Франк Шетцинг - Стая
Разумеется, Грейвольф рисковал жизнью и заслуживал благодарности. Даже коленопреклонения. Но Эневеку не хотелось становиться на колени, а внезапный приступ альтруизма у его недруга казался ему чрезвычайно сомнительным. Этот день и так принёс Грейвольфу большие дивиденды. Ведь он предупреждал, что всё кончится плохо с этим китовым туризмом, только его никто не слушал, и вот вам пожалуйста! Сколько свидетелей теперь смогут подтвердить предвидение Грейвольфа! Лучшей рекламы себе он и придумать не мог.
Эневек чувствовал нарастающую злость. В самом дурном расположении духа он вернулся на опустевшую «Китовую станцию». Он должен разгадать мотивы необычного поведения животных! Его мысли вернулись к «Королеве барьеров». Робертс обещал прислать ему заключение. Сейчас это заключение было необходимо ему как никогда. Он подошёл к телефону, набрал справочный номер и попросил связать его с пароходством.
Ответила секретарша Робертса. У её шефа совещание, и прервать его нельзя. Эневек напомнил ей о своей роли при инспекции «Королевы барьеров» и сказал, что у него неотложное дело. Но секретарша настаивала на том, что совещание Робертса ещё важнее. Да, она слышала о катастрофах последних часов. Это ужасно. Она заботливо осведомилась о самочувствии Эневека, проявив материнскую тревогу, но к Робертсу его всё-таки не подпустила. Не может ли она сама что-нибудь сделать для него?
Эневек помедлил. Робертс обещал прислать ему секретное сообщение, и ему не хотелось подводить директора. Не лучше ли умолчать в разговоре с секретаршей об их договорённости? Но тут ему в голову пришла одна мысль.
— Речь идёт о моллюсках, которые наросли на корпусе «Королевы барьеров», — сказал он. — И ещё об одной органической субстанции. Мы послали пробы в институт Нанаймо. Они просят прислать им дополнительные пробы.
— Дополнительные пробы?
— Да. Им не хватило материала. Я думаю, «Королева барьеров» за это время уже обследована вдоль и поперёк.
— Да, конечно, — сказала она со странной интонацией.
— Где судно теперь?
— В доке. — Она сделала паузу. — Я передам мистеру Робертсу, что дело неотложное. Куда мы должны дослать пробы?
— В институт. На имя доктора Сью Оливейра. Спасибо. Вы очень любезны.
— Мистер Робертс позвонит вам, как только сможет.
Связь оборвалась. Совершенно ясно, она просто отделалась от него.
Что бы всё это значило?
Внезапно он почувствовал дрожь в коленях. Нечеловеческое напряжение последних часов уступило место крайнему утомлению. Он облокотился о стойку в зале ожидания и на мгновение закрыл глаза. Когда он их снова открыл, перед ним стояла Алиса Делавэр.
— А ты что здесь делаешь? — неприветливо спросил он. Она пожала плечами:
— Со мной всё в порядке. Помощь мне не требуется.
— Ошибаешься. Ты падала в воду, а вода холодная. Иди в амбулаторию, пока нас не сделали ответственными ещё и за твои застуженные придатки.
— Эй! — она сердито сверкнула глазами. — Что я тебе такого сделала?
Эневек оттолкнулся от стойки, повернулся к ней спиной и подошёл к окну. На причале как ни в чём не бывало покачивалась «Чёрт-рыба». Начал накрапывать дождик.
— А что ты там несла насчёт своего якобы последнего дня на острове Ванкувер? — напомнил он. — Я тогда не имел права брать тебя в лодку. Но сделал это, потому что ты так просилась…
— Я… — она запнулась. — Ну да, мне непременно нужно было поехать. Ты сердишься?
Эневек обернулся:
— Я терпеть не могу, когда мне врут.
— Извини.
— Нет, не извиню. Но дело даже не в этом. Почему сейчас ты не уходишь и не даёшь нам спокойно заниматься своим делом? Отправляйся к Грейвольфу. Уж он всех вас приберёт к рукам.
— Господи, Леон! — Она подошла ближе. — Просто мне непременно надо было выйти в море с тобой. Мне очень жаль, что пришлось ради этого соврать. Да, я пробуду здесь ещё пару недель, и приехала я не из Чикаго, а изучаю биологию в университете Британской Колумбии. Ну и что теперь? Я думала, что моё враньё тебя только позабавит…
— Позабавит? — вскричал Эневек. — У тебя что, не все дома? Что забавного в том, что меня обвели вокруг пальца?
Он чувствовал, что у него сдают нервы, но ничего не мог с собой поделать и кричал на неё, хотя она была права. Ничего такого она ему не сделала.
Делавэр отпрянула назад.
— Леон…
— Лисия, почему ты не оставишь меня в покое? Уходи отсюда.
Он ждал, что она повернётся и уйдёт, но не дождался. Перед глазами у него всё кружилось. Он даже боялся, что у него подломятся ноги, но тут Делавэр ему что-то протянула.
— Что это? — проворчал он.
— Видеокамера.
— Это я вижу.
— Возьми её.
Он оглядел камеру. Довольно дорогая «Sony Handycam» в герметичном корпусе. Такие используют богатые туристы и учёные.
— И что?
Делавэр развела руками:
— Я думала, вы хотите узнать, почему всё это случилось.
— Тебя-то это каким боком касается?
— Перестань наконец срывать на мне свою досаду! — прикрикнула она. — Я там чуть не погибла и сейчас могла бы сидеть в этой дурацкой амбулатории и хныкать, а я вместо этого пытаюсь тебе помочь. Так хотите вы это знать или нет?
Эневек глубоко вздохнул.
— Ну, хорошо. Продолжай.
— Ты видел, какие животные напали на «Леди Уэксхем»?
— Да. Серые киты и горбачи…
— Нет, — Делавэр нетерпеливо помотала головой. — Не какие виды, а какие индивидуумы! Ты мог бы их идентифицировать?
— Но всё это происходило слишком быстро.
Она улыбнулась. Не особо радостная улыбка, но всё же.
— Женщина, которую мы вытащили из воды, была со мной на «Голубой акуле». У неё сейчас шок. Вырублена полностью. Но если я чего хочу, я не отступлюсь…
— Я заметил.
— …и я увидела, что у неё на шее висит эта камера. Потому и не потерялась в воде. Снимала она непрерывно! Когда появился Грейвольф, он произвёл на неё очень сильное впечатление, и дальше она снимала уже только его. — Она прервалась. — Насколько я припоминаю, «Леди Уэксхем» находилась позади Грейвольфа, если смотреть от нас.
Эневек кивнул. Внезапно ему стало ясно, куда клонит Делавэр.
— Она сняла нападение, — сказал он.
— Она сняла китов, которые напали на корабль. Не знаю, насколько ты сможешь идентифицировать этих китов, но ведь ты знаешь их давно.
— И ты, конечно, предусмотрительно забыла спросить у дамы разрешения взять ее камеру? — догадался Эневек.
Она задрала подбородок и посмотрела на него с вызовом:
— Ну и что?
Он повертел камеру в руках.
