое «Бз-з-з». Вызов пришел из лондонской штаб-квартиры корпорации. Скорее всего, от Сенцио, который оставался за главного на время его отсутствия.
Фоут включил видфон.
— Слушаю тебя, мальчик мой.
На экране появилось лицо Сенцио.
— Я получил изображение места, откуда был выпущен луч, — сообщил он.
— Какой луч?
— Который уничтожил жестянок янсмена Дэвида Лантано. Неужели не помните?
— Уже вспомнил. Продолжай. Кто или что выпустило этот смертоносный луч? Скорее всего, это был янсмен, но кто именно?
— Понимаете, снимок сделан сверху. Поэтому очень трудно разобрать, кто стрелял. Но…
Сенцио смолк.
— Продолжай, черт возьми, — взорвался Фоут. — Мне срочно нужно попасть на прием к маршалу Харензанному, и…
— Судя по кадрам, полученным со спутника… — выпалил Сенцио, — человек, уничтоживший жестянок, — Тэлбот Янси.
Он ждал ответа Фоута, но тот молчал.
— То есть… я хочу сказать, этот человек был очень похож на Янси.
— Насколько похож?
— Как две капли воды. Мы увеличили картинку до натуральной величины. Это именно тот человек, которого вы — я хотел сказать «все» — видят на своих телеэкранах. Ошибки быть не может.
Так что теперь я буду общаться с Харензанным, подумал Фоут, с этой новостью в голове.
— Хорошо, сынок, — сказал он. — Спасибо тебе. Да, кстати, отдельное спасибо за то, что дал мне время собраться с мыслями, прежде чем сообщить все это. Сейчас мне действительно было необходимо это узнать.
Он выключил видфон, поколебался, затем снова выбрался из флаппера, оставив в салоне двух жестянок, для которых все равно не было дела.
Значит, это сделал Янси, подумал он. Убил Арлин Дэвидсон, затем — Боба Хига, потом — Верна Линдблома. Следующим, несомненно, будет Джозеф Адамс, а последним — самолично Броуз. А может быть, и я сам — человек, который пытается распутать эту цепочку.
Манекен, приделанный к дубовому столу и запрограммированный «Мегаваком-6В». Он стоял за валуном посреди «горячей зоны» в окрестностях Шайенна и оттуда меткими выстрелами уничтожил двух боевых жестяных дев. Просто ради того, чтобы спасти жизнь одному из многочисленных «термитов», который выбрался на поверхность подышать свежим воздухом и наконец-то полюбоваться солнышком… Теперь уже бывший «термит», поскольку в настоящее время он скрывается в руинах Шайенна вместе с другими такими же бывшими «термитами», которые живут непонятно для чего, ожидают неизвестно чего… А потом эта кукла, этот манекен по имени Тэлбот Янси, незаметно для сотрудников Агентства возвращается за свой дубовый стол, привинчивает себя обратно к креслу, чтобы произнести очередную речь, загруженную в компьютер.
Это уже отдавало шизофренией. Спускаясь по пандусу на взлетное поле офиса маршала Харензанного, Фоут признал поражение.
Через полчаса с огромным документом в руках — это было разрешение на доступ, выданное одним из секретарей маршала — фоут уже стоял перед огромным советским компьютером «ВВ-7» и с помощью дружелюбных внимательных советских техников вводил данные по семи вещественным доказательствам, которые его жестяные девы нашли на месте преступления, — семи подложным уликам, доставленным «Гештальтмахером».
«ВВ-7», возвышающийся над ним, упираясь в потолок, заработал, перерабатывая базу данных в поисках соответствующего признакам человека. И через некоторое время — примерно так, как и ожидал Фоут, — лист бумаги выполз из принтера и с шорохом упал на лоток.
